Джон Карр - Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны
– И вам это не приходило в голову, пока… – резко начал Долиш.
– Нет-нет. Судьба человека, который постоянно мнит себя умным, плачевна. Моей единственной надеждой было застать призрака лично – в мантии и маске. Но до этого вечера призрак старался не появляться передо мной. А когда он появился… Давайте реконструируем сцену. В качестве очередного экспоната из ящика позвольте мне предъявить вам эту коробку с короткими патронами для «айвс-гранта» 22-го калибра. Я открываю коробку, не вынимая ее из ящика. Смотрите!
Послышалось тарахтение, когда Пеннингтон смахнул с блокнота в ящик шесть холостых патронов. Неуклюжими движениями затянутых в резиновые перчатки рук он зарядил револьвер шестью патронами с пулями, взятыми из коробки.
– Finito! [28] – Пеннингтон Баркли защелкнул барабан. Теперь пистолет в таком состоянии, в каком, как я считал, он должен был находиться этим вечером. Мы положим его… нет, не в ящик. Дабы воссоздать драму, весьма болезненную в буквальном смысле слова, я положу его на этот край стола. Вообразите, что сейчас снова без нескольких минут десять. Я сидел в этом кресле возле стола, глядя на незанавешенное левое окно. Не согласится ли кто-нибудь занять это кресло. Может быть, вы, Эндрю?
– Благодарю вас, но в полной реконструкции нет надобности.
– Согласен. Тем более я не стану просить об этом Дейдри, чей безмятежный облик может ввести в заблуждение. Но может быть, мы попытаемся воссоздать другие обстоятельства, выключив свет?
– Нет! – Дейдри отпрянула от мистера Долиша. – Снаружи уже совсем темно. А ведь тогда еще не стемнело окончательно, не так ли?
– Безусловно. Я хорошо различал очертания предметов – вернее, мог различать, если бы уделял этому внимание. Но я думал о другом. А затем…
– По-моему, дядя Пен, – заметил Ник, – сейчас как раз один из тех моментов, когда вы обычно рассказывали мне истории о привидениях.
– Та же мысль, мой мальчик, пришла мне в голову. В те дни ты был шустрым мальчуганом, и я вижу, твой темперамент не изменился. Итак, я сидел там и размышлял. Направление моих мыслей не имеет значения. Признаюсь лишь, что я был удручен и подавлен…
– Ради бога, дядя Пен, не трогайте револьвер!
– Прошу прощения, Ник, движение было непроизвольным. Моя рука не коснулась револьвера. С вашего позволения, мы прикроем газетой и скроем от взоров безобразное орудие. Поглощенный своими мыслями, я ничего не видел и не слышал. Но подняв взгляд, я сразу очнулся. Что-то стояло в окне и смотрело на меня.
– И что же на вас смотрело? – осведомился мистер Долиш.
– Могу лишь сказать, что это была фигура в черной мантии и с черной маской или вуалью на лице, возможно, с прорезями для глаз, но я в этом не уверен.
– Что за фигура? Высокая или низкая? Толстая или худая?
– «Средняя» – единственное слово, которое приходит мне на ум. Пеннингтон Баркли пожал плечами. – Я испытывал высокомерное презрение к нашему визитеру. Я чувствовал… знал, что это не призрак, а человек. Но если я скажу, что не испытал страшного потрясения, то буду тем, кого Ник с присущей истинному янки образностью назвал бы закоренелым вралем. Но худшее было впереди. Я крикнул незваному гостю:. «Кто вы?» или «Что вам нужно?» точно не помню. И тогда я услышал звук автомобиля на подъездной аллее. Я понял, что Дейдри возвращается из Брокенхерста. Теперь я достиг той части истории, где могу быть точным. С правой стороны мантии у моего визитера, очевидно, имелось нечто вроде кармана. Он – или она, а может, и оно – сунул туда руку в перчатке и вытащил револьвер. Не спрашивайте меня, как я узнал, что это мой револьвер! Не спрашивайте, откуда я знаю о перчатке! Но, Бог мне судья, я был в этом уверен!
– Что это была за перчатка? Резиновая, вроде тех, что сейчас на вас?
– Нет – во всяком случае, она была другого цвета. И это не была замшевая или лайковая перчатка из тех, что мы обычно носим. Я бы назвал ее тонкой обтягивающей перчаткой из серого нейлона – палец визитера не мешкал с предохранителем. Он поднял револьвер и выстрелил в меня с расстояния примерно дюжины футов. Я увидел вспышку, услышал грохот и почувствовал удар в области сердца. «Значит, он пришел убить меня!» – подумал я. Не произнеся ни слова, визитер бросил револьвер на ковер и вышел через окно, задернув за собой занавеси.
– Очевидно, нырнув головой под поднятую раму, – вставил мистер Долиш. Так как мы условились, что это не призрак, он должен был это сделать.
– Да, если только он не был низкорослым. Вроде бы я не видел, чтобы он наклонял голову. Но в этих окнах добрый фут или дюймов восемнадцать между занавесями и стеклом. Могу лишь утверждать, что он шагнул за портьеры и задернул их.
– А что сделали вы?
Левая рука хозяина дома коснулась левой стороны груди. Его лицо исказила судорога.
– Я был ошеломлен, придя в себя и поняв, что я жив и могу дышать. Что-то упало на стул возле моей левой руки. Подняв этот предмет, я сразу узнал бумажный пыж из холостого патрона – когда я был мальчиком, мы бросали холостые патроны в костер. Выстрел был сделан со слишком далекого расстояния, чтобы на моем жакете остались пороховые ожоги или порезы от пороховых зерен. Но пыж ударил меня, как пуля.
– Простите мою настойчивость, но у меня есть для этого вопроса основания. Что вы сделали?
– Я встал, подошел к правому окну и выбросил чертову бумагу на лужайку.
– К правому окну? Не к левому? А вам не пришло в голову поднять тревогу и преследовать нападавшего?
– Нет. Во-первых, я был слишком рассержен, потрясен и, должен признаться, напуган. Во-вторых, я услышал, как машина остановилась, а потом раздались голоса и топот ног. Я не хотел суеты и шума – ненавижу любой беспорядок. Поэтому я вернулся к креслу, сел и стал ждать вас.
Покинув свое место у камина, Ник подошел к левому окну, раздвинул длинные занавеси и обернулся:
– Вы говорите, дядя Пен, что посетитель вышел через это окно?
– Да.
– Но оно закрыто!
– Визитер мог закрыть его, уходя. Эти окна легко скользят в пазах, а вы так шумели…
– А не мог этот шутник спрятаться за портьерами, подождать удобного момента и ускользнуть через комнату, когда вы на него не смотрели?
– Нет, Ник, не мог! Пожалуйста, поверь мне на слово. Трудно описать ощущение злобы, исходившей от этой фигуры. Я ждал и даже боялся ее возвращения. А почему ты об этом спрашиваешь?
Ник шагнул к нему.
– Сейчас я вам объясню. Либо вам это приснилось, дядя Пен, либо мы столкнулись с самым странным явлением, с каким мне только приходилось сталкиваться за всю мою журналистскую карьеру. – Он повернулся назад. – Это окно заперто изнутри!
