Кармен Посадас - Маленькие подлости
Каждая фотография имела дарственную надпись. Например, Аристотель Онассис: «Тысячу раз efjaristy[23], друг Нестор, твой сорбет а-ля Черчилль просто великолепен», Рэй Вентура[24]: «Ah, ton bavarois, mon cher, za vaut bien mieux que d'attraper la scarlatine, dis done!»[25] Мария Каллас: «Браво, Нестор, бра-во!»
«О-о, Мария действительно ценила мои шоколадные трюфели», – любил вспоминать Нестор вечерами, подсчитав выручку и убедившись, что в феврале дела обстоят хуже, чем в январе. Он прятал калькулятор в футляр и, вздыхая, начинал грезить о временах, когда вместе с облатками первых причастий пойдут в ход шоколадные пасхальные яйца («Одно из твоих лучших фирменных изделий, бедный Нестор. А как радовалась им Мария Каллас!»). До Пасхи далеко. И с губ Нестора вновь и вновь со вздохом срывалось: «Porca miseria…»
Однажды изнывающему от зимнего безделья и с ностальгией вспоминающему хороших клиентов, не важно, знаменитых или нет, Нестору пришла мысль написать небольшое руководство по кулинарному искусству, что он и сделал, использовав блокнот в коленкоровой обложке. (О существовании блокнота до сих пор не знает никто, кроме самых близких Нестору людей.) На каждую страницу он занес мелким безукоризненным почерком три рецепта и сопроводил их диаграммами и комментариями. Назвал Нестор рукопись: «Маленькие подлости (книга кулинарных секретов)».
Вступление гласило:
«Все знаменитые кондитеры мира утверждают: секрет приготовления хорошего десерта зависит не от рецепта, а от таланта повара, от призвания человека к кулинарному искусству; и если повар говорит: „Добавить чуть-чуть имбиря или ванилина“, значит, нужно взять щепотку или несколько крупинок указанного продукта. Не верьте этому, послушайте правду. Любой кондитер, любой шеф-повар имеет маленький, но важный секрет, который и оказывает решающее влияние на качество изделия, маленькую подлость, так сказать, и я готов поведать о ней миру».
Книга состояла из нескольких частей.
«Часть первая. Холодные десерты.
О некоторых приемах достижения специфических свойств холодных десертов, а также об ошибках, наиболее часто совершаемых неопытными кондитерами.
…Возьмем, к примеру, пирожное «Плавающий остров». Для достижения наилучшего результата совершенно необходимо, чтобы яйца были свежими. Для взбивания используйте веничек или электрический миксер. Чтобы белок получился воздушным, можно добавить чуть-чуть соли, однако самое верное средство – кофейное зернышко. Следующий шаг – …»
На данном интригующем месте повествование прерывалось и начиналось письмо, адресованное старинному другу Нестора:
Дону Антонио Рейгу
Пансион «Три Анчоуса»
Сант-Фелиу-де-Гихолс
Мадрид, 1 марта 19…
Ты будешь удивлен, дорогой Антонио, когда получишь мое письмо после стольких лет молчания, Но ты удивишься сильнее, если узнаешь: я умер (или почти).
Нестор покусывает кончик авторучки «Паркер-1954» (синий корпус, позолоченные металлические детали), приобретенной, кстати, в ларьке на ярмарке в Сан-Тельмо, где он бывал вместе с другом и коллегой Антонио Рейгом, когда они оба работали в Буэнос-Айресе. Нестор давно собирался написать это письмо, но дается оно ему совсем непросто. Чего стоит фраза «я умер (или почти)». Словно из фантастического романа, особенно это «почти». Однако рак легкого – не фантастика, так что лучше сделать все необходимое заранее. И поскольку каждый готовит завещание по-своему, Нестор пишет необычную поваренную книгу, ее можно рассматривать как государственную измену по отношению к одному из самых закрытых профессиональных сообществ – поварскому, и особенно – кондитерско-поварскому, ведь кулинары никогда и ни за что не раскрывают в точности своих рецептов. Потому-то он и решил озаглавить книгу «Маленькие подлости», да и звучит вроде заманчиво. Нестор собрался поведать о самых тайных приемах, трюках, незначительна казалось бы, мелочах, которые делают суфле пышным, а не сплющенным; о тщательно скрываемых секретах и уловках, которые превращают кондитерское ремесло в искусство доставлять наслаждение.
