Джон Карр - Черные очки
– С большим удовольствием.
– Ладно, все согласны, что на столе была двухфунтовая коробка конфет и что первым предметом, который Чесни поднял, был карандаш. Однако, давайте взглянем на все остальное. Я тут записал вопросы и ответы на свой манер.
Он протянул профессору конверт, и тот через мгновенье пустил из рук в руки следующий примечательный документ:
ТО, ЧТО ОНИ ВИДЕЛИ
Какого цвета Мисс Вилс: Зеленая
была Мистер Хардинг: Синяя
коробка конфет? Проф. Инграм: Того и другого цвета
Какой второй Мисс Вилс: Ручку
предмет взял со Мистер Хардинг: Карандаш
стола Чесни? Проф. Инграм: Стрелу от духового ружья
Который был час? Мисс Вилс: Полночь
Мистер Хардинг: Около полуночи
Проф. Инграм: Без минуты полночь
Какого роста был Мисс Вилс: Метр восемьдесят
вошедший? Мистер Хардинг: Метр восемьдесят
Проф. Инграм: Метр семьдесят
– Единственное, в чем все более-менее сходится, это время, – продолжал майор. – И, надо полагать, эта деталь и есть наиболее ошибочная из всех.
Профессор Инграм встал.
– Я не вполне понимаю вас, майор. Меня как опытного эксперта попросили, чтобы я рассказал, что здесь в действительности происходило. Вы предполагали, что показания будут расходиться, а теперь – не знаю, почему – кажется сердитесь на меня за то, что я указываю вам на эти расхождения.
– Все это я знаю и все это так, – возразил майор, указывая конвертом в сторону профессора. – Что, однако, вы рассказываете мне о коробке конфет? Коробка может быть либо зеленой либо синей, но никак уж не и той и другой, а именно в этом вы хотите меня уверить. Ладно, если хотите знать, – несмотря на отчаянные знаки, которые делали ему Эллиот и Боствик, он отбросил в сторону привычную полицейскую сдержанность, – если хотите знать, коробка, которая лежит в той комнате, синяя. Разрисована синими цветами. И единственный, кроме нее, предмет на столе – это карандаш. Никаких следов чего-либо другого: ручки, или еще одного карандаша, или стрелы от духового ружья. Интересно знать, что вы на это скажете?
С иронической улыбкой на лице, профессор уселся снова.
– Скажу одно: все это я объясню в течение одной минуты, если только вы дадите мне такую возможность.
– Ладно, ладно, – буркнул майор, поднимая сложенные руки жестом, сильно напоминающим арабское приветствие. – Делайте, что хотите, и давайте ваши разъяснения когда это покажется вам более удобным; я вмешиваться не буду. Продолжайте, инспектор. Извините, что прервал вас.
В следующие несколько минут Эллиоту начало казаться, что с противоречиями наконец покончено. Ответы на два следующие и на половину третьего вопроса совпадали почти точно. Вопросы эти, относившиеся к незнакомцу, вошедшему в кабинет, звучали: "Опишите, как был одет этот человек", "Что он держал в правой руке? Опишите этот предмет", "Опишите, что он делал".
По ответам можно было получить довольно полное представление о гротескно замаскированной фигуре, которая произвела на всех такое глубокое впечатление. Ни одна деталь, начиная от шляпы-цилиндра, коричневого шарфа и темных очков и кончая черными брюками и лаковыми туфлями, не ускользнула от внимания наблюдателей. Правильно был описан и черный чемоданчик с надписью "Р. Г. НЕМО, Д. М.", который незнакомец держал в правой руке. Единственной новой деталью было то, что на руках незнакомца были, оказывается, резиновые перчатки.
Такое единодушие интриговало и даже беспокоило Эллиота до тех пор, пока он не вспомнил, что все свидетели имели отличную возможность изучить этот маскарадный костюм. Большая часть вещей "Немо", включая черный чемоданчик, валялась в саду у порога дверей кабинета. Эти люди видели их не только во время спектакля, но и после, когда выходили искать Вилбура Эммета.
Не упустили они и ни одного из движений неожиданного гостя. Фигура загадочного и жутковатого "Немо", отбрасывающая в ослепительном свете огромную тень, похожая на ночной кошмар, прочно врезалась в их память. Они подробно описали его появление. Описали, как после неосторожной шутки, брошенной Джорджем Хардингом, Немо повернулся на каблуках и поглядел на зрителей. Описали, как он, обернувшись к ним спиной, поставил на стол свой чемоданчик. Затем они рассказали, как он обошел стол, вытащил из кармана коробочку и вынул из нее капсулу...
В чем же, черт побери, ключ ко всей этой загадке?
Вот что хотел бы знать Эллиот. Список начал уже подходить к концу, а он все еще не мог его найти. Да, свидетели противоречили друг другу, но чем это могло ему помочь?
– Время позднее, – сказал он, так что перейдем, пожалуй, к следующему вопросу. "Взял ли он что-либо со стола?"
Три ответа прозвучали почти одновременно.
– Нет, – сказала Марджори.
– Нет, – сказал Джордж Хардинг.
– Да, – сказал профессор Инграм.
Во всеобщем гаме твердо прозвучал голос Хардинга.
– Клянусь вам, что нет, сэр. Он даже не прикасался к столу. Он...
– Конечно же, нет, – сказала Марджори. – Да и что он мог бы взять? Единственное, чего, кажется, не хватает на столе, это ручка... или карандаш, или стрела – можете называть, как хотите... И я знаю, что ее он не брал. Дядя Марк положил ее перед собой, на промокашку, а этот тип в цилиндре даже не приближался к ней. А больше – что еще он мог бы взять?
Профессор жестом попросил всех замолчать. Сейчас выражение его лица стало суровым.
– Это и есть то, о чем я так терпеливо пытаюсь вам рассказать. Конкретно: он взял зеленую коробку с карамелью "Генри" и заменил ее синей коробкой с мятными конфетами той же фирмы. Вы хотели узнать чистую правду. Это она и есть. Не спрашивайте у меня, как он это проделал! Кладя свой чемоданчик на стол, он поставил его перед зеленой коробкой. Когда он снова взял чемоданчик и вышел из комнаты, коробка на столе была синей. Повторяю: не спрашивайте у меня, как он это проделал. Я не волшебник. Однако, мне кажется, что решение загадки отравленных конфет лежит именно здесь. По-моему, над этим стоит поломать голову. Надеюсь, что мои слова развеяли сомнения насчет моего здравого рассудка или, во всяком случае, моей готовности оказать помощь полиции, которые начали возникать у майора. А теперь, может кто-нибудь угостит меня сигаретой?
Эллиот так и не узнал, получил ли профессор Инграм свою долгожданную сигарету, потому что внезапно ему стала ясна разгадка истории с коробками конфет.
– Прошу прощения, я вернусь через несколько секунд, – сказал он и, обогнув пианино, вышел в сад.
Снаружи, на узкой полоске газона, протянувшейся между домом и каштанами, было прохладно и теперь, когда в кабинете горела только обычная лампочка, почти совсем темно. Эллиоту показалось, что он слышит доносящийся откуда-то слабый звон колокольчика, однако он не стал раздумывать над этим, потому что его внимание было приковано к вещам "доктора Немо", разбросанным у порога.
