Эрл Гарднер - Дело о сбежавшем трупе
– Тогда объясни им, что я не смогу их принять.
– Забавная парочка…
– В каком смысле?
– У них с собой чемодан, они поминутно смотрят на часы – очевидно, опасаются опоздать то ли на поезд, то ли на самолет, и утверждают, что им до зарезу нужно посоветоваться с вами до отъезда.
– Как они выглядят?
– Миссис Дейвенпорт – настоящий мышонок, тихая, неприметная, ничем не примечательная женщина.
– Возраст?
– Под тридцать.
– Но напоминает мышонка?
Делла Стрит утвердительно опустила глаза.
– А вторая?
– Раз уж я причислила миссис Дейвенпорт к мышам, то мне придется описать миссис Энзел как кошку.
– Возраст?
– Пятьдесят с хвостиком.
– Мать с дочерью?
– Возможно.
Мейсон тут же сочинил незамысловатую историю:
– Любящая, преданная дочка вынуждена мириться с бесчинствами своего звероподобного муженька. Мать дочери приехала навести порядок, муженек обозвал ее десятком нелестных эпитетов. Она вместе с дочерью покидает его навсегда. Хотят, чтобы были защищены их права.
– Возможно, – согласилась Делла, – но вместе они являют забавную картину.
– Скажи им, я не занимаюсь семейными неурядицами, пусть поспешат проконсультироваться с другим адвокатом, пока еще есть время до их самолета.
Делла Стрит не торопилась исполнять приказание шефа.
Перри Мейсон взял несколько писем с пометкой «Срочно» из стопки, которую секретарша положила ему на стол. Искоса посмотрев на Деллу, Мейсон буркнул:
– Вижу, тебе хочется, чтобы я их принял. Из чисто женского любопытства. Ну-ка, не стой на месте, красотка…
Делла Стрит послушно вышла из кабинета, но уже через тридцать секунд вернулась назад.
– Ну? – спросил Мейсон.
– Я сказала им, что вы не занимаетесь делами о домашних неурядицах.
– И как они отреагировали?
– «Мышка» промолчала.
– А «кошка»?
– «Кошка» сказала, что речь идет об убийстве, а, насколько ей известно, вы любите подобные дела.
– И они продолжают ждать?
– Совершенно верно. Кошкоподобная считает необходимым сообщить вам, что они могут опоздать на самолет.
– Ладно, впусти сюда и «кошку», и «мышку» вместе с их делом об убийстве… Теперь мне стало любопытно.
Делла поспешила за посетительницами и через минуту распахнула перед ними дверь. Мейсон услышал звук шагов, вот чемодан стукнулся о дверцу книжного шкафа. Затем в кабинет вошла миниатюрная особа с застенчиво опущенными глазами. Она быстро взглянула на адвоката и поздоровалась, неслышно прошла вдоль стены и опустилась на простой стул с прямой спинкой. В этот момент другой чемодан с грохотом ударился о дверь, распахнул ее, и в кабинет влетела старшая особа, швырнула с силой чемодан тут же у порога, посмотрела на наручные часы и заявила:
– У нас ровно двадцать минут, мистер Мейсон.
– Прекрасно, – с улыбкой ответил адвокат. – Пожалуйста, присаживайтесь… Полагаю, вы – миссис Энзел?
– Правильно.
– А это миссис Дейвенпорт? – спросил Мейсон, посмотрев на молодую женщину, которая сидела, положив руки на колени.
– Правильно, – вновь подтвердила Сара Энзел.
– По всей видимости, ваша дочь?
– Нет. Мы познакомились лишь несколько месяцев назад. Она много времени жила за границей, ее муж – горный инженер, а я находилась на Востоке, в Гонконге. Вообще-то я прихожусь ей теткой, муж моей сестры был ее родным дядюшкой.
– Выходит, я ошибся, – сказал Мейсон. – Правильно ли я понял: вы хотите посоветоваться со мной по поводу дела об убийстве?
– Совершенно верно.
Мейсон внимательно изучал двух женщин.
– Вам не приходилось слышать имя Уильяма Делано? – спросила миссис Энзел.
– Он крупная величина в горном деле?
– Точно.
– Он умер, как мне помнится.
– Шесть месяцев назад. Муж моей сестры, Джон Делано, был его братом. Джон и моя сестра оба умерли. А Мирна, то есть миссис Дейвенпорт, является племянницей Джона и Уильяма Делано.
– Понятно. А теперь объясните мне, какая нужда привела вас сюда.
– Муж Мирны, Эд Дейвенпорт, написал письмо, обвиняющее Мирну в намерении убить его.
– Кому он послал письмо?
– Пока никому. Оставил его адресованным окружному прокурору или начальнику полиции, мы точно не знаем, кому из них; оно должно быть доставлено адресату в случае смерти Эда. В письме он обвиняет свою жену в отравлении Гортензии Пакстон, ее сестры, которая унаследовала бы большую часть состояния Уильяма Делано. У Эда Дейвенпорта хватает наглости далее утверждать, будто Мирна подозревает, что ему известно об этом преступлении, поэтому она, возможно, планирует отравить его. А в случае его смерти он желает, чтобы все тщательно расследовали.
Мейсон с любопытством посмотрел на миссис Дейвенпорт, сидевшую совершенно неподвижно на своем стуле. Один раз, очевидно почувствовав на себе его взгляд, она подняла глаза, но тут же опустила ресницы и продолжала изучать собственные руки в перчатках.
– Каким образом у него могли появиться такие мысли? – спросил Мейсон. – Имеются ли у него какие-то основания для подобного обвинения, миссис Дейвенпорт?
– Конечно нет! – возмутилась Сара Энзел.
Мейсон продолжал смотреть на миссис Дейвенпорт.
Она тоже решила вступить в разговор:
– Я провожу большую часть времени в саду. У меня есть кое-какие опрыскиватели для борьбы с вредителями. Они очень ядовиты. Мой муж болезненно любопытен. Уже дважды мне приходилось его предупреждать, что с подобными составами опасно иметь дело. Возможно, это навело его на такие мысли. Он страшно мнительный, у него вечно появляются дикие идеи, от которых он не может отделаться.
– Он неврастеник, – махнула рукой Сара Энзел, – вечно погружен в мрачные мысли. Следствие алкоголизма. Порой он впадает в ярость, после чего у него и появляются дикие мысли.
– Ситуация крайне сложная, – задумчиво произнес Мейсон. – Мне, естественно, надо познакомиться с ней подробнее. А вы, как я понял, торопитесь на самолет?
– Совершенно верно. Внизу нас поджидает такси. Наш самолет на Фресно вылетает в одиннадцать.
– Возможно, учитывая обстоятельства, вам будет разумнее лететь чуть позже?
– Мы не можем. Эд умирает.
– Вы говорите об Эде Дейвенпорте, муже молодой особы?
– Совершенно верно.
– И он оставил такое письмо, которое в случае его смерти должно быть доставлено властям?
– Да, сэр.
– Это сильно усложняет ситуацию.
– Правда? – воскликнула Сара Энзел.
– Будет лучше, – попросил Мейсон, – если вы постараетесь ввести меня подробнее в курс дела.
Сара Энзел устроилась поудобнее в большом кресле для посетителей, изрядно поерзав, что говорило скорее о ее раздражении, нежели о намерении расслабиться.
