Колин Декстер - Убийство на канале
– Я выживу? – осмелился он спросить, когда сестра добавила новые результаты к его данным в карточку.
– У вас температура, – ответила неразговорчивая девица.
– Не знаю уж почему, но я думал, что у каждого человека есть температура, – проворчал Морс.
Но в этот момент сестра повернулась к нему спиной, чтобы заняться следующим пациентом.
В отделение только что доставили молодого парня с вымазанными в грязи ногами и телом, почти целиком скрытым огромным свитером для регби в красно-черную полоску; через его лоб по диагонали проходила ужасающая рана, которая делала его похожим на циклопа. Но, как показалось Морсу, парень чувствовал себя совсем как дома, пока ассистент врача (тот же самый) расспрашивал его подробнейшим образом о его жизни, о его религиозной принадлежности и о его родственниках. И когда с неизменной непосредственностью он дожидался пока сестра (та же самая) соберет данные о его ритмах с помощью фонендоскопа, часов и термометра, Морс не мог не позавидовать фамильярности, быстро возникшей между молодым кавалером и такой же молодой дамой. Внезапно – и чуть ли не болезненно – Морс осознал, что она – молодая дама, видела его – Морса, точно таким, каким он был: мужчина, с трудом добравшийся до пятидесяти, уже на пути к испытаниям с унижающими достоинство страданиями от грыжи и геморроя, воспалением мочевыделительной системы и – естественно – язвой желудка.
Эмалированный тазик ему оставили под рукой, и Морса снова затошнило сильно, хотя и безрезультатно. Какой-то молодой ординатор (вероятно вдвое моложе Морса) остановился возле него и просмотрел данные скорой помощи, администратора и медицинского персонала.
– У вас что-то не так с животом – это вам ясно, надеюсь?
Морс пожал плечами.
– В сущности, мне еще никто ничего не объяснил.
– Но человеку не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы возникло подозрение, что с его внутренностями нечто капитально не в порядке, не так ли?
Морс только собрался ответить, когда молодой доктор продолжил:
– А вы только что поступили, как я понимаю? Если мистер… Морс – не так ли? – Если немного подождете, мы попытаемся вам объяснить сейчас кое-что. Вы согласны?
– Я вообще-то в порядке, – ответил главный полицейский инспектор, лежа на спине и пытаясь справиться с узлом, крепко стянувшим его мускулы в области желудка.
– Боюсь, что вы никак не в порядке! В лучшем случае у вас язва, которая внезапно решила прорваться и вызвать у вас кровоизлияние. – Где-то у диафрагмы Морс испытал легкий, но острый укол тревоги. – А в худшем – у вас то, что называется «прободением», и если это действительно окажется…
– Если это действительно окажется?.. – повторил немощно Морс. Но молодой лекарь не пожелал ответить в тот момент и продолжил следующие несколько минут ощупывать, нажимать и мять вздувшуюся плоть в области его живота.
– Нашли что-нибудь? – спросил Морс со слабой, немного искусственной улыбкой.
– Неплохо бы вам сбросить несколько килограммов. У вас увеличена печень.
– Мне показалось, что вы сказали, что у меня проблемы с желудком!
– О, да, разумеется! У вас желудочное кровотечение.
– Это… что общего это имеет с печенью?
– Вы много пьете, мистер Морс?
– Так ведь большинство людей пьют что-то почти каждый день, или как?
– Вы пьете много! – (те же самые слова – на полтона ниже от раздражения).
Настолько небрежно, насколько ему позволяла поднимающаяся в груди паника, Морс во второй раз пожал плечами:
– Ну, не отказываюсь от нескольких бутылочек пива.
– Сколько выпиваете в неделю?
– В неделю? – пискнул он, и лицо его потемнело как у ребенка, которому только что задали сложную задачу на умножение в уме.
– Ладно, тогда в день? – подсказал услужливо доктор.
Морс разделил верную цифру на три.
– Скажем, две или три.
– Крепкий алкоголь употребляете?
– Время от времени.
– Какой?
Морс снова пожал стянутыми от напряжения плечами.
– Скоч, иногда позволяю себе глоток виски.
– Одной бутылки насколько вам хватает?
– Зависит от ее величины.
Но Морс в ту же секунду ощутил, что попытка пошутить не воспринимается и быстро умножил на три.
– На неделю или десять дней – более-менее на столько.
– Сколько сигарет выкуриваете в день?
– Восемь, может быть десять… – ответил Морс. Приобретая по ходу дела опыт, на этот раз он без труда разделил на три.
– Каким-нибудь спортом вообще занимаетесь – прогулки, бег, велосипед, теннис?..
Но прежде чем Морс успел воспользоваться своей собственной арифметикой, ему потребовалась эмалированная посудина, поставленная так, чтобы быть под рукой. И пока его рвало, врач с известным беспокойством рассматривал похожие на кофейный осадок коричневые ошметки, смешанные с предательски яркими красными пятнами крови – крови, ежедневно лишавшейся кислорода из-за обильного количества никотина, и щедро замешанной на алкоголе.
Некоторое время Морс чувствовал головокружение. Позже, однако, он вспомнил, как медсестра склонилась над ним – та же молоденькая сестра, вспомнил ее красивые пальцы и руку, которая снова стискивала часы, и почти читал ее мысли, когда, наморщив лобик, она прищурила глаза из-за сложной арифметики подсчета ударов его сердца за тридцать секунд, отмеряемых ее часами…
В этот момент он ощутил, как ангел смерти простер крылья над его головой, и его охватил внезапный леденящий ужас, потому что впервые в жизни ему пришла в голову мысль о конце. И всего на миг, но в его воображении мелькнул хвалебный некролог – те слова, о которых мечтает каждый смертный.
Глава вторая
Знаете, почему мы всегда более справедливы и более великодушны к умершим? Причина очень проста. Мы не связаны обязательствами по отношению к ним. Они не стесняют нашей свободы, мы можем не спешить восторгаться ими и воздавать им хвалу между коктейлем и свиданием с хорошенькой любовницей – словом, в свободное время.
Альбер Камю «Падение»Когда на следующее утро Морс проснулся, слева сквозь окно маленькой больничной палаты виднелся сероватый рассвет; справа на стене над арочной дверью – часы, показывающие 4:50; а через дверь – стройная привлекательная сестра, сидевшая за столом и писавшая что-то в большой книге. Неужели, почудилось Морсу, пишет что-то о нем. Если и так, то почти нечего было сочинять, потому что после очень непродолжительного кризиса в недолгие ночные часы, он почувствовал себя намного лучше, и не было больше необходимости звать кого-то. Трубка, прикрепленная к его правой кисти, протянулась к капельнице, подвешенной над его постелью. Большую часть времени она неприятно тянула руку в сторону, потому что игла была воткнута чуть кривовато, но он решил не возникать из-за такой мелкой неприятности. Неудобное сооружение принуждало его к вынужденной неподвижности – естественно до той поры пока он не оценил ловкость молодого человека с соседней койки, который провел (как оказалось) предыдущий вечер в вольных прогулках по всей больнице, держа капельницу высоко над головой как эфиопский атлет, несущий факел с олимпийским огнем.
