Кен Фоллетт - Обратный отсчет
Простившись с Люком в понедельник утром, Вилли два дня проплакала.
Через восемь недель она обнаружила, что беременна.
18.30. – Да, мы встречались, – сказала Вилли, спускаясь по лестнице.
Когда они подошли к выходу из клиники, Люк спросил:
– Мы были влюблены друг в друга?
– Разумеется. – Она произнесла это как нечто малозначительное, однако голос ее на секунду дрогнул. – Ты был для меня единственным мужчиной на свете.
Как он мог упустить такую женщину? Это казалось ему трагедией пострашней, чем потеря памяти.
– Но потом ты увидела, что ошиблась, и вышла за Берна.
– Да.
– А почему ваш брак распался?
– У нас оказались разные ценности. Для Берна на первом месте стояла политика.
– Сейчас у тебя кто-то есть?
– Есть. Его зовут Хэролд Бродски.
Люк понял, что задал дурацкий вопрос. Красивая разведенная женщина, достаточно молодая. Конечно же, у нее должен кто-то быть.
– И он разделяет твои ценности.
– Да. Хэролд вдовец, и самое главное для него – его сын. А на втором месте идет его научная работа.
– Чем он занимается?
– Химией. – Вилли улыбнулась. – Может, я и научилась смотреть на мужчин трезвым взглядом, но в том, что касается разгадки тайн человеческого мозга, я все та же идеалистка.
– Если б тебе удалось разгадать тайну моей амнезии…
– Странный случай, – сказала она. – Может, ты перенес черепно-мозговую травму, не оставившую видимых следов. Но ты не алкоголик и не наркоман. Достаточно на тебя взглянуть, чтобы в этом убедиться.
– Таким образом, остается…
Вилли покачала головой:
– Нет, ты определенно не шизофреник. Тебя не могли лечить сильнодействующими препаратами и электрошоком, которые способны вызвать… – Она умолкла на полуслове и, так и не закрыв рот, смотрела на него большими глазами, будто ее что-то напугало. Люк снова отметил ее очарование.
– В чем дело? – спросил он.
– Я вспомнила про Джозефа Беллоу. Он поступил в клинику вчера поздно вечером, когда я уже ушла домой. А потом его отпустили среди ночи, и это очень странно.
– Почему он сюда попал?
– У него шизофрения. – Вилли побледнела. – Давай-ка проверим его карточку.
Она бегом поднялась по лестнице и кинулась к двери регистратуры. Люк последовал за ней. В комнате никого не было. Вилли зажгла свет.
Открыв ящик, она достала из него папку, прочла вслух:
– Белый мужчина, рост – сто восемьдесят два сантиметра, вес – восемьдесят один килограмм.
– Ты думаешь, это был я?
Вилли кивнула:
– Больному проводили терапию, которая могла вызвать глобальную амнезию.
– Боже мой! – Если она права, кто-то сознательно лишил его памяти. И в таком случае многое встает на свои места и становится понятно, почему за ним следили – наверное, хотели убедиться, что «лечение» достигло цели. – Но кто это?
– Мой коллега, доктор Леонард Росс. Обычно за пациентом несколько дней наблюдают, прежде чем начать лечение, да и потом, чтобы его сразу выписали – этого я никак не могу объяснить. Чрезвычайно странно.
– Похоже, доктора Росса ждут неприятности.
Она вздохнула:
– Если я на него пожалуюсь, люди скажут, что мной руководит зависть. Скажут, я злюсь, потому что его назначили на должность, которую хотела получить я.
– Когда это случилось?
– Сегодня.
Поразительное совпадение, отметил про себя Люк.
– Видимо, кто-то из вашего начальства обещал Россу повышение в обмен на небольшую услугу – вылечить пациента от несуществующей шизофрении.
– Нет. – Вилли помотала головой. – На кандидатуре Росса настаивал Фонд Сауэрби.
– Но у кого в этом фонде могло возникнуть желание лишить меня памяти?
– Мне кажется, я знаю. У Энтони Кэрролла. Он – член правления фонда.
Имя было Люку знакомо, его в разговоре с ним упоминала Элспет. Она еще сказала, он работает в ЦРУ.
– Все равно без ответа остается еще один вопрос. Зачем?
– По крайней мере теперь мы знаем, кому его задать. – Вилли сняла трубку и набрала номер. – Говорит доктор Джозефсон. Соедините меня, пожалуйста, с Энтони Кэрроллом… Хорошо, передайте ему, что через час я буду ждать его звонка у себя дома.
– Я думал, этот Энтони наш друг, – сказал Люк.
– Да. – Она кивнула, озабоченно нахмурившись. – Я тоже так думала.
19.30. Квартира Берна была обставлена в испанском стиле, мебелью темного дерева. Вилли говорила, что Берн участвовал в гражданской войне в Испании, и Люк легко мог представить себе там Берна. Пусть его темные волосы с тех пор поредели, но черты лица сохранили суровость, а серые глаза проницательность.
Берн приветствовал Люка горячим рукопожатием и первым делом налил ему чашечку крепкого кофе.
– Объясни мне, дружище, что, черт возьми, происходит.
Люк сел и для начала рассказал об открытии, которое они с Вилли сделали у нее в клинике:
– Вот что, по-моему, со мной случилось. Не знаю, согласишься ли ты с моими догадками, но надеюсь, ты поможешь пролить свет на эту таинственную историю.
– Постараюсь.
– В понедельник я прибыл в Вашингтон для встречи с одним генералом по какому-то делу, настолько секретному, что я никому об этом не сказал. Жена волновалась из-за моего внезапного отъезда и позвонила Энтони, который договорился со мной, что во вторник мы вместе позавтракаем. За завтраком он что-то подсыпал мне в кофе, от чего я крепко уснул. Дождавшись, когда Вилли закончит работу и уедет домой, он поместил меня в больницу под вымышленным именем и разыскал доктора Леонарда Росса. Пользуясь своим положением члена правления Фонда Сауэрби, он убедил Росса напичкать меня какими-то препаратами или подвергнуть процедурам, которые уничтожили мою память.
Сейчас он скажет, что все это просто бред, подумал Люк. Однако реакция Берна оказалась иной.
– Но зачем Энтони это понадобилось? – спросил он.
– О причинах поговорим после, а пока давай сосредоточимся на том, что он сделал. Он забрал меня из больницы, переодел в лохмотья и отвез на Юнион-стейшн, приставив ко мне своего сообщника, который должен был присматривать за мной и убедиться, что я действительно ничего не помню.
– Но Энтони не мог не знать, что рано или поздно ты выяснишь, кто ты на самом деле.
– Безусловно, только к тому времени след бы уже остыл. Вилли, вероятно, успела бы забыть о загадочном пациенте, а Росс – уничтожить все записи об этом больном.
Берн задумчиво покачал головой:
– План, конечно, рискованный, но не лишенный шансов на успех.
– Я ожидал, что ты отнесешься к моей теории с большим скептицизмом, – сказал Люк.
Его собеседник пожал плечами:
– Мы все занимались секретной работой. Подобные вещи случаются.
