Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей
— Кроме одного.
— Простите, сэр?
— Ашенден лгал.
Льюис опешил:
— Откуда вы знаете?
— Ведь он сказал, что осматривал Магдален.
— Ну и что?
— Он рассказал мне о нём всё-всё, слово в слово по путеводителю.
— Но он и есть гид.
— Страниц сто тридцать, а то и больше из справочника «Оксфорд» Яна Морриса. Почти дословно.
— Вероятно, вызубрил для экскурсии с группой.
— Магдалена нет в числе экскурсий.
— Но разве можно говорить, что он врёт, только потому…
— Ашенден — лжец!
Льюис покачал головой — когда Морс в таком настроении, спорить с ним бесполезно, тем не менее он попробовал настоять на своём:
— В конце концов, какое это имеет значение? Почему Ашенден не мог прогуляться вокруг Магдалена?
— Он этого не делал, — спокойно сказал Морс.
— Нет?
— Я позвонил сегодня утром в привратницкую Магдалена. Колледж весь день был закрыт для посетителей, там производят какие-то реставрационные работы и не убраны строительные леса. Вчера, Льюис, вчера в Магдален не пропускали никого, кроме преподавателей, таков был приказ казначея, и его выполняли неукоснительно, и сделано было одно-единственное исключение — для посыльного из магазина, доставившего ящик какой-то особой туалетной бумаги для президента.
— Ах, ты! — Льюис глянул на лежавшие на его столе аккуратно разложенные и тщательно проштудированные бумажки, которые, скорее всего, никому теперь не нужны. Разве что в качестве туалетной бумаги. Одним-единственным телефонным звонком Морс сделал из него посмешище, показав, что все труды сержанта ни черта не стоят.
— Значит, он нас обманывал, — произнёс он поблёкшим голосом.
— Некоторые из нас проводят большую часть жизни, обманывая, Льюис.
— Вы не хотите, чтобы я доставил его сюда?
— А как ты можешь арестовать человека только за то, что он врун? Наверное, просто поволочился за какой-нибудь юбкой на Холиуелл-стрит. К тому же не исключено, что он там был.
— Сэр?
— Это значит, что он не был в «Рэндольфе» и не охотился за сумочками, так ведь?
— Он мог стянуть её до того, как вышел на улицу. Миссис Стрэттон одной из первых поднялась наверх, и Ашенден был там минут десять, если не больше…
— Что же он сделал с сумочкой?
— Нужно было обыскать комнаты, сэр.
Морс немного наклонил голову, потом пожал плечами.
— Мы теряем время? — спросил Льюис.
— Что? На сумочку? Ну, конечно. Мы её никогда не найдём, можешь спокойно поставить на это весь свой банковский счёт.
— А мне почти что нечего терять, — пробормотал Льюис, совсем павший духом.
— Макс звонил?
— Нет. А ведь обещал, правда?
— Бездельник! — Морс снял телефонную трубку и набрал номер лаборатории. — Если он будет продолжать твердить, что это сердечный приступ, думаю, я просто оставлю всё это дело на твои умелые руки, Льюис, а сам отправлюсь домой.
— Уверен, вы запрыгаете от радости, если он скажет, что её убили.
Но Морс уже дозвонился:
— Макс? Морс. Приготовил домашнее задание?
— Острая сердечная недостаточность.
— Точно?
В трубке послышался только возмущённый выдох — и никакого ответа.
— А не могло это произойти из-за того, что она увидела, как этот тип крутит в руках её пудреницу?
— Ничего не могу сказать по этому поводу.
— Нигде никаких следов телесных повреждений?
— Нет.
— Ты всюду посмотрел?
— Я всегда смотрю всюду.
— Не очень-то ты мне помог.
— Как раз наоборот. Я сказал тебе точно, какова причина смерти. Точно так же, как добрый доктор Суейн.
Но Морс его уже не слушал. Повесив трубку, он уже через минуту ехал в северный Оксфорд.
Что касается Льюиса, то он остался в офисе и провёл там всё утро, разбирая кучу текущих бумаг. В 12.00, решив, что у него не получится подражать не терпящему возражений тону, с которым Морс обычно обращался со швейцарами, он сел на автобус номер 21 до Сент-Джилса, где сошёл у памятника Мученикам и быстро зашагал по направлению к «Рэндольфу». В этот момент в поле его зрения попала Шейла Уильямс, торопящаяся вдоль левого крыла Сент-Джилса; она повернула за угол, после чего растворилась в толпе. Когда же сержант вышел на Бомон-стрит и прямо перед ним возник парусиновый навес над главным входом в «Рэндольф», он снова остановился. По ступенькам гостиницы спускался, бросая назад короткие взгляды, какой-то человек, он повернул налево и быстрой походкой двинулся в сторону колледжа Вустер. Там он ещё раз повернул налево, пересёк улицу на зелёный свет светофора и вошёл в заведение под неоновой вывеской «Британские железные дороги». В обычных обстоятельствах такое внешне невинное событие вряд ли бы заслуживало того, чтобы обращать на него внимание. Но обстоятельства не были обычными, а человек, который только что вышел из «Рэндольфа», да ещё с такой поспешностью, был не кто иной, как Эдди Стрэттон.
Льюис неуверенно продолжил свой путь.
Именно в это время, как позже выяснили Морс с Льюисом, между часом и двумя дня, было окончательно подготовлено убийство.
В 15.20 _Седрик Даунс разглагольствовал перед аудиторией, оказавшейся несколько меньше по сравнению с ожидавшейся, расписывая несравненные достоинства витражей цветного стекла в университетской часовне, особенно витража, изображающего сады Эдема, где яблоки на деревьях горели, как гигантские золотые апельсины. В 15.30 Шейла Уильямс распиналась перед столь же поредевшей аудиторией в архивном зале библиотеки имени Бодлея, пытаясь пробудить в слушателях восторг по поводу фотографий Генри Тонта, сделанных им в 1880-е годы. Но вот слайдам, отобранным доктором Теодором Кемпом, чтобы проиллюстрировать развитие ювелирного искусства в Британии до завоевания её норманнами, суждено было в этот солнечный осенний день остаться в коробках, стоявших в одной из комнат музея.
Глава девятнадцатая
В Оксфорде любили, а иногда позволяют себе и сейчас, купаться нагишом, что приводит к взаимному замешательству, когда мимо проплывают в лодках леди.
Мерилин Йордан. Оксфорд: город и университетК 21.30 университетский парк был уже давно закрыт, в сущности, с самого захода солнца. Тем не менее подобное обстоятельство редко останавливает решительно настроенных влюблённых и прочих, у кого не совсем в порядке голова, и они успешно изыскивают пути проникновения через заборы и живую изгородь, чтобы попасть в эти знаменитые пределы, место, как будто специально созданное для бесчисленных копуляций, происходящих здесь с тех времён, когда на этих акрах во время гражданской войны расположилась роялистская артиллерия.
