Михаил Михеев - Неожиданная встреча
Так зачем же к ней приходил Владислав Витальевич?…
3
Дома у Ирины Васильевны был гость.
Я услыхала его прежде, чем увидела. Они беседовали о прошлогоднем осеннем сезоне, и, думаю, не только я, но и жители соседних домов могли быть в курсе их разговора.
Когда я открыла калитку, они сидели на крыльце. Это был молодой мужчина самой курортной внешности, томный и вкрадчивый, в замшевой куртке и вельветовых шортах, со сверкающей впереди застежкой-молнией.
— Мой прошлогодний жилец,— представила его Ирина Васильевна.
Он назвал имя, я не стала его запоминать. Ирина Васильевна собиралась было устроить коллективное чаепитие, молодой человек с готовностью её поддержал, с надеждой поглядывая на меня. Я не возражала бы против стаканчика чайку с домашним вареньем, но без добавления к этому еще и молодого человека в вельветовых шортах.
По примеру лермонтовских барышень сослалась на больную голову и прошла к себе.
Ирина Васильевна проводила гостя до калитки, но и оттуда я слышала их разговор… тут позвонил Ковалев и, не вдаваясь в подробности, сказал, что подъедет к столовой. «Есть новости!» — добавил он.
По своему, пусть небольшому, опыту я уже знала, что когда в нашей работе появляются новости — это, чаще всего, плохие новости.
К столовой я прибыла раньше, чем Ковалев.
Он приехал на такси, я побыстрее забралась в машину, удачно опередив многих желающих. Ковалев свернул в первый же переулок и выехал на малопроезжую улицу. Он не торопился начинать разговор, но по его лицу я уже догадалась, что предчувствия меня не обманывали.
— Да говорите, что случилось! — не выдержала я.— Георгий Ефимович сбежал?
— Нет, Георгий Ефимович сидит, как мышь в норе.
Других несчастий вроде у меня не предвиделось, я несколько успокоилась.
— Даже на улице не показывается,— продолжал Ковалев.— Кузовкин только в окошке его и видит.
— Как это ему удается?
— Оптика.
— Тогда какие еще новости?
Ковалев пропустил на перекрестке «скорую» и повернул следом.
— Ваш Щуркин потерялся.
— Это еще как?
— Говорят, улетел сегодня в Москву. Я после нашего с вами разговора к нему зашел. Дома его уже не застал.
— Может, он от вас спрятался?
— Нет, я пришел чинно-благородно, как страховой агент.
— Он застрахован?
— Конечно. На пять тысяч рублей. Меня встретила его жена. Она мне и сказала, что у Владислава Витальевича — туристская путевка в Болгарию. Местный комитет комиссионного магазина его наградил за отличную работу.
— Вот не вовремя его наградили.
— Срок начала путевки через три дня. Но он решил улететь пораньше, в Москве у него дела. Так сказала жена. И в комиссионном магазине неожиданно взял отпуск раньше, чем собирался прежде… Даже отпускные не получил.
— Зачем ему теперь отпускные, у него и так денег полон карман. А может быть, он в Новосибирск улетел, а жене сказал… хотя вы, конечно, это проверили.
— Конечно, проверили. Он на самом деле зарегистрировался на московский самолет, рейс, номер — все совпадает. Мог зарегистрироваться и не улететь, так мы, на всякий пожарный случай, связались с бортом самолета. Попросили второго пилота посмотреть, что за гражданин летит на восемьдесят четвертом месте. Пилот посмотрел, обрисовал.
— Обрисовал?
— Полный, лысоватый. Глазки маленькие. Нос и губы тонкие.
— Он.
— Так что Щуркин сейчас, уже гуляет по Москве.
— Может быть, за деньгами полетел. Так нет, не должен, деньги у него с собой, конечно. Здесь где-то были. От меня он просто отмахнулся, чтобы ждала. А сам выручать свою подругу, попавшую в беду, видимо, не пожелал.
Мне было приятно говорить с Ковалевым, проверить свои предположения и сомнения — надоело вариться в собственном соку.
— Не пожелал,— согласился Ковалев.— Звериный закон — хромого волка в стае загрызают.
— А может, я его спугнула? Что-то почуял старый хищник и убрался загодя.
— Тогда он деньги просто с собой захватил.
— В Москву?
— В Болгарию.
— Что он с ними будет делать в Болгарии?
— Припрячет где-либо. В валюту переведет. Мы тут с подполковником даже подумали: возможно, он из туристской поездки возвращаться не собирается.
— Останется в Болгарии?
— Зачем в Болгарии, может и в Турцию махнуть. Он из тех людей, которые ради денег на все готовы. Болгария — Турция, это же рядом…
— Здесь всех бросит, жену, дочь?
— А что ему жена, дочь?
— Вот так так… Об этом я, признаться, не подумала.
— Так и я не подумал. Это мой подполковник предположил. Даже проверить решил, не бывал ли Щуркин раньше за границей.
— Проверили?
— Бывал. Правда, не в Болгарии, а в Румынии, но это тоже рядом. Так что вполне мог кое-какие знакомства там завести, на будущее.
— Ну, в таких делах у меня опыта никакого нет. Здесь вашему подполковнику, конечно, виднее. Но если так, то деньги у Щуркина с собой. А что делать? Не можем же мы на основании одних подозрений его в Москве задержать. Ни один прокурор санкции на обыск не даст. И ваш подполковник настаивать здесь не будет.
— Вообще-то, он человек решительный.
— Но в сомнительные дела ввязываться, конечно, не станет.
— Само собой. Он сказал: задерживать Щуркина в Москве нет смысла, денег при нем может и не быть. Но в Болгарию он их постарается захватить. Поэтому подполковник решил связаться с московскими товарищами, чтобы последили за Щуркиным, где нужно. И на границе тоже.
— Найдем мы здесь деньги или не найдем, а уезжать буду, обязательно постараюсь к вашему подполковнику зайти, «спасибо!» сказать. Если примет, конечно.
— А почему — не примет? Он у нас молодежь любит. И про вас меня спрашивает, как и что…
Ковалев остановил машину на перекрестке. Откинулся на спинку, поглядывая на красный огонек светофора.
А я перебирала в уме варианты, внезапно возникшие в связи с «заграничной» версией подполковника Григорьева. Понимала, что сделать сама здесь уже ничего не смогу, Щуркин вышел из сферы моего наблюдения. Осталась его дочь… Милочка Щуркина —дочь своего отца… я задумалась.
Загорелся желтый, Ковалев включил скорость.
— Что решили с Башковым? — спросил Ковалев.
— Что?… Не знаю. Пока не знаю.
— Кузовкин там его караулит.
— Пусть еще денек покараулит. Башков, по-моему, пока никуда бежать и так не собирается. Думаю, он тоже Щуркина ждет. Что-нибудь тот ему пообещал, чувствую. Ведь Башков не знает, что Щуркин собирается удочки сматывать. А пока не знает, будет сидеть и ждать. Вот и пусть посидит и подумает. Ему есть о чем подумать.
