Филлис Джеймс - Смерть эксперта-свидетеля
Она не помнила, как услышала долгий звонок у входа, как прошла через вестибюль – отпереть дверь. Неожиданно дверь резко распахнулась и зал заполнился множеством людей, шумом голосов. Свет, казалось, стал ярче – это было так странно, – и Бренда увидела всех этих людей ярко освещенными, словно актеры на сцене, с лицами, которые грим сделал подчеркнуто гротескными; каждое произнесенное ими слово слышалось четко и ясно, будто она сидела в первом ряду партера. Миссис Бидуэлл, уборщица, в макинтоше с воротником из искусственного меха, говорила высоким, громким голосом, возмущенно сверкая глазами:
– Шут его знает, что тут у нас делается! Какой-то обормот возьми да позвони моему старику и говорит, мол, мне сегодня приходить не надо, что, мол, я миссис Шофилд занадобилась. Кто это дурака валяет, хотела бы я знать?
По лестнице спускался инспектор Блейклок, медленно, не торопясь: так происходит выход главного героя. Все остальные стояли кружком, глядя вверх, на приближающуюся к ним фигуру, – доктор Хоуарт, Клиффорд Брэдли, мисс Фоули, миссис Бидуэлл. Директор выступил вперед. Вид у него был такой, словно он вот-вот упадет без сознания.
– Ну, Блейклок? – произнес он.
– Доктор Лорример, сэр. Умер. Убит.
Разумеется, они не могли, поворачиваясь лицами друг к другу, словно хор в греческой трагедии, все в унисон повторять и повторять это слово. Но оно эхом прозвучало в гулкой тишине вестибюля, утрачивая смысл, обращаясь в глухой стон: «Убит. Убит. Убит».
Брэнда увидела, как бросился к лестнице доктор Хоуарт. Инспектор Блейклок повернулся – пойти за ним, но директор сказал:
– Нет. Вы оставайтесь здесь. Проследите, чтобы никто не вышел за пределы этого зала. Позвоните главному констеблю и доктору Керрисону. Потом свяжете меня с Министерством внутренних дел.
Тут, впервые за все время, все заметили Бренду. Миссис Бидуэлл подошла к креслу. Спросила:
– Так это ты его нашла? Ах ты бедняжечка моя!
И все: теперь это уже не было театральным представлением. Свет как бы угас. Лица утратили яркость, расплылись, стали вполне обычными. Бренда негромко охнула. Почувствовала, как руки миссис Бидуэлл обнимают ее за плечи. Запах макинтоша забивал ноздри. Мех был мягким, как лапки ее котенка. И тут Бренда смогла наконец-то заплакать.
Глава 2
Доктор Чарлз Фриборн, главный контролер учреждений судебной медицины, лежал в лондонском учебном госпитале, у самой реки, откуда в самые мазохистские свои моменты он мог смотреть на окно собственного кабинета. Он лежал на узкой больничной койке совершенно неподвижно, вытянувшись во весь свой немалый – под два метра – рост, аккуратно укрытый простыней, над которой высоко торчал его крупный нос; совершенно седые волосы почти сливались с такой же белоснежной подушкой. Кровать была ему коротка, но к этому неудобству он давно приспособился, осторожно выставляя ступни над ее невысокой спинкой. Прикроватная тумбочка была набита самыми разнообразными приношениями, вещами необходимыми, не очень необходимыми и кое-какими отступлениями от правил, без которых, как было принято считать, невозможно обойтись во время краткого пребывания в госпитале. Тут же стояла и ваза с розами, которые выглядели весьма официально: они не пахли, но были невероятно яркими, и за их неестественными, какими-то похоронно-пышными головками коммандер[10] Адам Дэлглиш разглядел лицо столь неподвижное, взгляд так недвижимо устремленный в потолок, что на мгновение он испугался: ему показалось – он пришел отдать последний долг усопшему. Напомнив себе, что Фриборн выздоравливает после вполне успешной операции, да к тому же по не самому серьезному поводу у него находили варикозное расширение вен, – Дэлглиш подошел к кровати и тихонько сказал:
– Привет!
Фриборн, неожиданно вырванный из ступора, резко подскочил на кровати, смахнув с тумбочки пакет бумажных салфеток, два экземпляра «Журнала научного общества судмедэкспертов» и початую коробку шоколадных конфет. Крепко сжав ладонь Дэлглиша худой веснушчатой рукой с госпитальным опознавательным браслетом вокруг кисти, он воскликнул:
– Адам! Что это ты крадешься как тать в ночи, черт бы тебя побрал! Господи, до чего же я рад тебя видеть! Единственная добрая весть за все утро – то, что тебе поручили возглавить это дело. Я уж думал, ты уехал. Сколько времени ты можешь со мной побыть? Как ты туда доберешься?
Дэлглиш ответил на все вопросы по порядку:
– Десять минут. Вертолетом с аэродрома Баттерси. Завернул по пути. Как ты, Чарлз? Я тебе некстати?
– Это я всем некстати. Более неудачного времени я и выбрать не мог. А главное, от чего с ума можно сойти – ведь сам во всем виноват! С операцией этой вполне можно было и обождать. Правда, надоело – болит и болит, и Мэг настаивала, чтоб я прооперировался до выхода на пенсию. Видно, считала, что лучше потратить на это государственное время, чем мое собственное.
Подумав о тяготах и успехах, выпавших на долю Фриборна за сорок с лишним лет службы на пользу судебной медицины, о трудных годах войны, об отсроченной пенсии, о последних пяти годах, когда Чарлз оставил директорский пост и занялся бюрократической тягомотиной, Дэлглиш сказал:
– Очень разумно с ее стороны. Кроме того, тебе вовсе нечего делать в Чевишеме.
– Да знаю я. Смешно чувствовать, что ты за это отвечаешь, только потому, что беда случилась как раз, когда тебя на месте нет. Из дежурки позвонили чуть позже девяти – сообщить мне об этом. Решили, видно, что лучше я от них узнаю, чем от посетителей или из вечерних газет. Молодцы. Главный констебль, по всей видимости, вызвал ребят из Скотленд-Ярда сразу, как получил сообщение. А тебе самому что известно?
– Думается, примерно то же, что и тебе. Я говорил с главным констеблем и с Хоуартом. Узнал от них основные факты. Череп пробит, очевидно, тяжелым молотком, который Лорример как раз исследовал. Лаборатория была должным образом заперта, когда помощник сотрудника по связям с полицией и молоденькая девушка – секретарь-регистратор – прибыли туда в восемь тридцать утра. Ключи Лорримера – у него в кармане. Он часто задерживался на работе допоздна, и большинство сотрудников знали, что он в тот вечер собирался остаться подольше. Никаких признаков взлома. Четыре комплекта ключей. Один – у Лорримера, поскольку он главный научный сотрудник и заместитель начальника службы безопасности. Второй комплект у помощника сотрудника по связям с полицией. Только Лорример или один из сотрудников по связям с полицией имел право запирать и отпирать здание. Третий комплект ключей хранится у директора в сейфе, а четвертый – в сейфе полицейского участка в Гайз-Марше – на случай, если ночью сработает сигнализация.
