Агата Кристи - Убийство по алфавиту
В разговор вмешался Пуаро.
— Предположим, мистер Сислей, что вашего брата нашли бы у подножия скалы застреленным и рядом с ним валялся бы револьвер. О чем бы вы подумали в первую очередь?
— Откровенно говоря, я решил бы, что это самоубийство, — сказал Сислей.
— Encore![44] — воскликнул Пуаро.
— В каком смысле?
— Некий факт повторяется снова и снова. Но это несущественно.
— Так или иначе, это не самоубийство, — сказал Кроум с долей нетерпения. — Насколько мне известно, мистер Сислей, у вашего брата была привычка выходить вечером на прогулку?
— Совершенно верно.
— Каждый вечер?
— Ну, если только не лил дождь.
— И все в доме знали об этой привычке?
— Конечно.
— А посторонние?
— Не знаю, кого вы имеете в виду под посторонними. Садовник мог знать об этом, а мог и не знать. Я не уверен.
— А в поселке?
— Строго говоря, у нас здесь нет поселка. В Сирстон Феррерс есть почтовое отделение и несколько коттеджей, но ни магазинов, ни поселка как такового нет.
— Значит, если бы у дома появился незнакомец, его бы сразу же заметили?
— Напротив! В августе эти места кишат приезжими. Они каждый день прибывают сюда из Бригсхема, Торки и Пейнтона на машинах, в автобусах и пешком. Броуд-сендс, находящийся в той стороне, — очень популярный пляж, то же касается и Элбери-Коув — это хорошо известный уголок, и там часто устраивают пикники. И очень жаль! Вы не можете себе представить, как хороши здешние места в июне и в начале июля.
— Так вы думаете, посторонний остался бы незамеченным?
— Его бы заметили, только если бы он выглядел.., э.., как ненормальный.
— Этот человек так не выглядит, — сказал Кроум с уверенностью. — Вы понимаете, к чему я веду, мистер Сислей. По-видимому, убийца заблаговременно обследовал местность и обнаружил, что у вашего брата есть обыкновение выходить на вечернюю прогулку. Кстати, вчера, как я понимаю, никакие чужие люди к дому не подходили и повидать сэра Сирила не пытались.
— Насколько я знаю, нет. Давайте спросим Деверила.
Он позвонил в колокольчик и повторил вопрос дворецкому.
— Нет, сэр, никто к сэру Сирилу не приходил. И я никого не заметил рядом с домом. Горничные тоже никого не видели — я их спрашивал.
Выждав мгновение, дворецкий спросил:
— Это все, сэр?
— Да, Деверил, можете идти. Дворецкий удалился, в дверях дав дорогу молодой женщине.
Когда она вошла, Франклин Сислей встал.
— Это мисс Грей, джентльмены. Секретарша моего брата.
Необычная скандинавская внешность этой блондинки сразу приковала к себе мое внимание. У нее были почти бесцветные пепельные волосы, светло-серые глаза и румянец на матовом лице, какой часто бывает у норвежек и шведок. Ей было лет 27, и она показалась мне столь же деловитой, сколь и приятной на вид.
— Я могу быть чем-то полезна? — спросила мисс Грей, садясь.
Сислей подал ей чашку кофе, но от завтрака она отказалась.
— Это вы разбирали корреспонденцию сэра Сирила? — спросил Пуаро.
— Да, я.
— Скажите, он никогда не получал писем за подписью Эй-би-си?
— Эй-би-си? — Она покачала головой. — Нет, уверена, что не получал.
— Он не говорил вам, что во время вечерних прогулок видел кого-то постороннего?
— Нет, ничего похожего он не говорил.
— А вы сами посторонних не замечали?
— Таких, чтобы околачивались у дома, — нет. Конечно, в это время года рядом с домом всегда кто-нибудь есть. Часто приходится видеть людей, которые с бесцельным видом прогуливаются по площадкам для гольфа или спускаются по тропинке к морю. К тому же практически всех, кого в это время года приходится встречать, видишь впервые.
Пуаро задумчиво кивнул.
Инспектор Кроум попросил, чтобы ему показали, где сэр Сирил совершал вечернюю прогулку. Франклин Сислей провел нас через дверь в сад, а мисс Грей пошла вместе с нами.
Мы с ней немного отстали от других.
— Для вас это, наверное, страшное потрясение, — сказал я.
— В это невозможно поверить. Я вчера уже легла спать, когда позвонили из полиции. Я услышала голоса внизу, потом спустилась и спросила, в чем дело. Доверил и мистер Сислей как раз отправлялись на поиски с фонарями.
— В какое время сэр Сирил обычно возвращался с прогулки?
— Примерно без четверти десять. Он обычно входил через боковую дверь и иногда сразу ложился спать, а иногда шел в галерею, где хранится его коллекция. Вот почему, если бы из полиции не позвонили, его бы не хватились до утра, когда сюда явились полицейские.
— Вероятно, его жена потрясена?
— Большую часть времени леди Сислей находится под действием морфия. Думаю, что она в слишком оглушенном состоянии, чтобы понимать, что творится вокруг нее.
Мы вышли из садовой калитки на площадку для гольфа. Перейдя ее наискосок, мы по лесенке перебрались через живую изгородь и оказались на круто уходящей вверх, извилистой дорожке.
— Эта тропа ведет к Элбери-Коув, — объяснил Франклин Сислей. — Но два года назад соорудили новую дорогу, ведущую от шоссе к Броудсендсу и дальше к Келбери, так что по этой дороге теперь практически никто не ходит.
Мы пошли вниз. Там дорожка переходила в тропку, спускавшуюся среди папоротников и терновых кустов к морю. Неожиданно мы очутились на зеленом склоне, с которого было видно море и пляж, покрытый белой галькой. Над морем шла полоса темно-зеленых деревьев. Пейзаж был восхитителен: игра цветов — белого, темно-зеленого, сапфирно-синего.
— Какая прелесть! — воскликнул я. Сислей откликнулся на мои слова:
— Ну конечно! Зачем людям ехать отсюда за границу, на Ривьеру? В свое время я объехал весь мир и, клянусь Богом, никогда не видел ничего прекрасней.
Потом, словно устыдившись своего энтузиазма, он произнес уже более деловитым тоном:
— Это и есть маршрут, по которому вечерами гулял мой брат. Он доходил досюда, потом возвращался на тропинку, но поворачивал уже направо, а не налево, и, миновав ферму, пересекал поле и оказывался дома.
Мы продолжали наш путь, пока не дошли до изгороди на полпути через поле — здесь и было обнаружено тело.
Кроум кивнул.
— Дело немудреное. Убийца стоял здесь, в тени. Ваш брат, наверное, так ничего и не заметил, пока не был нанесен удар.
Девушка рядом со мной вздрогнула.
Франклин присвистнул и сказал:
— Держитесь, Тора. Это ужасно, но надо смотреть правде в глаза.
Тора — это имя подходило девушке.
Мы вернулись к дому, куда перенесли тело после того, как оно было сфотографировано.
Когда мы поднимались по широкой лестнице, из комнаты вышел врач с черным саквояжем в руке.
— Что скажете, доктор? — осведомился Сислей.
