Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро
– Mon cher, отчасти лгут все, – вздохнул Пуаро. – Важно отделить безобидную ложь от преступной.
– Все это выглядит просто невероятным, – сказал полковник Джонсон. – Перед нами грубое и жестокое убийство – и кто же фигурирует в качестве подозреваемых? Элфред Ли и его жена – спокойные, очаровательные, хорошо воспитанные люди. Джордж Ли – член парламента и воплощение респектабельности. Его жена – обычная современная красотка. Дэвид Ли выглядит мягким и безобидным – к тому же, по словам его брата Харри, он не выносит вида крови. Его жена кажется обыкновенной женщиной, приятной и благоразумной. Остаются испанская племянница и человек из Южной Африки. У испанских красавиц бурный темперамент, но я не представляю, чтобы эта очаровательная девушка хладнокровно перерезала старику горло, тем более что, судя по известным фактам, в ее интересах было, чтобы он прожил подольше – по крайней мере, пока не подписал бы новое завещание. Стивен Фэрр – другое дело. Возможно, он профессиональный вор, приехавший сюда за алмазами. Старик обнаружил пропажу, и Фэрр заставил его умолкнуть навеки. К тому же патефонное алиби не выглядит надежным.
Пуаро покачал головой.
– Дорогой друг, – промолвил он, – сравните физические данные мсье Стивена Фэрра и старого Симеона Ли. Если бы Фэрр решил убить старика, он проделал бы это в минуту – Симеон Ли не смог бы оказать никакого сопротивления. Неужели вы в состоянии представить, чтобы немощный старик и этот сильный мужчина – великолепный образец человеческой породы – боролись несколько минут, опрокидывая стулья и разбивая вазы? Это выглядит фантастично!
Полковник прищурился.
– Вы имеете в виду, – осведомился он, – что Симеона Ли мог убить только слабый мужчина?
– Или женщина! – уточнил суперинтендент.
16
Полковник Джонсон взглянул на часы:
– Здесь я больше ничего не могу сделать. Теперь все в ваших руках, Сагден. Да, осталось еще кое-что. Нужно повидать дворецкого. Я знаю, что вы уже его допрашивали, но теперь мы знаем немного больше, и нам важно получить подтверждение показаний всех о том, где они находились во время убийства.
Трессилиан вошел медленным шагом. Главный констебль предложил ему сесть.
– Благодарю вас, сэр. Мне что-то не по себе – ноги и голова…
– Конечно, ведь вы перенесли шок, – мягко произнес Пуаро.
Дворецкий вздрогнул:
– Такое ужасное событие в этом доме! Здесь всегда было так спокойно…
– В доме был порядок, но не было счастья, не так ли? – спросил Пуаро.
– Я бы не хотел об этом говорить, сэр.
– А в прошлом, когда здесь жила вся семья, счастья было больше?
– Семью нельзя было назвать особенно дружной, сэр, – медленно ответил Трессилиан.
– Покойная миссис Ли часто болела, верно?
– Увы, да, сэр.
– Дети любили ее?
– Мистер Дэвид был очень ей предан – скорее как дочь, чем как сын. Когда она умерла, он не смог здесь жить.
– А мистер Харри? – спросил Пуаро. – Что он собой представлял?
– Он всегда был довольно буйным молодым джентльменом, но добродушным. Господи, как же я удивился, когда в дверь позвонили – потом еще раз, с таким нетерпением, – я открыл и увидел незнакомого мужчину, а потом услышал голос мистера Харри, совсем такой же, как прежде: «Привет, Трессилиан. Все еще здесь?»
– Должно быть, это странное ощущение, – сочувственно произнес Пуаро.
Щеки дворецкого слегка порозовели.
– Иногда кажется, сэр, как будто прошлое никуда не исчезло! – продолжал он. – По-моему, в Лондоне шла пьеса про что-то вроде этого. Вдруг накатывает чувство, словно все это уже было. Звонит звонок, я иду открывать, а там мистер Харри… Я говорю себе, что все это уже делал, а потом оказывается, что это мистер Фэрр или еще кто-нибудь…
– Очень интересно, – заметил Пуаро.
Трессилиан с признательностью посмотрел на него.
Джонсон нетерпеливо откашлялся и взял на себя инициативу.
– Нам всего лишь нужно проверить кое-какие данные, – сказал он. – Насколько я понял, когда наверху начался шум, в столовой были только мистер Элфред Ли и мистер Харри Ли. Это так?
– Право, не знаю, сэр. Все джентльмены находились в столовой, когда я подавал кофе, но это было минут на пятнадцать раньше.
– Мистер Джордж Ли разговаривал по телефону. Вы можете это подтвердить?
– Думаю, кто-то говорил по телефону, сэр. Звонок отзывается в моей буфетной, а когда снимают трубку, чтобы назвать номер, только слегка позвякивает. Помню, что я слышал такое позвякивание, но не обратил внимания.
– Не знаете, когда именно это было?
