Жорж Сименон - Признания Мегрэ
Он сказал, что съел что-то неподходящее, и я предложил ему очищенной соды. Он отказался, выпил третью рюмку и ушел.
…И это соответствовало тому, что говорил Жоссе.
По его словам, он направился затем домой на улицу Лопер, куда прибыл в десять часов пять минут.
Торранс допросил всех обитателей этой улицы. В большинстве домов в этот час ставни были закрыты. Один из соседей вернулся домой в четверть одиннадцатого и не заметил ничего необычного.
— А стояли машины против дома Жоссе?
— Кажется, да. Во всяком случае, большая.
— А маленькая?
— Не могу сказать.
— Вы видели свет в окнах?
— Кажется. Я не мог бы за это поручиться.
Только хозяин дома напротив дал ответ в категорической форме, в такой категорической, что Торранс повторил свои вопросы три или четыре раза и слово в слово записал ответы.
Это был некто Франсуа Лалэнд, который прежде служил в колониях и уже много лет как ушел на пенсию.
Ему было семьдесят шесть лет. Он был болен, часто страдал приступами лихорадки и поэтому не выходил из дома, где жил в обществе служанки, которую, вывез из Африки и называл Жюли.
Лалэнд утверждал, что по своему обыкновению не ложился до четырех часов и провел первую половину ночи, сидя в кресле у окна.
Он показал Торрансу это кресло в комнате второго этажа, одновременно спальне, библиотеке и гостиной, куда складывали также всякий хлам. Это была единственная комната в доме, которой он пользовался и откуда почти не выходил, разве что в смежную с ней ванную.
Это был человек нетерпеливый, раздражительный, не выносивший противоречий.
— Вы знали ваших соседей, живущих напротив?
— Только с виду, инспектор, только с виду! У него была привычка усмехаться с угрожающим видом.
— Эти люди решили жить на виду у всех и даже не желают, чтобы у них на окнах были ставни, хотя бы из приличия.
Он давал понять, что знает гораздо больше, чем хочет сказать.
— Просто безумцы какие-то!..
— О ком вы говорите?
— Об обоих, и о жене и о муже…
— Вы видели, как Жоссе вернулся домой во вторник вечером?
— Конечно, видел, раз я сидел у окна!
— Вы ничего не делали, только смотрели на улицу?
— Я читал. Но я подскакивал от всякого шума. Терпеть не могу шума, особенно шума автомобилей.
— Вы слышали, как у дома Жоссе остановилась машина?
— Да, и, как всегда, подскочил. Я расцениваю шум как личное оскорбление…
— Значит, вы услышали машину мсье Жоссе, а потом, конечно, стук, когда захлопнулась дверца?
— Да, конечно, и стук, молодой человек!
— Вы посмотрели в окно?
— Посмотрел и увидел, как он вошел к себе.
— У вас были часы на руке?
— Нет. Но есть часы на стене, как раз напротив моего кресла. Они уходят вперед не больше чем на три минуты в месяц.
— Который же был час?
— Десять часов сорок пять минут. Торранс, который как и все сотрудники Мегрэ, прочел протокол допроса Жоссе, захотел уточнить:
— Вы уверены, что было не десять часов пять минут?
— Уверен. Я человек точный. Всю жизнь любил точность во всем.
— Вам никогда не случается вечером или ночью задремать в своем кресле?
На этот раз мсье Лалэнд рассердился, и славному Торрансу с большим трудом удалось его успокоить. Старик не терпел, когда ему противоречили, в особенности если дело касалось его сна, потому что он с гордостью выдавал себя за человека, который вообще не спит.
— Вы узнали мсье Жоссе?
— А кто же это еще мог быть?
— Я спрашиваю вас, узнали ли вы его?
— Конечно, узнал.
— Вы рассмотрели его лицо?
— Недалеко от моего окна есть уличный фонарь, да еще и луна светила.
— В этот момент в каких-нибудь окнах был свет?
— Нет, мсье.
— Даже в комнате служанки?
— Служанка уже полчаса, как легла.
— Откуда вы это знаете?
— Потому что я видел, как она закрыла окно и сразу же после этого потух свет.
— В котором часу?
— В четверть одиннадцатого.
— А мсье Жоссе зажег свет в первом этаже?
— Конечно, зажег.
— Вы точно помните, что окна первого этажа осветились, когда он вошел?
— Прекрасно помню.
— А потом?
— А потом произошло то, что происходит обычно. В первом этаже стало темно, и свет зажегся во втором.
— В какой комнате?
Окна спален Жоссе и его жены выходят на улицу: окно Жоссе справа, окно Кристины слева.
— В обеих.
— Вы не могли рассмотреть, что происходило в доме?
— Нет. Это меня не интересовало.
— А сквозь занавески что-нибудь видно?
— Видна только тень, если кто-нибудь проходит между лампой и окном.
— Вы совсем не смотрели на их окна?
— Нет, я снова погрузился в чтение.
— До которого часа?
— Пока не услышал, как дверь напротив открылась и снова закрылась.
— В котором часу?
— В двенадцать двадцать.
— Вы услышали, как заводят мотор?
— Нет. Этот человек пошел пешком в сторону Отейской церкви, с чемоданом в руке.
— В окнах дома больше не было света?
— Нет.
С этого момента действия Жоссе соответствовали показаниям, которые он дал Мегрэ. И тут свидетелей было сколько угодно. Отыскали шофера машины марки 104, которая была на стоянке у Отейской церкви, некоего Брюньяли.
— Клиент сел ко мне в половине первого. Я отметил рейс у себя в карточке. У него в руке был чемодан, и я отвез его на авеню Марсо.
— Как он выглядел?
— Длинный растяпа, от которого разило спиртом. Видя, что он с чемоданом, я спросил, на какой вокзал его везти.
На авеню Марсо Жоссе заплатил по счетчику и направился к большому особняку, где слева от входной двери была прибита медная дощечка.
Отыскали и второе такси, которое Жоссе взял, выйдя из Управления.
Кабаре, в которое он зашел в половине второго, было маленькое заведение под названием «Олений парк». Швейцар и бармен помнили Жоссе.
Он не захотел сесть за столик. Он словно сам не понимал, где очутился, и растерянно смотрел на Нинуш, которая раздевалась на танцевальной площадке. Он выпил рюмку и угостил Марину — это девушка, которая уговаривает клиентов выпить, — не проявив к ней интереса.
В это время шофер такси спорил на улице с другим шофером, который работал в сговоре со швейцаром и не позволял поставить машину, привезшую сюда Жоссе.
— Пускай он тебе заплатит по счетчику, а когда он выйдет, я сам его повезу.
Появление Жоссе разрешило их спор, и шофер, в машине которого лежал чемодан, повез Жоссе на улицу Лопер. Хотя шоферу был знаком этот район, он некоторое время кружил по улицам, и Жоссе пришлось указать ему правильный путь.
