Месть под расчет - Джордж Элизабет

— Может быть, тебе лучше подождать тут, пока я буду снимать, — сказал Сент-Джеймс другу и ушел в дом.

Сент-Джеймс снимал труп с разных точек, стараясь ничего не упустить, и остановился, лишь когда закончилась пленка. Тогда он покинул гостиную, закрыл дверь ногой и вернулся к остальным. К гостям Линли присоединились соседи Кэмбри, и все, сбившись в кучу, о чем-то перешептывались.

— Приведите Нэнси, — попросил Сент-Джеймс.

Леди Хелен пошла с ней вместе через сад в дом, где помедлила немного, прежде чем направиться в кухню — овальную комнату со скошенным потолком и полом, покрытым серым линолеумом с черными проплешинами. Усадив Нэнси на стул, леди Хелен опустилась возле нее на колени и заглянула ей в лицо, потом попыталась нащупать пульс и нахмурилась, тронув тыльной стороной ладони ее щеку.

— Томми, — стараясь не показывать своего волнения, попросила леди Хелен, — позвони доктору Тренэр-роу. Думаю, она в шоке. Он ведь справится с этим, правда? — Она взяла у Нэнси ребенка и отдала его Деборе. — В холодильнике должно быть детское питание. Не согреешь?

— Молли… — прошептала Нэнси. — Она голодная. Я… покормлю.

— Конечно, — мягко отозвалась леди Хелен. — Мы все сделаем, дорогая.

В другой комнате Линли говорил по телефону. Потом он сделал еще один звонок, и этот разговор был еще короче первого, однако по его тону стало ясно, что он сообщает о случившемся пензансской полиции. Через несколько минут он вернулся в кухню с одеялом, в которое закутал Нэнси, несмотря на духоту в доме.

— Ты меня слышишь? — спросил он.

У Нэнси дрогнули ресницы, блеснули белки.

— Молли… надо покормить.

— Я покормлю ее тут, — сказала Дебора, которая сидела, склонившись над девочкой, в дальнем углу кухни. — Молоко уже греется. Думаю, холодное ей не понравится, правда, не понравится? Прелестная у тебя дочка, Нэнси. Самая прелестная на свете.

Ничего лучше Дебора не могла бы придумать. Нэнси немного расслабилась, и Сент-Джеймс благодарно кивнул Деборе, когда выходил из кухни, возвращаясь в гостиную. Он открыл дверь и остановился на пороге, вновь оглядывая комнату, изучая, обдумывая, оценивая увиденное. В конце концов к нему присоединилась леди Хелен. Даже с порога было понятно, что интересовало преступника, ибо повсюду — на столе, на полу, под диваном — в беспорядке валялись документы, записные книжки, фотографии. Сент-Джеймс слышал, что леди Ашертон сказала о Мике Кэмбри. Однако все, что он видел, не подтверждало вывод, который сам собой напрашивался.

— Что ты думаешь? — спросила леди Хелен.

— Он был журналистом. И он мертв. Какая-то связь у этих двух фактов должна быть. Однако труп говорит «нет».

— То есть?

— Его кастрировали.

— Боже! Он от этого умер?

— Нет.

— Тогда от чего?

В дверь постучали. Из кухни показался Линли, чтобы встретить Родерика Тренэр-роу. Доктор не произнес ни слова. Он посмотрел на Линли, потом на Сент-Джеймса, потом на леди Хелен, потом перевел взгляд на гостиную, где с его места можно было отчасти разглядеть Мика Кэмбри. На мгновение показалось, что он готов броситься на спасение человека, которого уже ничем нельзя было спасти.

— Вы уверены? — спросил доктор.

— Вполне, — ответил Сент-Джеймс.

— Где Нэнси? — Не дожидаясь ответа, Тренэр-роу прошел в кухню, где ярко горел свет и Дебора что-то говорила о детях, словно стараясь удержать Нэнси в сознании, и заглянул Нэнси в глаза. — Помогите мне отнести ее наверх. Быстро. Вы позвонили ее отцу?

Линли бросился к телефону, а леди Хелен помогла Нэнси подняться и повела ее вон из кухни. Все еще держа девочку на руках, Дебора последовала за ними. Еще через пару мгновений Тренэр-роу принялся ласково расспрашивать Нэнси. Она раздраженно отвечала. Скрипнули пружины кровати. Наверху со скрипом открылось окно.

— В охотничьем доме не отвечают, — сказал Линли, не отходя от телефона. — Попробую позвонить в Ховенстоу. — Возможно, Джон там. — Однако из разговора с леди Ашертон выяснилось, что Джона Пенеллина не было и в Ховенстоу. — Половина первого. Где, интересно, он может быть?

