Агата Кристи - Часы
– Простое? – удивленно переспросил я.
– Вот именно.
– Но почему?
– Потому что оно выглядит как сложное. А если преступление выглядит сложным, то оно должно быть простым. Понимаете?
– Не совсем.
– Странно, – задумчиво произнес Пуаро. – В вашем рассказе мне почудилось что-то знакомое. Но что именно… – Он умолк.
– Ваша память наверняка хранит множество преступлений, – заметил я. – Но ведь не можете же вы помнить все.
– К сожалению, не могу, – согласился Пуаро. – Но иногда воспоминания приносят пользу. Например, как-то один льежский мыловар отравил свою жену, чтобы жениться на блондинке секретарше. У этого преступления был свой определенный стиль. Поэтому, когда гораздо позже черты этого стиля повторились, я их узнал. На сей раз это было дело о похищенном пекинесе[28], но стиль был тот же самый. Я обнаружил эквиваленты мыловара и блондинки секретарши – voilà![29] В вашем рассказе я тоже чувствую что-то знакомое.
– Часы? – с надеждой предположил я. – Фиктивный страховой агент?
– Нет, нет, – Пуаро покачал головой.
– Слепая женщина?
– Нет, нет, нет! Не сбивайте меня с толку!
– Вы разочаровали меня, Пуаро, – сказал я. – Ведь я надеялся, что вы сразу дадите мне ответ.
– Но, друг мой, пока что вы охарактеризовали мне только стиль преступления. Предстоит еще многое выяснить. По-видимому, личность жертвы будет установлена. С этим полиция отлично справляется. У них заведены досье на большинство преступников, они могут поместить в газеты фотографию убитого, в их распоряжении списки исчезнувших лиц, данные лабораторных исследований одежды мертвеца и так далее. У них сотни различных путей. Несомненно, труп вскоре будет опознан.
– Следовательно, в данный момент больше делать нечего. Вы это имеете в виду?
– Всегда есть что делать, – строго заметил Пуаро.
– А именно?
Пуаро многозначительно поднял палец.
– Поговорите с соседями, – посоветовал он.
– Это я уже сделал, – ответил я. – Когда Хардкасл их расспрашивал, я его сопровождал. Они не смогли сообщить ничего полезного.
– Это вы так думаете. Но уверяю вас, что такого не может быть. Вы приходили к соседям и спрашивали: «Не видели ли вы чего-нибудь подозрительного?» Они отвечали, что не видели, и вы на этом успокаивались. Но я имел в виду другое, предлагая вам побеседовать с соседями. Дайте им возможность поболтать с вами, и в их болтовне вы всегда обнаружите что-то ценное. Они могут говорить о своих садах, домашних животных, портных, парикмахерах, друзьях, любимых блюдах – и где-нибудь мелькнет фраза, проливающая свет на тайну. Вы сказали, что соседи не сообщили ничего полезного. Я же ответил вам, что этого не может быть. Если бы вы повторили мне их показания слово в слово…
– Это я как раз могу сделать. Я стенографировал допросы, играя роль помощника инспектора. Тексты у меня с собой – расшифрованные и отпечатанные.
– О, да вы просто молодчина! Вы поступили абсолютно правильно. Je vous remercie infiniment[30]. Вы в самом деле славный мальчик.
– У вас есть какие-нибудь предложения? – спросил я, смутившись от стольких похвал.
– У меня всегда есть предложения. Побеседуйте с этой девушкой. Вы ведь друзья, не так ли? Когда она в ужасе выбежала из дома, вы заключили ее в объятия?
– Вы впадаете в мелодраматический стиль, начитавшись Гарри Грегсона, – упрекнул я его.
– Возможно, вы правы, – согласился Пуаро. – Обычно стиль читаемых произведений весьма заразителен.
– Что касается девушки… – начал я и тут же остановился.
Пуаро вопросительно взглянул на меня:
– Да?
– Ну… мне бы не хотелось…
– Ах вот оно что! Значит, в закоулках вашего ума кроется мысль, что она каким-то образом связана с преступлением?
– Этого не может быть. Ведь то, что она там оказалась, чистая случайность.
– Нет, нет, mon ami, это не чистая случайность, и вы хорошо это знаете. Вы же сами сказали мне, что ее вызвали туда по телефону. Причем просили прислать именно эту девушку.
– Но она не знает, почему так произошло.
– Разве вы можете быть в этом уверены? Вполне вероятно, что она знает, но скрывает правду.
– Не думаю, – упрямо возразил я.
– Возможно, вам удастся выяснить это, разговаривая с ней, даже если ей в самом деле ничего не известно.
– Но я не понимаю как… Ведь я едва с ней знаком.
