Александр Макколл-Смит - Воскресный философский клуб
Оторвав взгляд от Веттриано, Изабелла посмотрела на дверь. В холле висело зеркало — длинное, такие крепят на двери платяного шкафа. Оттуда, где она сидела, ей хорошо было видно это зеркало, и как раз в этот момент она увидела, как из-за двери выскочил молодой человек, пересек холл и скрылся в другой комнате. Он не видел Изабеллу, хотя, судя по всему, знал о ее присутствии в квартире. И по-видимому, в его намерения не входило, чтобы она его увидела. Этого бы и не случилось, если бы не зеркало. Молодой человек был совершенно голый.
Спустя несколько минут вернулась Хен, неся две чашки. Она поставила их на столик перед диваном и снова уселась рядом с Изабеллой.
— Вы когда-нибудь встречали Марка?
Изабелла чуть не сказала «да», потому что у нее было такое странное чувство, будто она его встречала, но лишь покачала головой.
— Я впервые увидела его тогда. В тот вечер.
— Он действительно был очень хороший парень, — сказала Хен. — Просто отличный. Все его любили.
— Не сомневаюсь, что любили.
— Вначале я немного колебалась насчет того, чтобы поселиться вместе с двумя незнакомыми людьми. Но я сняла комнату одновременно с ними, так что мы начинали жить здесь вместе.
— И все сложилось удачно?
— Да, удачно. Иногда мы спорили, как же иначе. Но никогда никаких серьезных разногласий. Да, все сложилось очень хорошо. — Хен отпила из своей чашки. — Мне его не хватает.
— А Нил, ваш второй сосед? Они дружили?
— Разумеется, — ответила Хен. — Иногда они вместе играли в гольф, хотя Нил играл гораздо лучше Марка. Знаете, Нил мог бы уйти в профессиональный спорт. Он проходит адвокатскую практику в одной фирме в Вест-Энде. Тоскливое местечко, но они же все такие, не правда ли? В конце концов, это же Эдинбург.
Изабелла взяла свою чашку и сделала первый глоток. Кофе оказался растворимым, но она попытается выпить его из вежливости.
— Что же случилось? — спокойно спросила она. — Как вы думаете, что случилось?
Хен пожала плечами.
— Он упал. Вот и все, что могло случиться. Один из этих нелепых несчастных случаев. Он по какой-то причине посмотрел вниз через перила и упал. Что же еще?
— Может быть, он сам был несчастен? — спросила Изабелла. Она осторожно высказала это предположение, опасаясь сердитого ответа, но его не последовало.
— Вы имеете в виду самоубийство?
— Да. Именно.
Хен отрицательно покачала головой.
— Определенно нет. Я бы знала. Он не был несчастен.
Изабелла задумалась над словами Хен. «Я бы знала». Почему она бы знала? Потому что жила рядом с ним — вот очевидная причина. Всегда чувствуешь настроение тех, с кем живешь в тесной близости.
— Значит, не было никаких признаков?
— Нет. Никаких. — Хен остановилась. — Он просто не был таким. Самоубийство — это капитуляция. Он всегда мужественно встречал неприятности. На него можно было положиться. Он был надежным. Совестливым. Вы понимаете, что я имею в виду?
Изабелла наблюдала за девушкой, пока та говорила. Слово «совестливый» теперь не в ходу, что странно и огорчительно. Наверное, дело в том, что из современной жизни исчезает представление о вине, что в каком-то смысле не так уж и плохо, поскольку чувство вины делает человека ужасно несчастным. Но это чувство играет важную роль в духовной жизни человека, позволяя предотвращать аморальные поступки. Чувство вины противостоит злу, благодаря ему возможна высоконравственная жизнь. Однако в интонации, с которой говорила Хен, прозвучало нечто большее. Она произнесла свои слова с убежденностью, но их мог сказать лишь тот, кому неведомы чувства угнетенности и подавленности и кто не сомневался в себе.
— Порой люди, кажущиеся вполне благополучными, на самом деле несчастны — просто они этого не показывают. Существуют… — Изабелла осеклась. Хен явно не нравилось, когда с ней говорили подобным образом. — Простите. Я не собиралась читать вам лекцию…
Хен улыбнулась:
— Все в порядке. Вероятно, вы правы — вообще, но не в этом конкретном случае. Я действительно не думаю, что это самоубийство.
— Думаю, что должна с вами согласиться, — кивнула Изабелла. — Вы, конечно, очень хорошо его знали.
Несколько минут они молчали — Хен медленно потягивала кофе, углубившись в свои мысли, а Изабелла смотрела на Веттриано, не зная, что сказать дальше. Не было особого смысла продолжать разговор: вряд ли она что-нибудь еще узнает от Хен, которая, вероятно, сказала все что хотела, — к тому же, по мнению Изабеллы, она была не особенно проницательной.
Хен поставила свою чашку на столик. Изабелла оторвала взгляд от картины, которая почему-то ее беспокоила. Молодой человек, которого она увидела в коридоре, сейчас входил в комнату — на этот раз полностью одетый.
— Это Нил, — представила его Хен.
Изабелла поднялась, чтобы пожать ему руку. Его ладонь была теплая и чуть влажная, и она подумала: он был в душе. Вот почему он метнулся через холл голый. Может быть, в наши дни в этом нет ничего необычного: соседи по квартире, случайные друзья разгуливают по квартире совершенно голые, в совершенной невинности, как дети Эдема.
Нил уселся на стул напротив дивана, и Хен объяснила причину визита Изабеллы.
— Я не хочу вторгаться в ваш мир, — сказала Изабелла. — Я просто хотела поговорить об этом происшествии. Надеюсь, вы не имеете ничего против.
— Нет, не имею, — ответил Нил. — Если вы хотите об этом побеседовать, я готов.
Изабелла взглянула на него. Его выговор отличался от выговора Хен. Наверное, он родился в другой части страны и получил образование в каком-то дорогом учебном заведении. Он ровесник Хен, подумала она, или чуть старше и, как Хен, выглядит так, будто много бывает на воздухе. Ну конечно же, он играет в гольф и проводит досуг на лоне природы.
— Думаю, мне не следует больше вас обременять, — сказала Изабелла. — Я с вами встретилась. Побеседовала о случившемся, а теперь должна дать вам возможность заниматься вашими делами.
— Надеюсь, после нашего разговора вам станет чуточку легче, — дружелюбно улыбнулась Хен, но Изабелла заметила, что девушка обменялась взглядом с Нилом. Значение этого взгляда совершенно ясно, подумала Изабелла, — вероятно, после она ему скажет: «Зачем ей вообще нужно было приходить? Какой в этом прок?» И она так непременно скажет, потому что Изабелла ничего не значит для этой девушки — для нее она просто женщина за сорок, которую та видит в первый и последний раз в жизни.
— Я заберу вашу чашку, — вдруг сказала Хен, поднимаясь. — Мне нужно кое-что сделать на кухне. Извините меня, я на минутку.
— Мне пора, — заявила Изабелла, но осталась сидеть на диване, когда Хен вышла из комнаты. Она взглянула на Нила, который наблюдал за ней. Руки его свободно лежали на ручках кресла.
