Агата Кристи - Унесенный потоком
— И сколько вы хотите?
Так же резко последовал ответ:
— Двадцать тысяч.
— Не может быть и речи. Моя сестра не имеет права трогать капитал и живет только на проценты.
— Тогда десять тысяч. Эту сумму она в состоянии выдержать. Ведь у нее, кажется, есть драгоценности?
Дэвид сидел и молчал, а затем неожиданно произнес:
— Хорошо.
Какое-то мгновение, казалось, собеседник его был в замешательстве, как бы удивленный легкостью победы.
— И никаких чеков! — сказал он. — Только наличными!
— Нам нужно какое-то время, чтобы раздобыть необходимую сумму.
— Даю вам сорок восемь часов.
— Не пойдет. Не раньше следующего вторника.
— Хорошо. Деньги принесете сюда. — И незнакомец добавил, прежде чем Дэвид смог вставить хоть слово: — Я не собираюсь встречаться с вами ни в уединенной роще, ни на пустынном берегу реки. Так что даже не думайте об этом. Вы принесете деньги сюда, в «Олень», в следующий вторник в девять часов вечера.
— Вы очень осторожный человек.
— Я просто знаю, как вести дела. И потом, мне известны люди вашего типа.
— Ну что ж, пусть будет так.
Дэвид вышел из комнаты и спустился по лестнице. Его лицо потемнело от гнева.
Беатрис Липпинкотт вышла из № 4. Между двумя соседними номерами — четвертым и пятым — была дверь, о наличии которой вряд ли мог догадываться жилец пятого номера, так как дверь эту прикрывал шкаф.
Мисс Липпинкотт вышла с сияющим взглядом и раскрасневшимся от явного удовольствия лицом. Быстрым резким движением она поправила свои пышные волосы.
Глава 10
Шепперт-корт, расположенный в Мэйфэр, представлял из себя богатые меблированные квартиры. Не пострадав в дни войны, он, тем не менее, не смог подняться до прежнего довоенного уровня. Обслуживание стало намного хуже. Вместо прежних двух привратников остался только один. Ресторан продолжал работать, но в номера доставлялся только завтрак.
Квартира, которую сняла миссис Гордон Клоуд, располагалась на четвертом этаже. Она включала в себя гостиную со встроенным баром, две спальни со встроенными шкафами и великолепно оборудованную ванную комнату, отделанную плиткой.
В гостиной Дэвид Хантер вышагивал взад и вперед, а Розалин молча наблюдала за ним, сидя на небольшом диванчике. Она была бледна и взволнованна.
— Шантаж! — возмущался Дэвид. — Шантаж! О боже! Чтобы меня шантажировали?
Испуганная Розалин качала головой, ничего не понимая.
— Все покрыто тайной… — продолжал он, — …бродишь как в потемках. — Он вдруг повернулся к ней. — Ты отнесла изумруды старому Грато на Бонд-стрит?
— Да.
— Сколько он дал?
— Четыре тысячи, — в волнении произнесла Розалин. — Четыре тысячи фунтов! Он сказал, что если я не продам их, то их следует застраховать на двойную сумму.
— Да. Драгоценные камни поднялись в цене ровно вдвое. Ну что ж, значит, деньги мы раздобыли. Но если мы заплатим, то это будет означать только начало. Из нас, Розалин, будут высасывать соки до самой смерти.
— О, — воскликнула она, — давай уедем из Англии. Куда угодно уедем — в Ирландию, Америку, все равно куда. Разве мы не можем этого сделать?
Дэвид повернулся и взглянул на нее.
— Ты, конечно, не боец, Розалин. Рвать и смываться — вот твой девиз.
— Мы совершили грех, — вопила она. — Поэтому все и пошло не так. Нас попутал сатана.
— Еще не хватало, чтоб ты сейчас читала мне проповеди! Я не потерплю этого! У нас все было прекрасно, Розалин. Впервые в жизни я хорошо устроился, и я не собираюсь отказываться от этого. Ты слышишь? Пойми, что все может оказаться просто блефом. Блефом! Вполне возможно, что Андерхей где-то покоится на африканской земле, как мы всегда и считали.
Она вздрогнула.
— Перестань, Дэвид. Я тебя боюсь.
Он посмотрел на нее, увидел панический страх в ее лице и моментально изменил свою тактику. Он подошел к ней, сел и взял ее холодные руки в свои.
— Не стоит беспокоиться, — произнес он. — Предоставь это мне. Делай, как я сказал. Это-то ты можешь? Просто делай так, как я тебе сказал.
— Я всегда так делаю, Дэвид.
Он рассмеялся.
— Да, всегда. Все! Покончили с этим. Не стоит волноваться. Я найду способ убрать с дороги мистера Энока Ардена.
— Было какое-то стихотворение, Дэвид… кажется, о человеке, вернувшемся…
— Да, — резко оборвал он ее. — Вот именно это меня и беспокоит… Но не бойся, я выясню все до конца.
— А во вторник вечером, — спросила она, — ты собираешься передать ему деньги?
Он утвердительно кивнул.
— Да, пять тысяч. Я скажу, что мы не смогли сразу же раздобыть всю сумму. Но я должен удержать его от визита к Клоудам. Думаю, это была только угроза, но я не уверен.
Затем он рассмеялся. Это был жизнерадостный беззаботный смех. Это был смех человека, готового к решительным действиям в опасном и рискованном предприятии. Это был смех, в котором звучал открытый вызов судьбе.
— Я могу довериться тебе, Розалин, — произнес он. — Слава богу, я могу тебе довериться полностью!
— Довериться мне? — она в удивлении вскинула на него свои большие глаза. — Что я должна сделать?
Он вновь улыбнулся.
— То, что я тебе сказал. В этом ключ, Розалин, к успешной операции.
И добавил смеясь:
— Операция «Энок Арден».
Глава 11
Роули с удивлением вскрыл розовый конверт. Кто, подумал он, может ему писать, используя такие почтовые конверты?
«Дорогой мистер Роули, — говорилось в письме, — надеюсь, вы мне простите вольность, с которой я к вам обращаюсь, ибо происходят вещи, о которых вы должны знать.»
В замешательстве он смотрел на подчеркнутые слова.
«Помня о нашем недавнем разговоре, когда вы интересовались определенным человеком, я была бы очень рада рассказать вам все, что мне удалось узнать, если вы сможете зайти в «Олень». Мы все были опечалены тем, как несправедливо судьба обошлась с вашим дядей и распорядилась его состоянием.
Надеюсь, вы не сердитесь на меня, но я уверена, что вам следует знать, что происходит.
Преданная навеки
Беатрис Липпинкотт.»Роули смотрел на это послание и лихорадочно думал. Что все это может означать? Милая старушка Би. Он знал Беатрис с детства. Он покупал табак в магазине ее отца. Затем за прилавок встала она. Беатрис была привлекательной девушкой. Он помнит, как, когда он был еще мальчишкой, распускались слухи о причинах ее отъезда из Уормсли-Уэйл. Она вернулась примерно через год, и все утверждали, что она родила незаконного ребенка. Возможно, это действительно так. Возможно, нет. Но сейчас она была вполне уважаемой и изысканной дамой. Над ней достаточно много посмеивались и даже злословили, но вполне пристойно.
