Рональд Нокс - Убийство на виадуке. Три вентиля (сборник)
– Разумеется, я читала о нем в газете.
– Так вот, некоторые его друзья, то есть знакомые по клубу, недовольны позицией, которую заняли полицейские. По мнению этих друзей… то есть по нашему мнению, полиция слишком легко поверила в версию о самоубийстве, не изучив все факты, и… словом, нам кажется, что тут не обошлось без нечестной игры.
– Нечестной игры? Но зачем кому-то понадобилось…
– О, мы тоже не можем даже представить себе, каковы могли быть мотивы. Вот мы и подумали, что вы нам поможете. Видите ли, тело нашел я и один из моих друзей, и по некоторым признакам мы смогли предположить, что Бразерхуда… убили. К примеру, место, где была найдена его шляпа… но не будем вдаваться в подробности. Наши подозрения весьма сильны, вот только улик в нашем распоряжении недостаточно, чтобы проверить их, – надеюсь, вы понимаете, о чем я. Единственное, что, как нам кажется, могло бы нам помочь продвинуться в расследовании, – эта фотография. В руки полиции она не попала ввиду чистейшей случайности, к которой я не имею никакого отношения.
– Так полиция ничего о ней не знает?
– У нас нет оснований полагать обратное. Но снимок обнаружился в кармане Бразерхуда – по крайней мере, был найден при обстоятельствах, ясно свидетельствующих о том, что он выпал из кармана, когда… когда тело Бразерхуда переносили в другое место.
Мисс Рэндолл-Смит снова взглянула на портрет, который по-прежнему держала в руках.
– В таком случае, – произнесла она, – как же я, по-вашему, должна поступить с ним?
– Ну, вам, разумеется, следует понять, что нам совсем не хочется поднимать тему, которая может оказаться тягостной для вас. И в то же время, поскольку вам, по-видимому, кое-что известно о прошлом Бразерхуда и обстоятельствах, о которых мало кто знает, мы думаем, что вы могли бы поделиться с нами своими соображениями о его смерти, если они у вас сложились. Спрошу напрямик: вы не знаете, у кого могли быть причины желать Бразерхуду зла? Или кто мог бы лишить его жизни?
– Понимаю. Вы хотите, чтобы я помогла правосудию. Только не полиции, а вам.
– Мы сами помогаем полиции. Вот только в полиции не всегда… – как бы выразиться? – не всегда приветствуется помощь со стороны, в их методах работы немало формализма. Во время войны я сам служил в военной разведке и имел возможность видеть злополучные последствия соперничества и зависти между различными отделами полиции. Мы не обращались к полицейским, решив, что лучше всего будет проделать работу самостоятельно, а затем представить ее как fait accompli[18]. Вот почему мы ни словом не упомянули в присутствии полиции о существовании снимка, найденного у погибшего.
– Мистер Ривз…
Женщина способна орудовать фамилией, как дубинкой. Уважительное обращение «мистер Такой-то», выражающее наши взаимоотношения с внешним миром, зачастую звучит зловеще. Священники пользуются им, протестуя против нашего пренебрежения посещениями церкви; прокторы – когда убеждают, что неприлично являться к ужину без мантии и шапочки. Но никто не в силах придать ему столько уничижительной силы, как исполненная презрения женщина. «Мистер» – вы мужчина, а я беззащитная женщина. «Мистер» – вы называетесь джентльменом, а ведете себя по-хамски. «Мистер» – как видите, я обращаюсь с вами предельно вежливо, хотя вы вообще не заслуживаете моего уважения. В обращении «мистер» чувствуется ирония: оно вынуждает жаждать титула.
– Мистер Ривз, к сожалению, вынуждена сказать, что вы говорите неправду.
Ривз ошеломленно замер. Обидно было сознавать, что он, сбросив маску, добился лишь обвинений во лжи. И еще обиднее – понимать, что Гордон оказался прав, уверяя, что нет лучше обмана, нежели правда. Пристыженный Ривз сидел и ждал продолжения.
– Разумеется, я понятия не имею, почему вы и ваши друзья сочли возможным так обойтись со мной. Единственное, что кажется мне ясным, – несправедливо ждать от меня откровенности по отношению к вам, если вы не были откровенным со мной. К сожалению, я ничем не могу помочь вам.
– Вы позволите мне высказаться? Боюсь, вы считаете, что вас оставили в неведении, потому что я не рассказал вам обо всех подозрениях, которые возникли у нас, а также о фактах, ставших известными нам. Если именно это вы имеете в виду, я могу вас понять, но…
– Ничего подобного в виду я не имею. Я хотела сказать лишь одно: мне достоверно известно – все, что вы сказали мне, неправда.
Ривз принужденно улыбнулся.
– Вы не могли бы объяснить мне, в каких именно словах вы усомнились?
– Право же, мистер Ривз, вы слишком многого от меня хотите. Вы, совершенно незнакомый человек, явились ко мне с просьбой о приватных сведениях. Вы просите о них на том основании, что вы якобы проводите частное расследование, о котором и рассказываете мне. Я не знаю, есть ли в вашем рассказе хоть слово правды. Мне известно только, что одна деталь в нем – заведомая ложь. И теперь вы хотите, чтобы я объяснила вам, что это за деталь, чтобы вы могли исправить единственную часть вашего рассказа, которая, как мне известно, является неправдой; разумно ли это? Ну же, мистер Ривз, расскажите мне свою историю еще раз, в точности такой, какова она на самом деле, и я посмотрю, смогу ли я помочь вам.
– Мне действительно очень жаль, но я уже рассказал вам всю правду так хорошо, как только мог. Боюсь, я не в состоянии уточнить «мою историю», как вы ее назвали, не исказив ее.
– В таком случае, боюсь, наши цели прямо противоположны. Пожалуй, лучше будет, если вы продолжите свои изыскания самостоятельно, поскольку договориться мы так и не смогли.
Не уловить в последних словах намек на входную дверь было невозможно. Со всем достоинством, на какое он был способен, Ривз поднялся и вышел. Следует с прискорбием отметить, что Гордон, выслушав его отчет, разразился буйным хохотом, так что Ривз порадовался тому, что в движении мотоцикл с коляской окутан плотным звуконепроницаемым коконом.
Кармайкл, который встретил их у дверей клуба, проявил больше сочувствия. По его мнению, мисс Рэндолл-Смит подарила фотографию Давенанту, не подозревая, что он и есть Бразерхуд, и считала, что Давенант никак не мог расстаться с этим ценным даром. Сам Кармайкл был в духе – как он объяснил, ему удалось сделать маленькое открытие.
– Помните, вы рассказывали мне, как пытались выяснить, из какой книги взят шифр – тот самый, в письме? Так вот, вы шли по верному пути, вот только, если мне будет позволено так выразиться, приняли во внимание далеко не все возможности. Допустим, вышеупомянутая книга действительно была при Бразерхуде, когда он покидал Лондон. Как вы помните, он сделал пересадку в Пастон-Отвиле. И я задал себе вопрос: а если по небрежности или с неким умыслом он оставил эту книгу в вагоне первого класса? Этот поезд, видите ли, делает конечную остановку в Пастон-Отвиле, и тем же вечером в вагонах проводят уборку.