– Нет, сэр. Могу только сказать, что после того, как я подал кофе джентльменам.
– А где в это время находились леди?
– Миссис Элфред была в гостиной, сэр, когда я пришел за кофейным подносом – за минуту-две до того, как я услышал крик наверху.
– Что она делала? – спросил Пуаро.
– Стояла у дальнего окна, сэр, немного отодвинув портьеру, и смотрела наружу.
– Никого из других леди не было в комнате?
– Нет, сэр.
– Вы знаете, где они были?
– Не знаю, сэр.
– А остальные мужчины?
– Мистер Дэвид, по-моему, играл на рояле в комнате, соседней с гостиной.
– Вы слышали его игру?
– Да, сэр. – Старик снова вздрогнул. – Потом я подумал, что это был знак. Он играл похоронный марш. Помню, тогда у меня даже мурашки по коже забегали.
– Любопытно, – сказал Пуаро.
– Теперь что касается этого парня, Хорбери, – продолжал главный констебль. – Вы готовы поклясться, что в восемь он уже ушел из дому?
– Да, сэр. Хорбери ушел сразу после прихода мистера Сагдена. Я помню это, потому что он разбил кофейную чашку.
– Хорбери разбил чашку? – встрепенулся Пуаро.
– Да, сэр, из вустерского сервиза. Одиннадцать лет я их мою и ни одной не разбил!
– А что Хорбери делал с кофейной чашкой? – спросил Пуаро.
– Ну, сэр, вообще-то ему было незачем их трогать. Он просто подобрал одну из них и рассматривал, а когда я сообщил о приходе мистера Сагдена, сразу уронил.
– Вы сказали «мистер Сагден» или произнесли слово «полиция»?
Трессилиан выглядел удивленным.
– Теперь я припоминаю, сэр, что упомянул о приходе полицейского суперинтендента.
– И Хорбери уронил чашку, – задумчиво произнес Пуаро.
– Наводит на размышление, верно? – заметил главный констебль. – Хорбери задавал какие-нибудь вопросы о визите суперинтендента?
– Да, сэр, спросил, что ему здесь понадобилось. Я ответил, что он пришел собирать деньги на приют для сирот из семей полицейских и поднялся к мистеру Ли.
– И Хорбери испытал облегчение, услышав это?
– Пожалуй, да, сэр. Его поведение сразу изменилось. Он довольно фамильярно отозвался о мистере Ли – сказал, что он щедрый старикан, – и ушел.
– Через какую дверь?
– Через дверь в холл для прислуги.
– Все правильно, сэр, – вмешался Сагден. – Хорбери прошел через кухню, где его видели кухарка и судомойка, и вышел через заднюю дверь.
– Теперь слушайте внимательно, Трессилиан. Мог Хорбери вернуться в дом так, чтобы его никто не заметил?
Старик покачал головой:
– Не вижу, как бы он мог это сделать, сэр. Все двери запираются изнутри.
– Предположим, у него был ключ?
– Двери закрываются и на засов.
– Тогда как же он вообще входит в дом?
– У него есть ключ от задней двери, сэр. Вся прислуга входит таким образом.
– Значит, Хорбери мог вернуться этим путем?
– Только пройдя через кухню, сэр. А в кухне должны были находиться люди до половины десятого или даже до без четверти десять.
– Звучит убедительно, – кивнул полковник Джонсон. – Благодарю вас, Трессилиан.
Старик поднялся и с поклоном вышел из комнаты. Однако спустя одну-две минуты он появился снова.
– Хорбери только что вернулся, сэр. Хотите его повидать?
– Да, пожалуйста, пришлите его сразу же.
17
Сидни Хорбери представлял собой не слишком приятное зрелище. Войдя в комнату, он остановился, потирая руки и бросая острые взгляды на присутствующих.
– Вы Сидни Хорбери? – заговорил Джонсон.
– Да, сэр.
– Личный слуга покойного мистера Ли?
– Да, сэр. Ужасная трагедия. Я едва на ногах удержался, когда услышал об этом от Глэдис. Бедный старый джентльмен…
– Пожалуйста, просто отвечайте на мои вопросы, – оборвал его Джонсон.
– Да, сэр, конечно.
– Когда вы ушли из дому сегодня вечером и где вы были?
– Я ушел незадолго до восьми, сэр, – был в кинотеатре «Суперб» в пяти минутах ходьбы отсюда. Фильм назывался «Любовь в старой Севилье».
– Кто-нибудь видел вас там?
– Кассирша, сэр, – она меня знает. И билетер у дверей тоже знает меня в лицо. К тому же я… э-э… был там с одной молодой леди – мы договорились заранее.
– В самом деле? Как ее имя?
– Дорис Бакл, сэр. Она работает в молочной на Маркем-роуд, 23.
– Хорошо, мы это проверим. Оттуда вы пошли прямо домой?
– Сначала я проводил молодую леди, сэр, а потом вернулся сюда. Вы убедитесь, что я говорю правду, сэр. Я не имею к этому никакого отношения. Я…
