Мэри Райнхарт - Стена
Артур в задумчивости поднялся наверх. Поскольку комнаты, где они с Мэри-Лу обычно останавливались, сейчас были заняты Джульеттой и Джордан, я отвела ему бывшую папину комнату, рядом с маминой, в конце коридора. Это была большая комната с огромной кроватью из орехового дерева, некогда вывезенной из городского дома, и удобным продавленным креслом, где, бывало, после продолжительных прогулок верхом и плотного ленча отец дремал с нераскрытой книгой на коленях.
Я подождала, пока не услышала, как зашумела в ванной вода, и поняла, что с братом все в порядке. Затем, собравшись было подняться к себе, чтобы переодеться к ужину, я вдруг с удивлением увидела Люси Хатчинсон, стоявшую в холле внизу. Она была в вечернем платье, но была вся как натянутая струна и совсем не похожа на себя.
— Я видела, как приехал Артур, — сказала она. — Надо думать, новостей пока нет?
— Пока ничего.
Казалось, Люси меня не слышит. Она сообщила, что собралась на коктейль и потом на званый ужин и просто заехала узнать, нет ли у меня новых сведений. Вдруг она перешла на драматический шепот:
— Марша, мне надо поговорить с тобой наедине. Боб наверху, у озера. Похоже, все мужчины там. Одному Богу известно, кто придет на эту вечеринку. Я отниму у тебя не больше минуты, Марша.
Я пригласила ее в библиотеку. Несмотря на то, что на плечи Люси была наброшена меховая накидка, она вся дрожала.
— Пожалуй, лучше я тебе скажу, — наконец произнесла она. — Я знаю, что Артур был здесь прошлой ночью.
Я тупо уставилась на ее лицо, покрытое пурпурными пятнами волнения, и буквально потеряла дар речи.
— Конечно же, я никому не собираюсь об этом рассказывать, — продолжала Люси. — Но если меня вызовут свидетельницей в суд… что мне тогда делать, Марша? Я люблю Артура. Было время, когда он мог заполучить меня, если б только захотел, но он не захотел. Я… в общем, вот так.
— С чего ты взяла, что он здесь был?
— Я его видела.
Она его видела! Возвращалась откуда-то домой на своей машине, и всю дорогу они с Бобом ссорились. Выясняли отношения, как она выразилась. В результате она проскочила въезд, ведущий к их дому, а посему въехала на нашу аллею, чтобы затем дать задний ход и развернуться. Артур оказался перед их машиной, в ослепительном блеске фар, и как раз оглянулся. Она не могла ошибиться— это был он.
— Боб тоже его видел? — спросила я, все еще не оправившись от потрясения.
— Думаю, нет. Он был зол, послал меня ко всем чертям!
Мне ничего другого не оставалось, и я призналась ей, что Артур действительно приезжал, говорил с Джульеттой накануне вечером, что остался здесь ночевать, но покинул дом задолго до рассвета. Люси испытала явное облегчение, и по мере того как лицо ее вновь обретало свой нормальный цвет, грим становился менее заметным.
— Я рада, что сказала тебе. Все это время я жила, как в аду, — прошептала она, зябко кутаясь в свою накидку. — Ты знаешь, что можешь на меня рассчитывать, Марша.
Вскоре Люси ушла. Я наблюдала, как она подошла к небольшому ландо с откидным верхом, на котором обычно ездила на вечеринки: шофер укутал пледом ее ноги и захлопнул дверцу. Но, наблюдая, как она отъезжает, я с ужасом подумала, что судьба Артура, возможно, находится в ее ухоженных ручках.
Именно в тот вечер я обнаружила то, что впоследствии оказалось ключом к разгадке. Тогда это показалось несущественной мелочью, однако с тех пор мне не дает покоя вопрос: сколько же смертей и душевных страданий можно было бы предотвратить, разгадай мы вовремя тайну этой штуки? Понимаю, конечно, это звучит нелепо: якобы коричневая пуговица от пальто смогла бы помочь раскрыть тайну преступлений, в которые мы оказались вовлечены, или предотвратить два из них. Тем не менее, в определенном смысле это так. Знай мы тогда, кто ее потерял и почему…
Я вышла пройтись после ужина— ужина, к которому никто из нас в сущности не притронулся. В саду на меня всегда снисходит покой, умиротворение; струйки фонтана, расплескивая брызги во все стороны, образуют небольшой водоем, где растут лотос, водяные лилии и живет маленькая пучеглазая рыбка, похожая на Чу-Чу. В центре сада располагался зеленый круг утоптанной лужайки, где под ярким тентом в окружении плетеных стульев стоял столик— в погожие дни мы устраивали здесь чаепития; у стены возвышалась решетка, увитая розами, — сейчас она была покрыта распускающимися бутонами, а рядом— вполне приличная приставная лестница, на всякий случай.
Я обнаружила, что кое-где решетка оказалась повреждена. Веточки были сломаны, а растущие у основания решетки пионы— грубо помяты. Явно кто-то ломился через ограждение. Именно там я и нашла ту пуговицу. Она была наполовину втоптана в землю и совершенно ни о чем мне не говорила— кроме того разве, что она была коричневого цвета, а Артур — когда он бросился следом за неизвестным нарушителем— был в сером костюме.
Тем не менее пуговицу я сохранила. Она могла принадлежать и Майку, хотя он работает в комбинезоне. С другой стороны, рассуждала я, не исключено, что пуговица поможет выяснить личность того человека с фонариком. Если он потерял ее, он может вернуться на ее поиски. Так что я отнесла пуговицу в библиотеку и, вложив в конверт, засунула в свою конторку; много недель спустя Рассел Шенд, подводя итоги, вспомнил и о ней.
— Я не большой специалист по убийствам, — сказал он. — А здесь, насколько я мог видеть, у нас не было не только никакого мотива— не было вообще никаких улик, никаких зацепок. И тут вы находите в саду эту пуговицу. О чем она нам говорит? Лишь о том, что кто-то пытался проникнуть в дом, а об этом мы и так уже знали из рассказа Артура. — И он добавил — Вот что я вам скажу, Марша: существует одна категория убийства, когда все криминальные лаборатории мира бессильны помочь. Это когда убийца просто появляется ниоткуда и убивает. Нет ни мотива, ни алиби — вообще ничего. Он или она просто видит подвернувшуюся возможность и использует ее— и что же ты тут поделаешь?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Прошло больше недели, прежде чем труп Джульетты был наконец обнаружен.
Больше недели нам не давали покоя репортеры, фотографы и длинные вереницы автомобилей с праздными зеваками. В конце концов шериф закрыл ворота и поставил там своего человека, однако это привело лишь к тому, что газетчики ринулись на пляж. Они брали напрокат лодки, щелкали фотоаппаратами, стоило кому-либо из нас появиться, так что мы чувствовали себя узниками в осажденной крепости.
Однако действительным средоточием всеобщего интереса было Гагарье озеро и прилегающая к нему местность. Поиски продолжались там в течение нескольких дней— их прерывали лишь с наступлением темноты. Но тело все не находилось.
