Ночь Бармаглота (ЛП) - Браун Фредерик

Но какое, чёрт возьми, всё это имело значение, раз у меня оставался по-настоящему большой материал, крупнейший из всех? И не было никакой разумной причины его не напечатать.

Капитан Эванс сел на стул, пододвинутый мной к столу, а я откинулся во вращающемся кресле и приготовил карандаш записывать его рассказ.

— Большое спасибо, что пришли сюда, капитан. Итак, что же вам сообщил Мастерс?

Он сдвинул шляпу на затылок и нахмурился, а затем сказал:

— Простите, док. Приказ сверху. Мне придётся просить вас вообще не упоминать эту историю.

Глава восьмая

Не знаю, что в тот момент выразило моё лицо. Знаю, что уронил карандаш и что пришлось откашляться, потому что с первого раза ничего сказать не удалось.

Во второй раз получилось, пусть и слегка ворчливо.

— Капитан, вы шутите. Вы же не можете на самом деле это предлагать. Единственное важное событие, какое только случалось здесь... Это же шутка?

Он покачал головой.

— Нет-нет, док. Это Маккой. Приказ самого шефа. Само собой, я не могу заставить вас снять материал. Но я хочу изложить вам все факты и надеюсь, что вы решите сделать это сами.

Я вздохнул чуть свободнее, когда он сказал, что не может меня принуждать. Это не помешает мне вежливо слушать.

— Продолжайте, — ответил я. — Это лучше всего.

Он подался вперёд.

— Дело вот в чём, док. Эта банда Джина Келли — грязное дело. Настоящие убийцы. Думаю, сегодня вечером вы сами узнали это про двоих из них. И, кстати, вы чертовски хорошо поработали.

— Это всё Смайли Уилер. Я просто прокатился с ним.

Шутка вышла слабая, но он посмеялся. Возможно, просто чтобы меня порадовать.

— Если мы сможем держать всё в тайне еще сорок часов, до полудня субботы, то поймаем всю шайку целиком. Включая главную шишку, самого Джина Келли.

— Почему до полудня субботы?

— У Мастерса с Крамером встреча в субботу в полдень с Келли и остальной шайкой. В отеле в Гэри, штат Индиана. Они разошлись после предыдущего дела и собираются там, чтобы договориться о следующем, понимаете? Когда Келли и все остальные явятся на ту встречу, ну, мы их поймаем. То есть, если не появится новость, что Мастерс с Крамером уже пойманы. Тогда Келли и компания не придут.

— Почему бы не поправить в статье всего один нюанс? — предложил я. — Просто напишем, что Мастерс с Крамером оба мертвы?

Он покачал головой.

— Те ребята рисковать не будут. Нет-нет, если они узнают, что двое из них схвачены или убиты, они дружно будут держаться подальше от Гэри.

Я вздохнул. Я знал, что это не поможет, но с надеждой проговорил:

— Возможно, никто из членов банды не читает «Гудок Кармел-Сити».

— Вам это известно лучше, чем кому-либо ещё, док. Подхватят другие газеты по всей стране. Если не пятничные вечерние, то субботние утренние. — И тут его как будто поразила внезапная мысль. — Слушайте, док, кто представляет тут новостные агентства? У них уже есть материал?

— Их представляю я, — печально проговорил я. — Но я ещё никому из них не телеграфировал на сей счёт. Собирался дождаться, пока не выйдет мой собственный номер. Конечно, они бы меня уволили, и это обошлось бы мне в несколько баксов в год, но на сей раз я хотел пропечатать большой материал в своей газете, прежде чем брошу его на растерзание волкам.

— Мне очень жаль, док, — сказал он. — Понимаю, для вас это большой материал. Но так, по крайней мере, вы не потеряете работу на агентства. Можете сказать им, что придерживали новость по просьбе полиции, например, до субботы вечером. После этого отсылаете его и будете вознаграждены.

— Наличными, имеете в виду. Я вознаграждён материалом в «Гудке», чёрт побери.

— Но вы придержите его, док? Послушайте, эти ребята — убийцы. Вы спасёте жизни, если позволите нам схватить их. Вы слышали что-нибудь о Джине Келли?