— На спектакле его не было, правильно?

— Джона? Нет. Нанруннелские актеры его не привлекают.

Наверху расплакалась Нэнси. Словно в ответ на это проявление чувств раздался стук во входную дверь. Линли открыл ее. Это пришел местный полицейский — пухлый кудрявый констебль в форме, запятнанной потом под мышками и кофе на коленях. На вид ему было года двадцать три, не больше. Не позаботившись познакомиться с присутствующими или исполнить формальности, связанные с убийством, он явно наслаждался тем, что оказался в центре расследования.

— Значит, убийство? — спросил он таким тоном, как будто в Нанруннеле убийства случались чуть ли не каждый день. Вероятно, чтобы придать себе безразличный вид, он сунул в рот жвачку. — Где жертва?

— Вы кто? — спросил Линли. — Из отдела убийств?

Констебль усмехнулся:

— Томас Джефферсон Паркер. Мамочке нравились янки.

И он локтем распахнул дверь в гостиную.

— Вы из отдела убийств? — спросил Линли, когда констебль поддел ботинком записную книжку. — Черт побери, парень, не прикасайся ни к чему.

— Я и сам с усам, — ответил констебль. — Инспектор Боскован послал меня вперед, чтобы я охранял место преступления. Он будет, как только оденется. Не беспокойтесь. Ну, что тут у нас? — Он взглянул на труп и стал быстрее жевать резинку. — Кто это так разделался с малым?

Сказав это, он принялся осматривать комнату и, не надев перчатки, стал перебирать бумаги на столе.

— Черт возьми, ничего не трогайте, — разозлился Линли. — Оставьте это для специалистов.

— Ограбление, — объявил Паркер, делая вид, будто не слышал Линли. — Грабителя застукали на месте. Началась драка. Потом над трупом поиздевались.

— Послушайте, черт бы вас побрал. Вы не можете…

Паркер погрозил ему пальцем:

— Мистер, это работа полиции. И я был бы вам благодарен, если бы вы ушли в коридор.

— Где твоя карточка? — спросил Сент-Джеймс у Линли. — Он тут бог знает что натворит, если ты его не остановишь.

— Не могу, Сент-Джеймс. У меня нет прав.

Пока они переговаривались, Тренэр-роу спустился по лестнице. Паркер повернулся к двери, заметил чемоданчик доктора и улыбнулся.

— У нас тут ужас что, док, — сказал он. — Вы видели что-нибудь подобное? Взгляните, коли пришли.

— Констебль, — произнес Линли, стараясь сохранять терпение и благоразумие.

Похоже, Тренэр-роу сообразил, насколько нелепым было предложение констебля, поэтому тихо сказал Линли:

— Может быть, мне удастся предотвратить худшее?

И шагнул к трупу. Опустившись на колени, он быстро осмотрел его, пощупал пульс, измерил температуру, поднял руку, чтобы проверить степень окоченения. Потом он повернул тело, чтобы получше осмотреть ранения.

— Мясник работал, — прошептал он и поднял голову. — Нашли орудие убийства?

Он огляделся, похлопал по бумагам, что лежали кругом.

Сент-Джеймс пожал плечами, видя чудовищное обращение с местом преступления. Линли выругался. Паркер промолчал.

Тренэр-роу кивнул в сторону кочерги, которая лежала возле камина:

— Может быть, это?

Констебль Паркер усмехнулся, и жевательная резинка выдулась у него изо рта аккуратным шариком. Когда Тренэр-роу поднялся, констебль издал короткий смешок:

— Для такого дела, пожалуй, она не очень-то острая.

Тренэр-роу не изменился в лице:

— Я имел в виду орудие убийства. Кэмбри умер не от кастрации, констебль. Любому дураку это ясно.

Паркер, похоже, не обиделся:

— Не от кастрации, говорите? Хорошо. Хотите сказать, он потом это сделал?

Тренэр-роу с трудом сдерживался, чтобы не отругать мальчишку.

— Давно он умер? — миролюбиво спросил констебль.

— Думаю, два-три часа назад. Однако вам надо установить поточнее.

— Ну да. Инспектор приедет, — сказал констебль, — вместе с другими из отдела убийств. — Он покачался на каблуках, еще раз выдул изо рта резиновый шарик и посмотрел на часы. — Два-три часа, говорите? Это значит… В половине девятого или в половине десятого. Что ж. — Он вздохнул и с удовольствием потер руки. — С этого и начнем. Надо же с чего-то начинать.