Мэри Райнхарт - Стена
— Поиски все еще продолжаются, — сказал шериф, — но я решил, что они преспокойно обойдутся без меня. Когда она уезжала, на ней были какие-нибудь драгоценности?
— Вряд ли… — пробормотала я. — С костюмом для верховой езды они не очень-то сочетаются… Да я и не видела ее утром. Мне просто сообщили, что она взяла мою машину и поехала к Эду Смиту.
На несколько секунд он задумался, подергивая себя за нижнюю губу.
— Если ограбление здесь ни при чем, тогда что же это такое? Само собой, она привлекательная женщина— или же была таковой; но что-то я не припомню ни одного преступления на почве секса на этом островке, а я ведь здесь уже сорок лет. Артур уже приехал?
— Нет. Но скоро должен быть.
Шериф подобрал свою шляпу с пола и поднялся.
— Женщины внизу говорят, она привезла с собой горничную. Пойду-ка лучше с ней потолкую.
Сердце у меня упало, но делать было нечего. Я сказала шерифу, что Джордан, вероятно, у себя в комнате. Услышала, как он постучал, щелкнул запор, и его впустили. Тут подъехала машина, и шаги Артура застучали по лестнице.
Выглядел мой брат вполне соответственно обстоятельствам— мрачный и утомленный. Однако у меня возникло ясное ощущение: за мрачной маской он едва сдерживает какую-то злорадную радость.
— Нашли ее? — коротко спросил Артур.
— Еще нет, но они думают…
Я пересказала ему все, что говорил шериф, и он внимательно выслушал. Потом задал вопрос, не дававший покоя нам обоим:
— Кто-нибудь знает, что я был здесь?
— Нет. Во всяком случае… Артур, но почему же ты уехал без шляпы? — этот вопрос я задала шепотом, шляпа не давала мне покоя.
— Потому что я вообще не собирался уезжать. По крайней мере тогда.
Шериф по-прежнему беседовал с Джордан. И Артур, понизив голос, все мне рассказал. В ту ночь он уже крепко спал в изоляторе, как вдруг его разбудил какой-то непонятный звук, доносившийся из открытого окна. Похоже было, будто кто-то ходит по крыше над гостиной. Он вскочил и выглянул наружу. Все вокруг было окутано легкой дымкой тумана, но внизу, прямо под собой, он разглядел фигуру человека. Кто-то, видимо, перелез через садовую ограду сада и пробирался по самой кромке крыши в дом.
Артур был в ярости. И тут он вспомнил о топоре, взял его и заткнул за пояс. Когда он снова подошел к окну, тот человек стоял внизу, очевидно разглядывая водосточную трубу.
— Все, что я собирался сделать, — продолжал Артур, — это соскользнуть вниз и сцапать его. Но тот тип оказался проворнее меня. Он спрыгнул в сад и бросился бежать. Я тоже спрыгнул, но у него было преимущество. В конце концов я его упустил.
— Артур, Лиззи видела тебя. Она тебя не узнала, но говорит, что в руках у бежавшего человека был топор.
Казалось, он смутился.
— Вообще-то так оно и было. Мне пришлось вытащить его из-за пояса, потому что эта проклятая штуковина здорово мне мешала. Я чуть не потерял штаны из-за этого топора…
Столь же откровенно он рассказал и обо всем прочем. Взглянув на часы, он увидел, что было три часа ночи. Он не стал возвращаться назад, дабы не переполошить весь дом.
— Я ведь все равно собирался уехать до рассвета, — сказал он. — У меня в кармане был берет, я натянул его и отправился пешком из Сансета к станции.
Как это у него все просто получилось, — невольно подумалось мне. — На яхте он всегда надевал берет, а ведь на эту тайную встречу с Джульеттой он отправился именно на яхте.
Затем, поведал далее Артур, его подвез на легковом автомобиле какой-то незнакомый водитель, — он сел в поезд и добрался до того места, где накануне вечером оставил яхту— в закрытой со всех сторон бухточке. Значит, когда я вчера звонила в яхт-клуб, он только-только вернулся.
— Это ты закинул топорик в пруд? — спросила я.
— Я просто выбросил его. Понятия не имею, куда он угодил.
— А этот человек на крыше… Ты узнал его, Артур? Есть у тебя какие-нибудь соображения, кто бы это мог быть?
— Некто, пытающийся вломиться в дом. Этого было для меня достаточно.
— Не можешь его описать?
— Нет. Разве что бегает он со скоростью света.
— Каким поездом ты уехал?
— Не помню. Десятичасовым, кажется. А что?
— Артур, — в отчаянии проговорила я. — Джульетта уехала отсюда раньше восьми часов и должна была вернуться в школу верховой езды в десять. Что бы с ней ни произошло, это случилось между половиной девятого и десятью часами. Где ты был в это время?
Он уставился на меня.
— Ждал поезда. Ты же знаешь, как редко они ходят.
— Где ты был? Кто-нибудь видел тебя? Ты можешь это доказать?
— Я никого не знаю в Клинтоне. Просто сидел на скамейке у воды и спал. Я здорово устал.
— А этот человек, который тебя подвез? Ты узнал его имя или номер машины?
— Нет. Знаю только, что он переночевал в кемпинге и направлялся куда-то на запад. В термосе у него было немного кофе, и он меня угостил. Слушай, Марша, ты-то не думаешь, что к ее исчезновению приложил руку я— что бы ни случилось?
— Какое это имеет значение, что я думаю? — с горечью ответила я. — Важно то, что подумает Рассел Шенд, если он все-таки докопается, что ты был здесь.
Мы услышали шаги шерифа по коридору, и я изо всех сил постаралась придать своему лицу спокойное выражение. Шенд держал в руках принадлежавший Джульетте желто-коричневый кожаный футляр с бархатными прокладками— в нем она хранила свои драгоценности. Обменявшись рукопожатием с Артуром, шериф поставил футляр на кровать передо мной.
— Горничная уверяет, что здесь все на месте. Может быть, вы взглянете, мисс Марша?
Пока я извлекала наружу содержимое футляра, Артур старательно отводил взгляд в сторону. Многое здесь было мне знакомо: жемчужное ожерелье— Артур подарил его Джульетте вскоре после свадьбы, продав ради этого несколько облигаций; обручальное кольцо с крупным бриллиантом; перстень с сапфиром, которое наша мама подарила ей однажды на Рождество в знак примирения, и несколько брошей. Однако были там предметы, которых я раньше никогда не видела: три браслета—с рубинами, с сапфирами и с изумрудами, золотые наручные часики, усыпанные драгоценными камушками, и серьги с бриллиантами, изящные и, несомненно, очень дорогие. Меня вдруг охватило негодование: Боже, Артур так нуждался благодаря своей бывшей супруге, а она приобретала эти безделушки!..
— Я и не знала, что у нее столько всего, — проговорила я, едва сдерживая гнев. — Полагаю, служащие из ее страховой компании должны знать, было ли здесь что-нибудь еще.
— Эта женщина по фамилии Джордан говорит; что хозяйка перед выездом надела на руку только простенькие часики на кожаном ремешке.
