Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник)
– Тело девушки, убитой вчера ночью на Хэмпстедской пустоши, все еще там? – с большим нетерпением спросил Холмс.
– Минуточку, сэр. Надо проверить по журналу.
– Поторопитесь, приятель, – отрывисто произнес Холмс, барабаня пальцами по стойке.
Видя нетерпение моего друга, полицейский нахмурился и, похоже, собрался сделать какое-то критическое замечание, но потом передумал.
– На пустоши прошлой ночью, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к нам, и с ужасающей медлительностью стал водить пальцем сверху вниз по столбцам записей. Наконец он остановился. – Да, сэр. Труп еще здесь. Утром его увезут для захоронения.
– Нам надо немедленно видеть тело.
– Увидеть? О, боюсь, это невозможно, нужно письменное разрешение. Вам придется получить ордер…
– На это нет времени, – прервал его Холмс. – Меня зовут Шерлок Холмс, и я содействую инспектору Лестрейду в очень важном деле. Мне крайне необходимо сейчас же увидеть тело.
При упоминании имени знаменитого сыщика старый сержант изменился на глазах.
– О, я и не знал, что это вы, мистер Холмс. Не имел понятия. Конечно, я наслышан о вашей работе, как и все мы в Скотленд-Ярде. Сделаю все что могу, чтобы помочь вашему расследованию, – с энтузиазмом произнес он, снимая со стены большую связку ключей.
Он без промедления повел нас в помещение, где мы уже побывали накануне.
– Ну, который из них? – бормотал старый сержант, вертя в руках связку ключей. – То ли этот большой, то ли вот этот ржавый.
Холмс глубоко вздохнул с досады, весь его вид говорил о сильном нетерпении.
– А, вот он, – прохрипел наконец полицейский, вставляя ключ в замочную скважину.
Ни один из нас не был готов к тому, что случилось вслед за этим. Все произошло так стремительно, что сейчас, когда я вспоминаю эти события, они кажутся мне размытыми и какими-то разобщенными. Едва ключ повернулся в замке, как дверь распахнули изнутри, и она с оглушительным треском ударилась о стену. Даже в самых безумных фантазиях расстроенного рассудка не могло возникнуть нечто более страшное, ужасающее и отталкивающее, чем искаженное гримасой лицо, появившееся в дверном проеме. Меловая кожа, обтягивающая худое, как у скелета, лицо, глаза, горящие безумным огнем, и разверстый в зверином оскале красный рот с двумя острыми белыми клыками. Тело было прикрыто той самой вылинявшей зеленой простыней, в которую оно было завернуто, когда мы видели его в последний раз.
Это была Селия Лидгейт, восставшая из мертвых.
На один краткий миг она остановилась перед нами, покачиваясь, как усталая марионетка, потом дико вскинула руки, вцепившись пальцами-когтями в лицо сержанта. С приглушенным криком он без чувств упал на пол. Из глубокой раны на его лице полилась кровь.
Не успели мы с Холмсом прийти в себя, как Селия проскользнула мимо нас и побежала по коридору к выходу. Холмс очнулся первым и бросился вдогонку, я – за ним. Девушка-вампир, освобожденная из заключения, устремилась вперед, но Холмсу удалось перехватить ее около кабинета сержанта. Он бросился на нее, и оба они рухнули на пол, однако сила этой несчастной была так велика, что ей удалось оттолкнуть Холмса и вскочить на ноги.
Холмс, целый и невредимый, возобновил погоню и догнал ее у самой двери из кабинета сержанта. Мне удалось проскочить мимо нее и закрыть входную дверь на засов, не давая таким образом восставшей из мертвых Селии Лидгейт вырваться наружу.
С яростным воплем молодая женщина укрылась за стойкой сержанта. Ее демонические черты омрачились страхом. Холмс, проворно перемахнув через преграду, оказался прямо перед ней.
– Бежать некуда! – крикнул он, едва переводя дух.
Она угрожающе зарычала и двинулась вперед, но мой друг не сдавал позиций.
– Некуда бежать! – снова прокричал он, поддразнивая девушку-вампира и словно провоцируя ее на нападение.
С гортанным смехом она придвинулась к нему, обнажая блестящие от слюны и готовые к атаке клыки. Холмс сохранял твердость. В тот момент, когда она уже склонилась над ним, он молниеносно отпрыгнул в сторону и выхватил из горящего камина кочергу. Девушка бросилась вперед в отчаянной попытке помешать ему, но не успела. Размахивая раскаленной докрасна кочергой, Холмс ринулся вперед и со всей силы вонзил ее в грудь вампира. Мне в ноздри ударил тошнотворный запах горелой плоти, к горлу подкатила тошнота. Рот Селии Лидгейт широко раскрылся в немом крике. Словно пьяная, девушка нетвердыми шагами пошла вперед, испуганно моргая и отчаянно пытаясь выдернуть кочергу из груди, но тщетно. Тело неуклюже дернулось и рухнуло на каменные плиты. Несколько мгновений она продолжала биться, как раненое животное, пока наконец не ослабела, постепенно затихая в мучительных конвульсиях предсмертной агонии. Все было кончено.
Мы замерли и, оцепенев от ужаса, смотрели на обезображенное тело. И вдруг оно начало меняться. Лицо вновь обрело природную красоту и умиротворение, глаза утратили безумное выражение. Исчезли даже те следы страданий, которые я заметил на ее лице в тот вечер, когда она приходила на Бейкер-стрит. Мисс Селия Лидгейт обрела наконец покой.
Шерлок Холмс усмехнулся.
– Хотелось бы мне увидеть лицо Лестрейда, когда он узнает о том, что произошло в покойницкой прошлой ночью.
Я кивнул.
– Вряд ли день для него начнется удачно, если один из его людей расскажет ему, что подвергся нападению мертвой женщины. – Холмс снова усмехнулся. – С трудом могу себе представить, какие дикие теории, опирающиеся на факты, попытается он вывести.
– Действительно, – согласился я. – Как насчет кочерги, воткнутой в сердце трупа, а также отсеченной головы?[11]
– Полагаю, эти пикантные маленькие подробности на много дней выбьют из колеи наших друзей из Скотленд-Ярда. Я рад, что мы на время уедем из Лондона и нам не придется давать объяснения и помогать в решении их проблем. Если бы нам пришлось рассказать правду об этом деле, боюсь, наше здравомыслие было бы подвергнуто серьезному сомнению. Думаю, не настал еще тот день, когда Скотленд-Ярд согласится включить вампиров в список разыскиваемых преступников. Поэтому наше временное пребывание в деревне будет весьма кстати.
После очень раннего завтрака Холмс послал одного из солдат своей нерегулярной армии с запиской в гостиницу к Ван Хельсингу, чтобы проинформировать того о событиях, происшедших в морге. Затем мы сели на семичасовой девонский экспресс, отправлявшийся с Паддингтонского вокзала. Разговор, приведенный выше, произошел уже в вагоне первого класса по пути в Кумб-Трейси.
Несмотря на ужасные события прошедшей ночи, Холмс был в прекрасном настроении, и его лицо в обрамлении наушников дорожного кепи дышало энтузиазмом. Из прошлого опыта я знал, что эта эйфория объясняется старым инстинктом ищейки. Он вновь напал на след крупной дичи, которая, как всегда, пыталась скрыться.