Эркюль Пуаро снова закрыл глаза:
– На определенной стадии общения между лицами разного пола, даже ощущающими взаимную симпатию, это заявление может оказаться правдивым. Она привлекательная девушка?
– Ну… э-э… – замялся я. – Вообще-то да.
– Значит, так, – заговорил Пуаро тоном, не допускающим возражений. – Во-первых, вы побеседуете с ней. Во-вторых, вы под любым предлогом зайдете к этой слепой женщине и также поговорите с ней. В-третьих, вы пойдете в бюро «Кэвендиш», скажем с просьбой отпечатать какую-нибудь рукопись, и заведете друзей среди юных леди, которые там работают. Выполнив все это, вы снова явитесь ко мне и передадите все, что они вам скажут.
– Пощадите! – взмолился я.
– Никакой пощады, – отрезал Пуаро. – Тем более что вам это доставит только удовольствие.
– Вы, кажется, не понимаете, что у меня есть работа.
– После такого развлечения вам будет легче работать, – заверил меня Пуаро.
Я встал и расхохотался:
– Вы прямо настоящий доктор. Какие у вас еще имеются мудрые советы? Что вы думаете о странной истории с часами?
Пуаро, успев снова откинуться в кресле и закрыть глаза, неожиданно продекламировал:
И молвил Морж:
«Пришла пора
Подумать о делах,
О башмаках и сургуче,
Капусте, королях,
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях»[31].
Он открыл глаза и кивнул:
– Поняли?
– Цитата из «Моржа и Плотника» – «Алиса в Зазеркалье»?
– Совершенно верно. И в данный момент это лучшее, что я могу вам предложить, mon cher. Поразмыслите над этим.
Глава 15
Дознание привлекло внимание многих. Потрясенные случившимся в их городе, жители Кроудина с надеждой ожидали сенсационных разоблачений. Процедура, однако, была сухой и малоинтересной. Шейле Уэбб было незачем бояться – испытание длилось всего пару минут.
Девушка рассказала о телефонном звонке в бюро «Кэвендиш», вызвавшем ее на Уилбрэхем-Крезент, 19. Она отправилась туда, войдя, как ей было велено, в гостиную. Обнаружив труп, она закричала и выбежала из дома, зовя на помощь. Показания Шейлы не требовали ни вопросов, ни уточнений. Мисс Мартиндейл справилась со своим сообщением за еще более короткий срок. Ей позвонила некто, назвавшаяся мисс Пебмарш, попросила прислать машинистку-стенографистку, желательно мисс Шейлу Уэбб, по адресу Уилбрэхем-Крезент, 19 и дала несколько дополнительных указаний. Мисс Мартиндейл записала точное время телефонного звонка – 13.49. На этом ее показания закончились.
Мисс Пебмарш, вызванная следующей, категорически отрицала, что просила в тот день прислать какую бы то ни было машинистку из бюро «Кэвендиш». Краткое, лишенное эмоций заявление детектива-инспектора Хардкасла заключалось в том, что он, получив сообщение по телефону, прибыл на Уилбрэхем-Крезент, 19, где обнаружил труп.
– Вы смогли установить личность убитого? – спросил его коронер.
– Еще нет, сэр. По этой причине прошу отложить дознание.
Далее шли медицинские показания, которые давал доктор Ригг, полицейский врач, рассказавший о приезде на место преступления и обследовании тела.
– Можете ли вы назвать приблизительное время наступления смерти, доктор?
– Я осматривал труп в половине четвертого. По-моему, смерть наступила между часом тридцатью и двумя тридцатью.
– А не могли бы вы определить время более точно?
– Я предпочел бы этого не делать. Пожалуй, наиболее вероятное время – два часа или чуть раньше, но следует принимать в расчет много дополнительных факторов: возраст, состояние здоровья и так далее.
– Вы произвели вскрытие?
– Да.
– Какова причина смерти?
– Этого человека закололи тонким острым орудием – чем-то вроде французского кухонного ножа с сужающимся к концу лезвием. Место удара… – Доктор объяснил в сугубо профессиональных терминах, каким образом нож достиг сердца.
– Смерть последовала мгновенно?
– По-видимому. Во всяком случае, максимум через несколько минут.
– И убитый не мог ни кричать, ни защищаться?
– При данных обстоятельствах, безусловно, не мог.
– Объясните, доктор, что вы имеете в виду.
– Я обследовал кое-какие органы и сделал соответствующие анализы. По-моему, в момент убийства он находился в коматозном состоянии, вызванном приемом наркотика.
– А вы можете сказать, какого именно наркотика?
– Да. Это был хлоралгидрат.
– Вам удалось выяснить, каким образом он был принят?
– Я бы сказал, с каким-то алкогольным напитком. Действие хлоралгидрата начинается очень быстро.
