Эрл Гарднер - Ледяные руки
— Понятно, — сказал Мейсон. — Вас поймали на месте преступления. Вы испытывали чувство вины. Вы пытались оправдаться. Итак, что же вы говорили?
— Я ничего не могла сказать. Хотела что-нибудь придумать… Готова была правую руку отдать на отсечение за хорошую выдумку, а в голову ничего не приходило, хотя речь шла о моей жизни. Я угодила в ловушку, но ни слова не произнесла в оправдание.
— Вполне естественная реакция, — заметил Мейсон. — Но они ведь на этом не успокоились? Они, конечно, продолжали давить на вас, требуя объяснений. Они наверняка спрашивали, что вы делаете у мусорного бака. Они уверяли, что их вполне устроит любое объяснение, лишь бы вы оправдались, потому что они прекрасно знают по опыту: многие кажутся виновными в преступлениях, которые они не совершали, а на самом деле их поведение объясняется весьма простыми и логичными причинами.
— О, мистер Мейсон, — воскликнула она. — Вы в точности повторяете все, о чем они говорили. Откуда вам это известно?
— Обычный стиль их работы, — ответил Мейсон. — Как же вы оправдывались?
— Мне нечем было оправдаться, нечего было сказать. В конце концов я взяла себя в руки, заявила, что мне все равно не верят и не будут верить, а раз так, пусть разговаривают с моим адвокатом.
— Но они от вас не отстали?
— Нет, не отстали. Потом посадили в автомобиль, доставили в тюрьму, опять допрашивали много часов подряд.
— Как вы себя вели?
— Молчала. Дошла до точки. Я поняла, чем больше скажешь, тем хуже будет. И решила вообще ничего не говорить. Наверное, я поступила неправильно.
— В сложившихся обстоятельствах вы сделали лучшее, что только могли сделать, — ответил, хмурясь, Мейсон. — А теперь скажите, почему вы сделали ставку именно на Даф-Боя, откуда черпали информацию?
— Я не пользовалась никакой информацией.
С усталым видом человека, которому все осточертело, Мейсон встал.
— Ладно, Нэнси, — сказал он, — я так и полагал, что наши пути разойдутся. Слишком часто вы меня обманываете. И хотел бы отметить, обманщица из вас никудышная.
— О, пожалуйста, мистер Мейсон, поверьте, — в отчаянии воскликнула она, — я говорю правду. На этот раз чистую правду.
— Не прикидывайтесь дурочкой, — отрезал Мейсон. — Вы располагали убедительными данными об этой лошади. Она никому не внушала доверия, ни один знаток закулисных подробностей не ожидал ее победы, иначе выигрыш не достиг бы таких размеров. Когда молодая женщина с материальным положением, как у вас, ставит вдруг пятьсот долларов, она руководствуется отнюдь не наитием.
Мейсон направился к двери.
— Подождите, мистер Мейсон. Подождите… Я все расскажу.
Адвокат остановился, обернулся, выжидая.
— Не было никакого наития, мистер Мейсон. И не было ничьей подсказки. Я просто… просто ставила на него, потому что… Ну, разве вы не понимаете? Это была единственная лошадь, на которую я могла ставить.
— Нет, я не понимаю, — откликнулся Мейсон.
— Я не хотела рассказывать, мистер Мейсон, потому что это отразится на третьих лицах…
— Давайте, давайте, — поощрил ее Мейсон.
— Это Род, — выпалилала она.
— Род? — переспросил Мейсон. — Ваш брат?
— Да. Он… Он присвоил несколько тысяч долларов и никак не мог выпутаться, а тут еще кто-то пронюхал про это.
— Кто? — спросил Мейсон.
— По-моему, Холстед, бухгалтер. Точно не знаю.
— Как вы узнали, что ваш брат присвоил деньги?
— Он сам мне признался. Он позвонил по телефону, попрощался. Сказал, что в следующий раз я увижу его, по всей видимости, в тюрьме.
— А зачем ему понадобилось прощаться? Чего он хотел?
— Откуда вы знаете, что он чего-то хотел?
— Догадался, — ответил Мейсон. — Так чего же?
— Он хотел… денег.
— Сколько?
— Чтоб покрыть недостачу.
— И вы дали?
— Нет. Не было у меня таких денег. Все, чем я располагала, до последнего цента, — пятьсот долларов в банке. Вообще-то там было четыреста семьдесят пять, но с последней получки я сэкономила еще двадцать пять долларов, чтоб округлить сумму. Я поклялась не трогать эти деньги ни при каких обстоятельствах.
— Что ж вы сделали?
— Единственное, что могла сделать девушка в моем положении. Отправилась на скачки и поставила на ту лошадь, которая сулила наибольший выигрыш. На любую, первую попавшуюся, лишь бы ставка окупилась.
— Неужто вы… О Боже, — поразился Мейсон, — вы могли потерять все… Ну хорошо, продолжайте. Решение сумасшедшее, но по-своему логичное…
— Абсолютно логичное. Пятьсот долларов не принесли бы ни малейшей пользы. Мой брат до смерти нуждался в деньгах, причем в крупной сумме и немедленно, и чтоб никто не видел, как он их получил. В общем, я сделала то, что сделала. Брат признался, что брал деньги из тайника Фремонта.
Мейсон прищурился:
— Картина начинает проясняться. Продолжайте.
— Вот и вся история. Я сняла в банке деньги, отправилась на ипподром и выбрала лошадь, на которую ставили так мало, что ее победа позволила бы мне выиграть приличную сумму. Я была очень несчастна, мистер Мейсон. По правде говоря, в душе совсем не надеялась на выигрыш. Думала, раз пятьсот долларов не помогут Роду, так пусть пропадут пропадом, все равно от них никакого толку.
— Дьявольски рискованный способ выбирать фаворита, — констатировал Мейсон. — Но он сработал.
— Да, сработал, мистер Мейсон, и…
— Минуточку, — остановил ее Мейсон. — Родни поставил пятьдесят долларов на ту же лошадь. Случайность?
— Он рассуждал точно так же, как я, — объяснила Нэнси. — Ему нужны были деньги, а имел он немного. Поэтому сделал предварительную ставку в пятьдесят долларов, а другие пятьдесят поставил на горячее, по наводке.
— Почему и вы не ограничились пятидесятидолларовой ставкой? — спросил Мейсон.
— Хотела полностью покрыть недостачу.
— Насколько она велика?
— По словам Родни, около четырех тысяч.
— Еще вопрос. Почему вы не поставили, например, триста долларов на одну лошадь, а еще двести — на другую?
— Я ведь достаточно знаю о бегах. Соотношение ставок при предварительном пари ни о чем не говорит, оно просто дает математическую оценку сиюминутной ситуации. Окончательный результат может оказаться совсем иным, особенно когда на лошадь мало надежд, и тогда к ней тянутся отчаявшиеся вроде меня, кому нечего терять.
— Почему вы сами не пошли в кассу за выигрышем?
— Я поехала на ипподром. Мой брат этого не знал, хотя тоже был там. А я его видела. Он поставил на ту же лошадь, правда, я узнала об этом только после забега. Кинулась к окошку, где выдают выигрыши по стодолларовым билетам, а там, у соседнего окошка, мой брат, и мистер Фремонт рядом вертится. У них разыгралась жуткая сцена. Мистер Фремонт утверждал, что деньги, на которые играл мой брат, принадлежат ему, Фремонту, а стало быть, он вправе получить выигрыш. Тут же выяснилось, что он выбил ордер на арест Родни и представители закона уже здесь… О, это было ужасно!
