Агата Кристи - Раз, два – пряжку застегни
– Вы все проклятые лжецы! – яростно прошипел Фрэнк Картер.
У миссис Оливеры отвисла челюсть. Ей понадобилось около минуты, чтобы обрести самообладание.
– Элистер, дорогой, какой ужас! – обратилась она к Бланту. – Слава богу, ты не пострадал! Но, конечно, для тебя это было страшным шоком. Я сама чувствую, что вот-вот упаду в обморок! Как ты думаешь, мне пошло бы на пользу немного бренди?
– Разумеется, – быстро отозвался Блант. – Пойдем в дом.
Джулия Оливера тяжело оперлась на его руку.
Блант оглянулся на Пуаро и Рейкса.
– Можете привести этого парня? – спросил он. – Мы позвоним в полицию и передадим его им.
Фрэнк Картер открыл рот, но не произнес ни слова. Он был смертельно бледен, колени у него подгибались. Хауард Рейкс без всякого сочувствия потянул его за собой.
– Пошел! – скомандовал он.
– Это ложь… – хрипло и неубедительно пробормотал Картер.
Хауард Рейкс посмотрел на Пуаро:
– Вы что-то слишком мало говорите для великого сыщика! Почему бы вам немного не размяться?
– Я думаю, мистер Рейкс.
– Вам есть о чем подумать! Вы рискуете потерять работу! Вы ведь ничего не сделали, чтобы защитить Элистера Бланта!
– Это ваше второе доброе дело подобного рода, не так ли, мистер Рейкс?
– О чем вы, черт побери?
– Только вчера вы схватили человека, который, по вашему мнению, стрелял в мистера Бланта и премьер-министра.
– Э-э… да, – признал Рейкс. – Кажется, это входит у меня в привычку.
– Но между этими двумя случаями есть существенная разница, – сказал Эркюль Пуаро. – Вчера вы задержали не того человека, который был повинен в покушении. Вы совершили ошибку.
– Он и сейчас ошибается, – буркнул Фрэнк Картер.
– Заткнись! – прикрикнул на него Рейкс.
– Интересно… – пробормотал себе под нос Эркюль Пуаро.
4
Переодеваясь к обеду и приводя галстук в абсолютно симметричное положение, Эркюль Пуаро хмурился, глядя на свое отражение в зеркале.
Он был неудовлетворен – но не мог объяснить почему. Дело выглядело абсолютно ясным. Фрэнк Картер действительно был пойман на месте преступления.
Не то чтобы Пуаро испытывал к нему особое доверие или симпатию. Таких, как Картер, англичане именуют «темными личностями». Неприятный молодой задира из тех, что нравятся женщинам, так как они вопреки очевидному не хотят верить в худшее.
Показания Картера выглядели крайне неубедительно. К нему якобы обратились агенты секретной службы и предложили выгодную работу – устроиться садовником и сообщать обо всех разговорах и действиях других садовников. Опровергнуть такую историю ничего не стоило – она не подтверждалась никакими фактами.
Абсолютно никчемная выдумка – именно такая могла прийти в голову человеку вроде Картера.
Сам Картер не мог дать никаких удовлетворительных объяснений происшедшего. Он лишь настаивал, что его оклеветали и что стрелял кто-то другой.
В пользу Картера не говорило ничего, кроме, возможно, довольно странного совпадения, заключающегося в том, что Хауард Рейкс два дня подряд оказывался там, где пуля едва не угодила в Элистера Бланта.
Впрочем, это совпадение могло ничего не означать. Рейкс, безусловно, не стрелял на Даунинг-стрит. А его присутствие здесь было вызвано желанием быть поближе к любимой девушке. Нет, в его объяснениях не было ничего невозможного.
Конечно, для Хауарда Рейкса все складывалось в высшей степени удачно. Когда человек только что спас вас от пули, вы не можете отказать ему от дома, а должны, самое меньшее, проявить дружелюбие и гостеприимство. Миссис Оливере это явно не нравилось, но даже она понимала, что тут ничего не поделаешь.
Нежелательный для семьи молодой человек Джейн проник в дом и явно намерен укрепить там свои позиции!
Вечером Пуаро внимательно наблюдал за ним.
Рейкс ловко играл свою роль. Он не проповедовал подрывных взглядов, вообще избегал говорить о политике, а только рассказывал забавные истории о путешествиях автостопом и пребывании в местах, далеких от цивилизации.
«Он уже не волк, – думал Пуаро. – Теперь на нем овечья шкура. Но что под ней? Любопытно…»
Когда Пуаро уже собирался ложиться, в дверь постучали.
– Войдите, – отозвался Пуаро, и в комнату вошел Хауард Рейкс.
При виде выражения лица Пуаро он усмехнулся:
– Не ожидали? Я весь вечер за вами приглядывал, и мне не понравилось, как вы выглядите. Слишком задумчиво.