Я кивнул; я прочитал о нём в журнале Смайли. Это был не слишком хороший человек. Эванс был прав, говоря, что публикация материала будет стоить человеческих жизней, если он спасёт Келли от неминуемой ловушки.

Я поднял голову. Пит стоял поодаль и слушал. Я пытался понять по его лицу, о чём он думает, но он тщательно хранил бесстрастность.

Я сердито посмотрел на него и сказал:

— Выключи этот чёртов линотип. Не слышу своих мыслей.

Он пошёл и выключил.

Эванс с облегчением вздохнул.

— Спасибо, док, — сказал он. Вечер был прохладный, но он ни с того ни с сего вытащил платок и протёр лоб. — Нам так повезло, что Мастерс ненавидит остальную банду настолько, что сдал их нам, решив, что с ним покончено. И что вы готовы придержать материал, пока мы их не схватим. Ну, вы можете использовать его через неделю.

Не было нужды говорить ему, что через неделю я могу напечатать главу-другую из «Записок о Галльской войне» Юлия Цезаря [15]; это будет столь же древняя история.

Поэтому я не сказал ничего, и через несколько секунд он встал и ушёл.

Без работающего линотипа стало ужасно тихо. Подошёл Пит.

— Что ж, док, — сказал он, — у нас так и осталась та девятидюймовая дыра на первой полосе, про которую вы сказали, что найдёте утром, чем её заполнить. Может, теперь, пока мы здесь...

Я провёл пальцами по тому, что осталось от моих волос.

— Запускай как есть, Пит, — ответил я ему, — только с чёрной рамкой вокруг.

— Послушайте, док, я могу повозиться с той заметкой про выборы в «Женской взаимопомощи», а если я перенаберу её узкой колонкой, она, возможно, далеко протянется.

Я не мог придумать ничего лучшего и ответил: «Конечно, Пит», но, когда он направился к линотипу вновь включить его, сказал:

— Но не сегодня, Пит. Утром. Уже половина одиннадцатого. Иди домой к жене и детишкам.

— Но я бы так же быстро...

— Убирайся к чёрту отсюда, — произнёс я, — пока я не разрыдался. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я это сделаю.

Он ухмыльнулся, показывая, что понимает, что я не совсем это имел в виду, и сказал:

— Конечно, док. Тогда приду завтра пораньше. В половине восьмого. Вы тоже появитесь?

— Через несколько минут, — сказал я. — Доброй ночи, Пит. Спасибо, что пришёл, и вообще за всё.

Когда он ушёл, я ещё с минуту сидел за своим столом — и не плакал, но действительно этого хотел. Казалось невероятным, что произошло столько всего, а я не могу вытащить из этого ни строчки текста. На несколько минут мне захотелось стать сукиным сыном, а не сосунком, и пойти напечатать всё это. Даже если это позволит банде Келли уйти и убить ещё кого-нибудь, лишит работы мужа моей уборщицы, сделает дураком Карла Тренхольма, встревожит дочь миссис Гризуолд и обрушит репутацию Харви Эндрюса рассказом, как он был пойман, сбегая из дома, на ограблении банка родного отца. И, занимаясь этим, я мог бы заодно очернить Ральфа Бонни, перечислив ложные обвинения, выдвинутые против него в бракоразводном процессе, и написать шутливую заметку о вожде местной группировки по борьбе с салунами, пропускающем с ребятами ещё по одной у Смайли. И даже вернуть материал про распродажу на том основании, что отмена заявлена слишком поздно, позволив десяткам граждан зря туда съездить. Так чудесно быть сукиным сыном, а не сосунком, и всё это сделать. Сукиным сынам жить куда забавнее, чем большинству людей. И уж точно газеты у них больше и лучше.

Я подошёл, взглянул на набор первой страницы и, чтобы чем-то заняться, перебросил наполнитель обратно на четвёртую страницу. Тот, который мы убирали, чтобы освободить первую полосу от текущего хлама под все те большие материалы. Я снова запер набор.

Было чертовски тихо.

Я сам удивился, почему я ещё не ушёл выпить ещё по одной — или даже чертовски много — у Смайли. Удивился, почему я не хочу напиться в хлам. Но я не хотел.