Агата Кристи - Рождественское убийство
— Но это же абсурд! — в ярости закричал Джордж Ли. — Так вы, пожалуй, договоритесь до того, что мой отец вообще не был убит!
— Он был убит, — сказал Сагден. — В этом нет никаких сомнений.
Начальник полиции откашлялся и взял допрос в свои руки.
— Где вы были в момент убийства, мистер Ли?
— Я сидел в столовой. Это было вскоре после ужина. Впрочем, нет, я был, кажется, в этой комнате. Я тогда только что закончил телефонный разговор.
— Вы звонили отсюда?
— Да. Я разговаривал с представителем консерваторов в Вестерингэме — моем избирательном округе. Разные неотложные дела.
— И, закончив разговор, вы услышали крик?
— Да, — поежился Джордж, — это было очень неприятно. У меня… даже кровь застыла в жилах.
Он вынул носовой платок и вытер выступившие на лбу капли пота.
— Скверная история, — пробормотал он.
— А затем вы побежали наверх?
— Да.
— Вы видели своих братьев, мистера Альфреда и мистера Гарри?
— Нет, они, наверное, взбежали наверх как раз передо мной.
— Когда вы в последний раз видели своего отца, мистер Ли?
— Сегодня днем. Мы все поднимались к нему.
— После этого вы не видели его?
— Нет.
После некоторого молчания начальник полиции спросил:
— Вы знали, что в сейфе вашего отца в его спальне хранится большое количество необработанных алмазов?
Джордж Ли кивнул.
— Очень неразумно с его стороны, — напыщенно заметил он. — Я много раз указывал ему на это. Его запросто могли убить из-за них… то есть… я хотел сказать…
— Вы знаете, — прервал его полковник Джонсон, — что эти алмазы исчезли?
У Джорджа отвисла челюсть, его глаза полезли на лоб.
— Так, значит, его все-таки убили из-за них?
— Мистер Ли знал о пропаже, — медленно произнес начальник полиции, — и сообщил о ней в полицию за несколько часов до своей смерти.
— Но тогда… — запинаясь, пробормотал Джордж, — я не понимаю… я…
— Успокойтесь, месье, — вежливо сказал Пуаро. — Мы тоже не понимаем.
X
Гарри Ли вошел в комнату развязной походкой. Увидев его, Пуаро нахмурился. Ему вдруг показалось, что он где-то уже видел этого человека. Он отметил про себя черты лица вошедшего — орлиный нос, надменную посадку головы, острый подбородок — и понял, что хотя Гарри Ли обладал крупным телосложением, а его отец был человеком среднего роста, между ними было много общего.
Пуаро заметил не только это. Несмотря на внешнюю развязность Гарри Ли, в нем чувствовалось плохо скрываемое напряжение.
— Ну-с, джентльмены, — сказал он. — Чем могу быть полезен?
— Мы будем рады, мистер Ли, если вы сумеете пролить нам хоть какой-нибудь свет на события этого вечера.
— Мне ничего не известно, — Гарри покачал головой. — Это все было ужасно и совершенно неожиданно.
— Насколько я знаю, — заметил Пуаро, — вы недавно вернулись из-за границы, не так ли, мистер Ли?
Гарри мгновенно обернулся к нему.
— Да. Всего неделя, как я высадился в Англии.
— Вы долго путешествовали?
Гарри Ли запрокинул голову и засмеялся.
— Какой смысл скрывать — все равно вам кто-нибудь расскажет! Я блудный сын, джентльмены! Почти двадцать лет прошло с тех пор, как я в последний раз перешагнул порог этого дома.
— Но вы все же возвратились сюда. Не объясните ли нам, почему?
— Это все та же старая добрая притча, — все с той же откровенностью и готовностью ответил Гарри. — Мне надоело питаться шелухой, которую едят свиньи, — или которой даже свиньи не едят, я не помню точно. Я подумал, что упитанный телец был бы для меня более подходящей пищей. А тут я как раз получил письмо от отца с предложением вернуться домой. Я с готовностью принял это предложение. Вот и все.
— Вы приехали только на Рождество или надолго? — спросил Пуаро.
— Я вернулся навсегда! — сказал Гарри.
— Ваш отец одобрил это решение?
— Старик был в восторге! — Гарри снова засмеялся, в глазах у него запрыгали веселые чертики. — Отцу было смертельно скучно жить здесь с Альфредом. С моим братом со скуки сдохнешь. Он, правда, человек достойный и тому прочее, но не компания моему папаше, который в свое время немало погулял. Вот почему ему нравилось мое общество.
— И ваш брат Альфред и его жена были довольны, что вы остаетесь здесь жить? — спросил Пуаро, с притворным удивлением уставившись в лицо Гарри.
— Альфред? Да он просто пришел в ярость. А что касается Лидии… Она была, вероятно, солидарна с Альфредом, но я не сомневаюсь, что с ней я, в конце концов, ужился бы. Лидия мне нравится. Очаровательная женщина. Я бы поладил с ней. Но Альфред — совсем другое дело. — Он снова засмеялся. — Альфред всегда ненавидел меня и завидовал мне. Надо сказать, у него были для этого основания. Он всегда был примерным сыном, покорным, тихим домоседом. И что бы получил за это в конце концов? То, что всегда получает примерный сын, — пинок в зад! Поверьте мне, джентльмены, добродетель в наше время себя не окупает!
Он внимательно переводил взгляд с одного лица на другое.
— Надеюсь, вас не шокирует моя откровенность, но ведь вам, по-видимому, нужна истина. Вам все равно придется перетряхнуть грязное белье нашей семейки. Так что я буду с вами откровенен до конца. Я не особенно расстроен смертью отца, — я ведь не видел его с юных лет — тем не менее, он был моим отцом, и он убит. — Я готов на все, только бы отомстить убийце. — Он нервно провел рукой по подбородку. — Мы все довольно мстительны в нашей семье. У всех Ли хорошая память, и я очень надеюсь, что рано или поздно убийца моего отца будет схвачен и повешен.
— Мне кажется, вы можете это доверить нам. Мы сделаем все, что в наших силах, сэр, — хмуро заметил Сагден.
— А если не сделаете, я сам этим займусь, — пообещал Гарри Ли.
— Может быть, вы догадываетесь о том, кто убийца, мистер Ли? — резко спросил начальник полиции.
Гарри покачал головой.
— Нет, — медленно сказал он. — Нет, не догадываюсь, — но вы знаете, я думал об этом и, к сожалению, понял, что убийство не могло быть делом рук постороннего.
— Вот как? — спросил Сагден, кивнув головой.
— Следовательно, — продолжал Гарри, — кто-то из живущих в доме убил его… Но кто, черт побери, мог это сделать? Слуг подозревать невозможно. Трессильян здесь чуть ли не с начала века. Идиот-лакей? Ни за что не поверю! Хорбери, конечно, весьма подозрителен, но Трессильян сказал мне, что он был в кино. Так что из этого вытекает, джентльмены? За исключением Стивена Фарра (а на кой черт, скажите мне, могло понадобиться Стивену Фарру приезжать из Южной Африки, чтобы убить абсолютно незнакомого ему человека?), за исключением этого красавца, все остальные — члены семьи. И убейте меня, если я знаю, кто из них мог это сделать! Альфред? Он обожал отца. Джордж? Кишка тонка! Дэвид? Он всегда был сентиментальным мечтателем. Он бледнеет, порезав себе палец. Кто-нибудь из женщин? Женщины не имеют обыкновения хладнокровно перерезать горло своим близким. Так кто же это все-таки сделал? Разрази меня бог, если я знаю. Все это чертовски неприятно.