– Почему это вас беспокоит, друг мой?
– Не знаю почему, но беспокоит. Я подумал, что вам, возможно, нелегко переварить некоторые вещи.
– Eh bien? Что, если так?
– Ну, я решил, что лучше выложить все начистоту. Я имею в виду – о вчерашнем. Разумеется, это был спектакль. Я наблюдал за выходом его лордства из дома 10 по Даунинг-стрит и видел, как Рам Лал стрелял в него. Я знаю Рам Лала – он славный парень. Чересчур возбудимый, но он очень переживает те несправедливости, которые творятся в Индии. Никакого вреда причинено не было, пара крахмальных рубашек осталась целой и невредимой – пуля прошла за несколько миль от обоих, – поэтому я решил разыграть сцену в надежде, что бедняге индийцу удастся сбежать. Я схватил стоявшего рядом маленького оборванца и стал орать, что поймал злодея. Но сыщики оказались хитрее и мигом задержали Рам Лала. Теперь вам все ясно?
– А сегодня? – спросил Эркюль Пуаро.
– Сегодня – другое дело. Никаких Рам Лалов поблизости не было – Картер был там один, и стрелял, безусловно, он. Когда я бросился на него, он все еще держал в руке пистолет. Наверное, собирался выстрелить снова.
– Вас очень заботила безопасность мсье Бланта?
Рейкс обаятельно улыбнулся:
– Вам кажется это странным после всего, что я говорил? Признаю, что, по-моему, такого человека, как Блант, следовало бы застрелить ради прогресса и гуманности. Но лично против него я ничего не имею – он симпатичный старикан, хотя и британец с головы до ног. Когда я увидел, что в него стреляют, то не мог не вмешаться. Это подтверждает, что люди непоследовательны. Любопытно, правда?
Пуаро усмехнулся:
– Между теорией и практикой существует огромная пропасть.
– Вот именно! – Мистер Рейкс поднялся с кровати, на которой сидел, и снова весело улыбнулся. – Я просто решил прийти и все вам объяснить.
Он вышел, тщательно закрыв за собой дверь.
5
– «Избавь меня, Господи, от человека злого; сохрани меня от притеснителя»,[30] – пела миссис Оливера громким, хотя слегка фальшивым голосом.
Та неумолимость, с которой она произносила слова, заставила Эркюля Пуаро сделать вывод, что под «притеснителем» подразумевается мистер Хауард Рейкс.
Эркюль Пуаро сопровождал хозяина дома и его семью на утреннюю службу в деревенскую церковь.
– Вы всегда ходите в церковь, мистер Блант? – с усмешкой осведомился Хауард Рейкс.
Элистер что-то пробормотал о том, что в деревне так принято и нельзя подводить пастора. Это типично английское объяснение озадачило молодого американца и вызвало у Пуаро понимающую улыбку.
Миссис Оливера тактично вызвалась сопровождать своего родственника и велела Джейн сделать то же самое.
– «Изощряют язык свой, как змея, – пронзительным дискантом пел хор мальчиков, – яд аспида под устами их».[31]
Тенора и басы энергично требовали:
– «Соблюди меня, Господи, от рук нечестивого, сохрани меня от притеснителей, которые замыслили поколебать стопы мои».[32]
Эркюль Пуаро подхватил неуверенным баритоном:
– «Гордые скрыли силки для меня и петли, раскинули сеть по дороге, тенета разложили для меня…»[33]
Пуаро умолк, оставшись с открытым ртом. Он ясно увидел тенета, в которые едва не угодил!
Словно в трансе, Эркюль Пуаро уставился в пространство. Он пребывал в том же положении, когда паства шумно рассаживалась по местам, покуда Джейн Оливера не дернула его за рукав и не прошептала:
– Садитесь!
Пуаро послушно сел.
Пожилой священник с бородой провозгласил:
– Пятнадцатая глава Первой книги Самуила,[34] – и начал читать.
Но Пуаро ничего не слышал о поражении амаликитян.[35]
Ему расставили хитроумную западню – «раскинули сеть по дороге», – вырыли яму, куда он должен был свалиться. На него снизошло озарение – отдельные факты, хаотично теснившиеся в его голове, аккуратно заняли положенные места.
Это походило на калейдоскоп – пряжки от туфель, чулки, изуродованное лицо, скверные литературные вкусы мальчика-слуги Элфреда, деятельность мистера Амбериотиса, роль, сыгранная покойным мистером Морли, – все это вдруг выстроилось в четкий и ясный рисунок.
Впервые Эркюль Пуаро смотрел на дело под правильным углом.
– «Ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство. За то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем».[36] На этом кончается первый отрывок, – произнес пожилой священник дрожащим голосом, но на одном дыхании.
