Найо Марш - Убийца, ваш выход! Премьера
— Из красного дерева. Жуткая вещь. Не делает чести вкусу покойного.
Аллейн вытащил связку ключей, выбрал один и вставил в замочную скважину. Дверца письменного стола распахнулась под напором вороха бумаг, которые высыпались на пол.
— О Боже! За дело, Батгейт: счета в одну кучку, квитанции в другую. Письма — отдельно. Все просмотрите. Наткнетесь на что-нибудь стоящее — скажете мне. Нет, пожалуй, личную переписку я прочту сам. Постарайтесь расположить счета в хронологическом порядке. Итак, начнем!
Счетов было великое множество, как и повторных напоминаний о просрочках оплати, поначалу учтивых, затем настойчивых и, наконец, грозящих судом. Впрочем, до суда дело как будто ни разу так и не дошло. Проработав с полчаса, Найджел сделал первое открытие.
— Послушайте, Аллейн. Примерно год назад, когда все кредиторы разом на него ополчились, он вдруг уплатил по счетам, но с тех пор снова накопилось множество долгов, и в последние дни над ним опять сгущались тучи. Вероятно, Сэйнт выплачивал ему ежегодное пособие.
— Дядюшка утверждает что в последнее время не давал Артуру ни гроша. Оплатив долги племянника в Кембридже, он пристроил его в театр и заявил Артуру напрямик, что умывает руки, пусть, мол, впредь полагается на самого себя.
— Вот как? Однако судя по запискам из магазинов, где он брал в кредит, Сюрбонадье ждал со дня на день каких-то денежных поступлений.
— Сколько в общей сложности выплатил он кредиторам год назад?
— Сейчас подсчитаю.
Найджел, пыхтя, принялся складывать в столбик и, наконец управившись с этим нелегким делом, объявил победным тоном:
— Две тысячи фунтов — столько он уплатил по счетам в мае прошлого года, и примерно столько же задолжал кредиторам на день своей гибели.
— Что эго вы вертите в руках? — спросил Аллейн.
— Его чековую книжку, с нее снято все до последнего пенса, никаких сумм на его банковский счет в мае прошлого года не поступало. Вероятно, он получил тогда деньги наличными.
— Ясно, — задумчиво произнес Аллейн, — ясно.
— Уверен, это деньги Сэйнта! Дядя поддался на шантаж.
— Возможно.
— Вы как будто сомневаетесь?
— Как будто. А вот и старина Фокс!
Старший инспектор выслушал доклад своего помощника без энтузиазма.
— Вы по-прежнему настаиваете на виновности бутафора? — Аллейн явно подтрунивал над своим коллегой. — Дался вам этот бедолага! Однако приступим к самому неприятному. Увы, кому-то надо делать и грязную работу.
— Покойный, видать, бережно хранил всю свою корреспонденцию, — заметил Фокс. — Вот целая связка от некоего Стефа.
— Стеф? — резко переспросил Аллейн. — Дайте-ка сюда.
Он подошел с пачкой писем к окну, быстро пролистывая страницы и кладя их по прочтении на подоконник.
— Свинья! — неожиданно воскликнул он.
— Феликс назвал его тем же именем, — заметил Найджел.
— Кто этот Стеф?
— Стефани… мисс Воэн.
— О, теперь все ясно! — с чувством произнес Найджел. — Эти письма от нее.
— Господи! — Аллейн поглядел на журналиста с неудовольствием. — Вы еще здесь?
— Нашли что-нибудь полезное, сэр? — спросил Фокс.
— Много такого, от чего делается скверно на душе. В начале переписки дамская манерность, вычурный стиль, восторги, элегантный флирт. Затем Артур, вероятно, обнажил свою сущность, и в ее письмах — ужас, однако слог по-прежнему цветист. И так вплоть до самых последних дней. Позавчера тон ее посланий резко изменился. Вот короткая записка, датированная вчерашним утром: «Артур, прошу тебя, пойми, с прошлым покончено. Извини, но я к тебе переменилась и ничего не могу с собой поделать».
— Мисс Воэн, судя но всему умудрялась флиртовать одновременно и с Сюрбонадье, и с Гарденером, — заметил Фокс, — Но это не приближает нас к разгадке.
— Все-таки немного приближает, — возразил Аллейн. — Ну ладно, продолжим поиски.
Наконец все содержимое письменного стола было прочитано и рассортировано, и во главе с Аллейном они перешли в незанятую спальню, где обыск был возобновлен с не меньшей дотошностью и методичностью. Полицейские извлекли на свет старый сундук, запрятанный в платяной шкаф. Найджел зажег свет и задвинул шторы — за окном уже смеркалось. Аллейн открыл сундук, в нем хранились письма от несчетного числа дам, однако для следствия эти послания никакой ценности не представляли, добавляя лишь несколько штрихов к нравственному облику покойного.
Но на самом дне сундука отыскались две старые газеты, аккуратно сложенные вчетверо. Аллейн набросился на них, развернул, глянул на даты. Фокс и Найджел, заглядывая через плечо инспектора, прочли набранный жирными буквами заголовок: «Кокаин!» Ниже шло: «Поразительные факты о подпольной торговле наркотиками».
Это был номер «Морнинг экспресс», датированный мартом 1929 года.
— Смотрите, Аллейн, смотрите! — заорал Найджел. — Та самая статья! А вот подпись Уэйкфорда, воспроизведенная факсимильным способом.
— Его публикации всегда сопровождались таким факсимиле?
— Да, в то время он вел постоянную колонку.
— Подпись воспроизведена очень четко и разборчиво, — заметил Аллейн. — Ее легко подделать, скопировать.
— Конечно, — согласился Фокс, цедя слова. — Но то, что Артур хранил эти газеты, еще не доказательство его авторства. Статья о дяде не могла его не заинтересовать.
— Верно, — Аллейн казался рассеянным, думал о чем-то своем. — Тут еще один номер «Морнинг экспресс», скорее всего, с отчетом о суде.
— Вы правы, сэр, так оно и есть.
— Отлично. Теперь перейдем в спальню Артура. Мы ищем маленький сейф. Вроде тех, какими пользуются в магазинах для хранения выручки. На что вы уставились, Батгейт?
— На вас, — искренне ответил журналист.
Спальня была столь же безвкусно обставлена, что и гостиная, и вся пропахла тяжелым, сладковатым ароматом духов.
— Отвратительно! — буркнул Аллейн, настежь распахивая окно. И снова принялись искать. Фокс занялся ванной комнатой. Ему посчастливилось сделать важную находку — в шкафчике над раковиной он отыскал медицинский шприц. В тумбочке у кровати Найджел наткнулся на второй такой же шприц, там же лежал продолговатый пакетик.
— Наркотик, — сразу определил Аллейн. — Я подозревал, что Артур продолжает колоться. Дайте-ка взглянуть. — Он тщательно обследовал пакет, — Точно такие же были конфискованы у Вонючки Кварлза.
— Верно, — поддакнул инспектор Фокс, возвращаясь в ванную.
— Обожаю Фокса, — признался Аллейн, — он воплощение здравого смысла и житейской мудрости. В этом комоде ничего нет, и в карманах костюмов тоже. А это что такое?
