Ипполит Рапгоф - Тайны японского двора
Последним шел барон.
Он по пути остановился, закуривая сигару.
Но вот он их уже нагнал и, ударив по плечу Канецкого, весело и ничуть не волнуясь стал с ним разговаривать.
— Ты молодцом, — сказал Канецкий.
— А что же мне волноваться, тут дам нет.
— Ты рано лег вчера?
— Около часа ночи.
— Ну, а принцесса твоя беспокоится небось, волнуется?
— Конечно, как все женщины.
Секунданты принялись размеривать расстояние.
Отсчитав тридцать шагов, они воткнули с обеих сторон в землю по шесту из валежника, подобранного тут же в лесу.
То был барьер.
Маркиз, неоднократно руководивший дуэлями, хлопнул в ладоши, крикнув:
— По местам, господа.
Маркиз подошел к барону и вежливо предложил ему, как вызванному, избрать тот или другой барьер.
Барон стал около своего места, подошел к своему месту и принц.
Еще раз были осмотрены пистолеты и заряды.
Молча маркиз и виконт подошли к дуэлянтам, подав каждому свой пистолет.
Снова маркиз ударил в ладоши. То был знак приготовиться к выстрелу.
Наступила пауза. Секунданты перекинулись несколькими словами.
— Господа, я сейчас просчитаю три темпа и прошу стрелять не раньше, как я произнесу слово «три».
Напряжение достигло своего апогея, когда начался счет маркиза.
— Раз… два…
Вдруг раздался выстрел принца, не дождавшегося счета «три».
Барон почувствовал, как что-то обожгло его левый висок.
То свистнула пуля.
— Мерзавец, — крикнул барон и почти одновременно с возгласом раздался выстрел.
Принц пошатнулся, схватился за грудь и упал,
К нему со всех сторон подбежали секунданты.
Глаза принца блуждали и в страхе оглядывались кругом. Он одной рукой придерживал рану, а другой облокачивался о землю. Виконт поддерживал голову принца, а Канецкий принес воды своим дорожным стаканом, почерпнув в ручейке.
Доктор ощупывал пульс.
— Раздеть его надо, — сказал врач.
Но принц оттолкнув врача, наклонился.
Из горла показалась кровь.
Принц всем корпусом приподнялся, вскрикнул неистовым голосом и упал на спину.
Он лепетал среди хрипов какие-то несвязные слова. Грудь его тяжело поднималась и опускалась, а руки судорожно впивались в газон.
Но вот он слегка приподнялся.
— Са…да…на…ру, — едва слышно шептал принц, умирая.
Саданару было имя его любимого брата, которого умирающий вспомнил в последние минуты.
Барон стоял, как вкопанный. Он в ужасе наблюдал, как доктор, держа руку принца и смотря на часы, говорил что-то виконту Ияко на ухо.
Но вот все тело принца вздрогнуло, затем он снова упал на спину и вытянулся во весь рост.
— Умер, — сказал доктор. — Все кончено.
Барон продолжал стоять без движения.
К нему подошел Канецкий.
— Пойдем, — сказал секундант.
— Подождите, господа, — остановил их виконт. — Я сейчас доеду до ближайшей почтовой станции и переговорю с нашим послом, не позволит ли он свезти тело принца в кумирню нашего посольства.
Барон сухо поклонился.
— Кстати, барон, вот письмо покойного, — холодно промолвил виконт, вынимая из кармана конверт большого формата.
Барон дрожащею рукою распечатал конверт.
Письмо было следующего содержания:
«Милостивый государь, я предчувствовал, что умру от ваших рук. Я вступился за свою легкомысленную сестру. Быть может, я не имел основания, но во мне заговорила кровь микадо Коматсу и я не мог вам простить вашу близость к той, к которой питал братское чувство уважения и любви. Когда вы читаете это письмо, я или ранен безнадежно, или же отошел к предкам, соединившись с ними в божественной Нирване, но дух мой еще сорок дней будет витать над вами, неся проклятие вокруг себя. Так или иначе, но вы, я надеюсь, умрете от руки японца, который отомстит за мою смерть.
Алешито Коматсу».
— На, читай, — сказал барон, передавая письмо Канецкому.
— Спрячь на память, — возразил спокойно его друг, пробежав письмо. — Ты не обращай внимания на всю эту ерунду. Ты, наверное, поедешь к ней? Не правда ли?
— Конечно, конечно, — сказал барон.
Он слегка кивнул всем присутствующим, еще раз с видимой грустью взглянул на убитого и, обняв Канецкого, вздохнул.
— Ты, чего? Не жалеешь ли? — спросил Канецкий.
Барон молчал.
— Забудь о нем. Он получил должное, — сказал Канецкий и поцеловал барона.
Барон поспешил к Хризанте.
ХIII. После дуэли
Автомобиль барона несся на всех парах по бульварам, отделявшим его от гостиницы, в которой должна его ждать Хризанта.
— Бедная Хризанта! думал барон. — Что я ей скажу? Я теряюсь в догадках, как она отнесется к этой страшной вести.
Хризанта, действительно, провела этот час в ужасном состоянии.
Ею овладело отчаяние.
— Я тут… я одна… я жива… а, быть может, два трупа дорогих моему сердцу людей лежат беспомощно, взывая ко мне. Нет, это ужасно, ждать тут в полном неведении происходящего, когда из-за меня мой дорогой, мой милый стоит под дулом пистолета.
— Теперь я понимаю, — сказала она после некоторого раздумья, — почему мне являлся великий микадо. Он предвестник несчастья…
Сердце ее учащенно билось, спирало дыхание и вызывало головокружение. Она была близка к обмороку. Пройдя в свою комнату, Хризанта громко зарыдала.
— Нет, я его увижу, я его увижу… Но брат… что с ним?
Не было еще девяти часов, как издалека послышался гудок автомобиля.
Тут она не выдержала. Она бросилась к выходу, у которого остановился автомобиль.
Еще мгновение — и она лежала в объятиях барона.
Ее душили слезы.
— Милый, дорогой… как я счастлива, — шептала она, волнуясь.
Они вошли в свой номер.
Барон молчал. Его мучило сознание, что он является виновником огорчения этого молодого, нежного создания.
— Где брат? — спросила она, как бы очнувшись.
— Он ранен, — глухо возразил барон.
— Опасно?
— Не знаю.
Лицо Хризанты омрачилось.
— Ты мне обещал не убивать его… Скажи мне правду, всю правду… Где брат? Жив ли он?
Барон поник головой и бросился на колени перед Хризантой. Хризанта вдруг умолкла.
Наступила томительная пауза.
— Ты его убил? Сознайся! — спросила она.
— Да… убил, — раздался стон.
Хризанта остолбенела.
Барон усадил Хризанту и принялся рассказывать, как произошла катастрофа.
— Твое платье в крови, — сказала Хризанта. — Ты ранен?
Тут только барон заметил, что пуля задела его.
— Предательская пуля! — воскликнул он. — Меня хотели убить… Хризанта подбежала к умывальнику и достала воды.
