Росс Макдональд - Насмешливый лик Смерти
― В его машине?
― Так точно, сэр. Зелено-салатный «бьюик-седан», сорок восьмого года выпуска.
― Вы очень наблюдательны, Дьюи.
― А, бросьте. Чарли сто раз подкатывал в этой машине. Я в машинах толк знаю. Первый раз сел за руль в одиннадцатом. Это было в Миннеаполисе, штат Миннесота.
― А в каком направлении они уехали?
― Чего не знаю, того не знаю, парень. Не видел. Я так прямо и сказал той даме, а она взбесилась и даже не заплатила.
― А это еще что за дама?
Его бесцветные глаза изучали меня, а бесцветный мозг медленно переваривал полученную информацию.
― Мне пора идти чистить стекла. В субботу вечером мое время дорого стоит.
― Держу пари, вы просто ее не запомнили.
― На сколько держите?
― На доллар.
― А на два слабо?
― Согласен.
― Принято.
― Она примчалась через несколько минут после их отъезда, на синем «плимуте».
― Та смуглая?
― Не-е, другая, старше. В леопардовой шубе. Она здесь и раньше болталась. Стала спрашивать про блондинку и молодого Чарли Синглтона, куда, мол, они уехали. Я сказал, что не видел. Она обозвала меня невучем и умчалась как бешеная.
― С ней был кто-нибудь?
― Не-е. Не помню.
― Она из здешних?
― Болталась тут. А где живет, не знаю.
Я сунул ему в руку два доллара.
― Спасибо, Дьюи. Еще один маленький вопрос. Как вам показалось, Чарли был доволен, что уезжает с этой блондинкой?
― Черт его знает. Дал мне доллар. Всякий был бы доволен, заполучив такую. ― Его сморщенный рот дернулся в усмешке. ― Вот я, например, не баловался с женщинами с тех пор, как расстался со своей бабой во время депрессии. Двадцать лет ― большой срок, парень.
― Да, солидный. Доброй ночи.
Жалостно шмыгнув своим острым носом, Дьюи пошел вдоль шеренги машин и исчез из вида.
Глава 14
Я вернулся в отель и нашел телефон-автомат. Согласно справочнику, шляпный магазин «Дениз» принадлежал миссис Дениз Гринкер, проживавшей по адресу: Джакаранда-лейн, 124. Я набрал ее номер, дождался ответа и повесил трубку.
Улица извивалась, как коровья тропа, между автострадой и берегом. Джакарандовые и кипарисовые деревья затеняли дорогу и стоявшие вдоль нее дома. Я ехал медленно, высвечивая фонариком фасады. Здесь обитал средний класс, граничивший с богемой. Дворы заросли сорняками. Объявления в углах мутных окон гласили: «Керамика ручной работы», «Антиквариат», «Машинописные работы: берем рукописи». Цифры 1, 2, 4 были нарисованы от руки, одна под другой, на дверном косяке посеревшего коттеджа из красного дерева.
Я оставил машину на обочине и прошел под растрепанной миртовой аркой. Рядом с крыльцом был прислонен к стене ржавый велосипед. Когда я постучал, над дверью зажегся свет и она открылась. Крупная женщина во фланелевом купальном халате стояла на пороге, выставив вперед голую ляжку. Ее волосы были накручены на металлические бигуди, из-за чего лицо казалось просто необъятным. Но оно сразу расположило меня к себе. Я почувствовал, как моя замерзшая улыбка оттаивает.
― Миссис Гринкер? Мое имя Арчер.
― Привет, ― сказала она добродушно, оглядывая меня своими огромными карими глазами, почти не тронутыми возрастом. ― Неужто я опять не заперла магазин, дура старая?
― Надеюсь, заперли.
― А вы разве не полицейский?
― Более или менее. Зависит от степени усталости.
― Погодите-ка. ― Она вытащила из кармана халата кожаный очешник и водрузила на нос очки в черепаховой оправе. ― Я вас не знаю, нет?
― Нет. Я расследую убийство, которое произошло сегодня в Белла-сити. ― Я извлек из кармана сложенную чалму и показал ей. ― Она принадлежала жертве. Это ваша работа?
Дениз внимательно осмотрела вещь.
― Внутри мое имя. А если моя, тогда что?
― Вы сможете установить личность покупателя, если это не подделка.
Она выдвинулась вперед, к свету, и некоторое время стояла так, переводя взгляд со шляпки на меня и обратно. Очки в темной оправе придавали ее чертам острую завершенность.
― Речь идет об установлении личности? Вы сказали, что шляпка принадлежала жертве. Так кто жертва?
― Ее звали Люси Чэмпион. Негритянка двадцати с небольшим лет.
― И вы хотите узнать, продавала ли я ей эту шляпку?
― Не совсем так. Я хочу узнать, кому вы ее продали.
― Я должна отвечать? Покажите документ.
― Я частный детектив. Работаю вместе с полицией.
― А на кого вы работаете?
― Моя клиентка хочет остаться в тени.
― Ну, ясное дело! ― Она дохнула на меня пивом. ― Профессиональная этика. У меня она тоже есть. Я не отрицаю, что продала чалму, и признаю, что это не подделка. Но как я могу сказать, кто ее у меня купил? Дело-то было еще весной. Одно я знаю точно: приобрела его не цветная девушка. Цветные в мой магазин никогда не заглядывали. Я не говорю об индианках, персиянках и им подобных. Они другие.
― То есть родились в других странах.
― Пусть так, не будем спорить. Я ничего не имею против цветных. Но они не покупают у меня шляпок. Девушка, должно быть, нашла эту чалму, или украла, или получила в подарок, или купила на барахолке. Так что, даже если я напрягусь и вспомню, кому я ее продала, будет несправедливо втягивать мою клиентку в уголовную историю, согласны? ― В голосе Дениз была некоторая наигранность, отзвук дневных мурлыканий с покупателями.
― Если бы вы постарались, миссис Гринкер, я думаю, вы бы вспомнили.
― Может, да, а может, и нет. ― Она заволновалась, и голос стал более естественным. ― А даже если бы и вспомнила? Это было бы нарушением профессиональной тайны.
― Модистки дают клятву?
― У нас свои представления о порядочности, ― глухо сказала она. ― А-а, ч-черт! Я не хочу по глупости терять постоянных покупателей. Те, что в состоянии осилить мои цены, почти все повымирали, как пристойные мужчины.
Я тут же постарался изобразить из себя пристойного мужчину.
― Я не вправе назвать вам имя своей клиентки, но она связана с семейством Синглтонов.
― Чарльзов Синглтонов? ― произнесла она медленно и отчетливо, как будто продекламировала строку из любимого стихотворения.
― Угу.
― Как поживает миссис Синглтон?
― Не очень хорошо. Беспокоится за сына...
― Это убийство связано с ним?
― Я пытаюсь это выяснить, миссис Гринкер. Но мне никогда не удастся это сделать без некоторого содействия.
― Простите. Миссис Синглтон не принадлежит к числу моих покупательниц... Боюсь, она заказывает себе шляпки в Париже... но, конечно же, я о ней знаю. Входите.
Дверь открывалась прямо в гостиную, обшитую панелями красного дерева. В камине из красного кирпича слабо мерцал газовый обогреватель. Комната была теплая, обшарпанная и пахла котами.
