Патриция Вентворт - Ключ
– Она умна, – заметил он. – И неплохо держалась. Но мы ее ошеломили, предъявив показания свидетелей.
Лэм кивнул.
– Мисс Браун придумала неплохую историю. Адвокат защиты воспользуется ею, если до этого дойдет. Кстати, проверь, как зовут кухарку из соседнего дома. Я скажу пару слов майору Олбени, и пойдем к Мэдоку.
Он поговорил с Олбени и зашагал к калитке.
Фрэнк следовал за ним.
– Кухарку зовут Дорис, сэр. Почти в яблочко.
Но попытка неплохая.
Было уже почти двенадцать, когда тропка привела их к Прайерз-Энд. Миссис Уильямс, пожилая дама с собранными в пучок седыми волосами, открыла дверь. От ее влажных рук поднимался пар.
– Разумеется, как только сунешь руки в муку или в воду, кто-нибудь постучит, – проворчала она через несколько минут. – Два незнакомых человека хотели видеть мистера Мэдока, но я сказала, что его нельзя беспокоить, и проводила их к мисс Мэдок.
Мисс Мэдок очень удивилась. Она занималась таким прозаичным делом, как штопка носков. Полная, в просторном неопрятном платье – саржевом, цвета вареного шпината, с пятнами вышивки, – в зеленой накидке в тон к платью и в еще одной, цвета ржавчины, наброшенной в приступе рассеянности, с корзинкой для рукоделия и грудой носков, она почти полностью занимала старомодную кушетку. Поднявшись и сняв очки, необходимые для шитья, она опрокинула корзинку и растерялась – то ли поднять ее, то ли поприветствовать нежданных гостей. Узнав, что это полицейские из Скотленд-Ярда, женщина тяжело опустилась обратно на кушетку и позабыла обо всем остальном.
– А, вы пришли из-за бедного мистера Харша. Но, боюсь, вы не сможете повидать брата – мы никогда не беспокоим его во время работы. Он выполняет важное правительственное задание – по крайней мере, говорят, что оно очень важное. Пожалуйста, не публикуйте этого в газете, но он говорит, будто мы слишком много едим, и…
Лэм прервал ее:
– Боюсь, нам непременно нужно повидать мистера Мэдока. Пожалуйста, сообщите ему о нашем визите.
Фрэнк Эббот подумал, что даже в самых безумных снах никогда не надеялся увидеть существо, столь похожее на Белую Королеву. Седеющие, песочного цвета волосы, собранные в спутанный узел на уровне шеи, бледное морщинистое лицо, тусклые навыкате глаза, весьма смутное представление о том, где что находится и что с этим делать… оставалось лишь представить мисс Мэдок в кринолине и нахлобучить на голову корону. Она с легкостью могла бы пройти сквозь зеркало и гораздо лучше чувствовать себя по ту сторону, нежели здесь.
Она покачала головой и сказала:
– О боже… я просто не понимаю… даже не знаю… он так легко огорчается… если я чем-нибудь могу помочь…
– Отличная идея! – искренне воскликнул Лэм, придвинул стул и сел. – Мы непременно увидимся с вашим братом, но на некоторые вопросы вы сможете ответить не хуже, чем он.
Под накидкой у мисс Мэдок виднелась огромная мозаичная брошь с изображением Колизея и три нитки бус – одна короткая, из серебристо-синего венецианского стекла, и две длинные, из коралла и маленьких золотистых бусин. Каждый раз, когда мисс Мэдок шевелилась, бусины звякали.
Лэм порылся в кармане и достал ключ.
– Итак, мисс Мэдок, скажите, не видели ли вы когда-нибудь вот такой ключ?
Она неуверенно уставилась на него и вдруг просияла.
– Да, да… точно такой же был у мистера Харша. Ключ от церкви. Помнится, что-то говорили на дознании, но я, признаться, не поняла… знаете, это все очень запутанно…
– Вот мы и пытаемся прояснить дело. Надеюсь, вы нам поможете. Когда вы в последний раз видели похожий ключ?
Мисс Мэдок, видимо, задумалась, но наконец заговорила. Ее высокий блеющий голос, по мнению Эббота, был точь-в-точь как у Белой Королевы.
– Сейчас скажу… Мистер Харш держал ключ на туалетном столике… но во вторник вечером, когда я застилала постель, его там не было. Миссис Уильямс нездоровилось, и я сама застелила постель, только, конечно, мистер Харш так и не лег спать, бедняга, но откуда же я знала… Потом, кажется, я снова его увидела – по крайней мере, не раньше, – то есть если я его видела, то позже, ну, вы понимаете…
Лэм сохранял невозмутимость.
– Вы говорите про ключ?
Мисс Мэдок поправила накидку. Все бусы забренчали.
– Разве? Кажется, я забыла… Я так расстроилась из-за мистера Харша…
– Да. Вы сказали, что застелили ему постель во вторник вечером. Ключ вы увидели позже, не так ли?
– Да-да, конечно… я припоминаю. Он взял его, чтобы отпереть церковь. Но на следующий день, когда я чистила брату одежду, ключ выпал из кармана… – Она испуганно замолчала. – Но, разумеется, это не мог быть ключ мистера Харша! Знаете, я даже не подумала…
Лэм немедленно задал прямой вопрос:
– Одежда, которую вы чистили, была той самой, которую мистер Мэдок надевал накануне вечером?
– Да.
– То есть вечером во вторник?
– Да.
– И ключ, который выпал, был вот таким? – Он протянул на ладони ключ Буша.
– Да, да! – воскликнула мисс Мэдок.
– И что вы с ним сделали?
– Положила обратно, – испуганно ответила мисс Мэдок. – Брат запрещает трогать его вещи.
Лэм встал.
– Спасибо, мисс Мэдок. А теперь мы побеседуем с мистером Мэдоком.
Она поднялась, в тревоге уронив носки.
– Нельзя… он работает… я никак не могу… я никого к нему не пускаю, если он занят…
Инспектор умел убеждать. Поэтому мисс Мэдок покорно отправилась в лабораторию – постучала, шагнула за порог и с дрожью произнесла несколько слов, после чего в спешке удалилась, благодаря Бога за то, что послышался звук закрывшейся двери.
Эван Мэдок, выпрямившись с пробиркой в руке, высокомерно взглянул на незваных гостей. Вежливости по отношению к незнакомцам и почтения к закону проявлено не было: его потревожили, потревожили во время работы. Пускай задают свои вопросы и убираются. Мистер Мэдок самым недвусмысленным образом выразил это, если не словами, то тоном и поведением.
«Какой нахал, – отметил Фрэнк Эббот. – Иногда блеф помогает, если карты плохи».
Старый Лэм держался по-деловому вежливо.
– Нас прислали навести кое-какие справки в связи со смертью мистера Майкла Харша. Думаю, вы можете помочь следствию, мистер Мэдок.
Поднялись густые черные брови, сверкнули глаза, послышался ледяной голос:
– А я полагаю, что это маловероятно. Чего вы хотите?
Лэм объяснил:
– Я хочу знать, что вы делали в Церковном проулке незадолго до смерти мистера Харша.
Черные косые брови вновь опустились и сердито сомкнулись, превратившись в сплошную линию. Рука, державшая пробирку, с силой сжалась и расслабилась. Осколки стекла посыпались на пол. Эван Мэдок даже не взглянул на них.