…Поскольку я не знаю, надолго ли меня хватит, в смысле здоровья, я хотел бы, Антонио, посылать тебе время от времени части текста моего кулинарного завещания. В настоящее время пишу его урывками, в блокноте. С каждым письмом планирую отправлять десять – двенадцать рецептов. Буду тебе благодарен, Антонио, если опубликуешь книгу после моей смерти. Вот сладкая месть нашим знаменитым, респектабельным коллегам, которые копят звездочки в справочнике «Мишелин» и от жадности таят самые элементарные приемы, не так ли? «Маленькие подлости»… По-моему, замечательное название. На днях упомянул его в разговоре со своими сотрудниками, и бедняги перепугались. Они решили, будто я собираюсь рассказать о темных сторонах жизни важных персон, я кое-что узнал за годы своей работы на них. У меня есть помощница, Хлоя, молодая вострушка, она меня ток в лоб и спросила. Я не стал отрицать. Сам понимаешь, тема настолько деликатная, что лучше никому не знать, чем мы с тобой занимаемся на самом деле (бессмертное занятие, осмелюсь сказать с восторгом, и уж, во всяком случае, более достойное, нежели злословие по поводу чужой убогости). А представляешь, какой разразился бы скандал, расскажи мы обо всем, что видели и слышали за эти годы? Взять, к примеру, то, что происходило в Буэнос-Айресе. Ты помнишь фамилию хозяев дома, где ты тогда работал? Сельди или Тельди? Хотелось бы знать, что с ними стало. Кстати, любопытное совпадение: только вчера вспоминал о них, и не потому, что собирался упомянуть в письме. Ты помнишь, какой замечательный пудинг у них готовили?! Я не знаю точного состава ингредиентов, а у тебя наверняка есть полный рецепт, не мог бы ты послать мне его? Так вот, сижу я вчера, пытаясь восстановить в памяти компоненты пудинга, как вдруг эта девочка, Хлоя, приходит и говорит: «Нестор, о чем ты пишешь, расскажи какой-нибудь гадкий секрет». Тогда я вспомнил, что мы с тобой случайно видели в доме… – как их? Сельди—и говорю ей: «Конечно, конечно, дорогая, „Маленькие подлости“ – это книга о людских грехах, но не думай, я пишу не о знаменитостях, нет-нет, ничего подобного. Когда повзрослеешь, ты поймешь: в жизни людей, которых мы называем „нормальными“, встречаются эпизоды более ужасные, чем те, что нам преподносят газеты. А если копнуть поглубже, то откроются вообще потрясающие вещи».
Ты, возможно, спросишь, Антонио, зачем я соврал девочке, будто составляю книгу из сплетен, хотя никогда у меня даже в мыслях подобного не было. Отвечу: чтобы не растрепала об истинном содержании – молодежь такая ненадежная… Только вот ведь как обернулось: начал я вешать ей лапшу на уши – и уже не мог остановиться. Сам удивляюсь, это, похоже, профессиональное: приукрашивать, расписывать. Что ни делаешь, всегда получается свадебный торт– тут молотой карамельки подсыпешь, там клубничного желе добавишь… Смотрю я этак на Хлою, которая прямо сгорает от любопытства, и говорю: «Ты молодая, но должна понимать: мир не без греха. Всякий когда-нибудь да позволил себе небольшую подлость, ну, скажем, супружескую измену или другое лредательство, или кражу, или даже половое извращение. Причем если человек нормальный, без порочных наклон ностей, он стыдится того, что совершил, и, конечно, заслуживает прощения… Однако бывает так, что, стараясь скрыть маленькую подлость, человек идет на гораздо худшее, понимаешь? Уверяю тебя, дорогая, это происходит очень часто; мне самому известно несколько случаев». Ты не представляешь, как вытянулось у нее лицо, девочка безоговорочно поверила в то, что мой потертый блокнот заполнен не десертами, а смачными описаниями чужих грехов. Я пообещал рассказать ей когда-нибудь старую скандальную историю, хотя на самом деле сплетня никого уже не интересует и вообще умрет вместе со мной. Ну и пусть подождет, лишь бы не совала нос в мои записи.
