Эрл Гарднер - Дело сонного москита
— Именно так. Вы — Мейсон?
— Да.
Бауэрс пересек кабинет, сел напротив Мейсона и настороженно взглянул на Деллу Стрит.
— Все в порядке, — успокоил его Мейсон. — Она — моя секретарша и ведет записи по всем делам. У меня нет от нее секретов, а вас я могу уверить в ее полной благонадежности.
Бауэрс уперся локтями в колени и стал покачивать шляпой, зажатой в загорелых до цвета бронзы пальцах.
— Расскажите мне о ваших проблемах, мистер Бауэрс.
— Если не возражаете, называйте меня Солти. Все эти мистеры мне совершенно ни к чему.
— Почему Солти? — поинтересовался Мейсон.
— Я долго болтался по соляным копям в Долине Смерти, там и получил это прозвище. Тогда я был еще молод, еще не встретился с Бэннингом.
— Кто такой Бэннинг?
— Бэннинг Кларк. Мой партнер, — прямо ответил Бауэрс.
— Партнер в горном деле?
— Именно так.
— У вас с ним проблемы в отношении какой-то из шахт?
— Проблемы с ним?
— Да.
— Вот те на! — воскликнул Бауэрс. — Я же сказал вам, он — мой партнер. Какие могут быть проблемы с партнером?
— Понятно.
— Я хочу защитить его. От бесчестной корпорации и президента-мошенника.
— Быть может, вы расскажете мне обо всем? — предложил Мейсон.
Солти покачал головой.
Мейсон с любопытством разглядывал посетителя.
— Понимаете, — попытался объяснить свое поведение Солти, — я не так умен, как Бэннинг. Он получил образование. Он вам обо всем и расскажет.
— Хорошо, — твердо произнес Мейсон. — Я назначаю ему встречу на…
— Он не может приехать, — прервал адвоката Солти. — Поэтому пришлось приехать мне.
— Почему он не может приехать?
— Доктор приковал его.
— К постели?
— Нет, не к постели, но он не может подниматься по лестницам, ездить далеко… Должен оставаться на месте.
— Сердце?
— Именно так. Бэннинг совершил ошибку, поселившись в этом доме. Человек, привыкший жить на природе, не может жить на одном месте. Я пытался все объяснить ему еще до того, как он женился, но у его жены было иное мнение на этот счет. Как только Бэннинг разбогател, я имею в виду — по-настоящему, она решила, что он должен носить высокую шляпу. Я не хочу говорить о ней ничего дурного. Она уже умерла. Просто я пытаюсь объяснить вам, что житель пустыни не может жить в доме.
— Хорошо, — добродушно заметил Мейсон. — Значит, мы сами должны поехать и поговорить с Бэннингом.
— Как далеко отсюда он живет? — вдруг спросила Делла.
— Около ста миль, — небрежно ответил Солти.
Глаза Мейсона весело блеснули.
— Делла, положи в портфель блокнот. Мы отправляемся к Бэннингу. Меня заинтересовал старатель, живущий в доме.
— Сейчас он уже не живет в доме, — поспешно вставил Солти. — Я все исправил, как только вернулся сюда.
— Но мне показалось, что вы сказали, что ему запрещено… — удивленно произнесла Делла.
— Нет, мэм. Доктора запретили ему уезжать, но живет он не в доме.
— Где же? — поинтересовался Мейсон.
— Слишком долго объяснять, к тому же вы мне не поверите. Я лучше все покажу.
2
На окраине Сан-Роберто, на скорости тридцать миль в час, Перри Мейсон, повернув направо, последовал за указывавшим путь помятым некрашеным пикапом Солти Бауэрса.
Первая машина, сделав резкий поворот, поехала вверх по склону.
— Похоже, он собирается устроить нам экскурсию по фешенебельному району, — заметила Делла Стрит.
Мейсон кивнул, на мгновение отвел взгляд от дороги, чтобы посмотреть на океан — синий, кристально-чистый, отороченный бахромой прибоя, лениво накатывающегося на ослепительно белый песок пляжа, на фоне которого отчетливо выделялись кроны пальм.
Дорога петляла между вершинами залитых солнцем холмов, усыпанных особняками состоятельных людей. Чуть ниже, не более чем в полумиле, в центре амфитеатра из холмов ослепительно белели постройки городка Сан-Роберто.
— Как ты думаешь, зачем он заехал сюда? — вновь нарушила молчание Делла. — Не может же он… — Она замолчала, когда скрипящая, лязгающая, грохочущая, но, тем не менее, упорно двигавшаяся по дороге машина, резко вильнув, остановилась у белой оштукатуренной стены.
— Черт возьми! — воскликнул Мейсон. — Он живет здесь. Он открывает ворота.
Не менее удивленная Делла наблюдала, как Солти отпирает ключом огромные, богато украшенные решетчатые ворота.
Бауэрс вернулся за руль и въехал во двор. Мейсон последовал за ним.
Поместье занимало не менее шести акров, а в этом районе каждый дюйм земли стоил безумных денег.
Просторный дом с белыми оштукатуренными стенами и красной черепичной крышей, построенный в испанском стиле, гармонично вписывался в местность. Он стоял высоко на склоне, как будто сам решил обосноваться именно на этом месте, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Террасы склона были спланированы так искусно, что казалось, будто сама Природа выполнила большую часть работы, а человеку оставалось только проложить дорожки, расставить каменные скамьи и выкопать небольшой пруд.
Высокая оштукатуренная стена отделяла поместье от внешнего мира, а в дальнем углу на ее фоне отчетливо выделялись причудливые силуэты растений пустыни: кактусов, колючего кустарника, уродливых кактусовых пальм.
Делла Стрит, едва дыша, наслаждалась живописнейшим видом, в котором гармонично сочетались голубые, ослепительно белые и зеленые тона.
— Этот дом принадлежит Кларку? — спросил Мейсон, когда Солти подошел к его автомобилю.
— Да.
— Очень красивый дом.
— Он в нем не живет.
— Мне показалось, вы говорили, что живет.
— Нет.
— Простите, я вас не понял. Это его дом?
— Его, но он не живет в нем. Мы разбили лагерь вон там, в зарослях кактусов. Видите струйку дыма? Похоже, Бэннинг собирается перекусить. Все, как я вам и говорил. Он залез в нору и чуть не погубил свой мотор. Потом я все взял в свои руки. Бродить по пустыне он пока не может. Врачи запретили ему даже подниматься по лестнице. Я привожу его в норму. Сейчас он чувствует себя лучше, чем на прошлой неделе, а на прошлой чувствовал себя лучше, чем месяц назад.
— Значит, вы едите и спите на свежем воздухе?
— Именно так.
— А кто же живет в доме?
— Люди.
— Какие люди?
— Пусть лучше Бэннинг расскажет вам об этом.
Они прошли по дорожке к участку, на котором был разбит сад кактусов. Заросли колючих груш выглядели зловещими. Кактус чолла, напротив, казался нежным, почти кружевным. Только знакомые с пустыней люди знали, какой коварной силой обладали его колючки, какая опасность притаилась в маленьких, покрытых шипами шариках, упавших на землю со взрослых растений. Голые кактусы вытянулись на высоту десяти футов, защищая от солнца и ветра другие растения.
