Эрл Гарднер - Сорвать банк
– Он не сказал. – Я достал письмо из внутреннего кармана пиджака. – Вот его письмо. Обрати внимание на бумагу. Твердая и блестящая. Можно из такой делать обшивки самолетов.
Берта взяла письмо. Прочитала.
– Ну что ж, я готова сделать остановку в Лас-Вегасе. Вместе с тобой.
– Предполагалось, что ты отдохнешь недельку-другую.
– Вздор! Я сама с ним поговорю.
На это я ничего не сказал.
Мы прибыли в аэропорт за четверть часа до посадки. Потом поднялись на борт, там уже находилось пять-шесть пассажиров. Берта устроилась в кресле рядом с проходом, глубоко вздохнула и сказала:
– Я голодна, Дональд, сбегай, пожалуйста, в киоск и принеси мне плитку шоколада.
– Уже нет времени.
– Не будь упрямым ослом. Еще две минуты до отлета. Вон и дверь открыта.
– Я думаю, твои часы отстают.
Она со вздохом откинулась назад, закрыла глаза. Мужчина, сидевший в нашем ряду около окна, исподтишка бросил на нее испытующий взгляд.
– Все в порядке, Берта? – спросил я.
– Все хорошо, только у меня ноги подкашиваются. Нет пищи – нету сил! Эти доктора высушили меня.
Мужчина у иллюминатора показал часы на запястье и слегка постучал по циферблату. По его часам до отлета оставалось три с половиной минуты.
– Мои, – сказал он, – ходят с точностью до секунды.
Берта повернула к нему голову.
– Да, я знаю, – проговорил я, – ее часы немного отстают. Видите, мои тоже абсолютно точны. Я их сверил в аэропорту. – Я вытащил свои карманные и показал ему: они показывали то же время, что и у него. Пассажир у иллюминатора собрался что-то сказать, но передумал и отвернулся к окну.
Взревели моторы, какой-то опоздавший тип взбежал в последний момент на борт.
Берта Кул посмотрела на свои часы, повернулась ко мне с недоумением и закипающим гневом. Две минуты и пятнадцать секунд спустя самолет начал выруливать на взлет.
Когда мы оторвались от земли и рев двигателей превратился в мерный укачивающий гул, Берта начала клевать носом. Мужчина наклонился ко мне, его губы чуть ли не приникли к моему уху:
– Вы все правильно сообразили насчет времени, не так ли?
– Да.
Он рассмеялся.
– Вы меня извините, но я… интересуюсь психологией.
– Интересный предмет.
– Вы были в санатории в Спрингсе?
– Не я, леди.
– Я слышал, как леди прошлась насчет докторов. Достаточно сильно было сказано.
– О да. Леди это умеет.
Мужчина у иллюминатора стал смотреть в окно. Потом снова повернулся ко мне:
– Леди на диете?
Я утвердительно кивнул.
Устроился поудобнее в кресле. Но что-то мешало закрыть глаза. Пассажир-психолог вновь повернулся ко мне, и я ощутил на себе его взгляд. Без сомнения, он сосредоточенно разглядывал меня. Я открыл глаза. Он поспешно отвел свои.
Я жестом попросил его пригнуться поближе и прошептал:
– Доктор хочет, чтобы она умерила свой аппетит. У нее был грипп и воспаление легких. Она сбросила чуть ли не сотню фунтов. Доктор советует нынешний вес сохранить. Она никогда себе ни в чем не отказывала. И любит поесть. А сейчас оставьте меня в покое и дайте поспать.
Он сначала, казалось, удивился, затем рассмеялся.
– О’кей, – сказал он.
Я подремал как раз до того момента, когда мы начали снижаться. Мужчина рядом со мной похлопал меня по колену.
Двигатели уменьшили обороты, а он, понизив голос, торопливо спросил:
– И долго она существовала со своим чудовищным весом?
– Не знаю.
– Вам предстоит нелегкий труд – удерживать ее в рамках…
– Мне – нет.
– Вы разве не родственники?
– Нет.
На мгновение он показался мне разочарованным. Потом я услышал от него интересное предложение:
– Я смогу помочь вам и одновременно провести интересный психологический опыт, если вы, разумеется, согласитесь… Держу пари, давно уже ни один мужчина не обращал на нее внимания как на женщину. Я немного поухаживаю за ней… на этой стоянке… А вы понаблюдайте. Увидите, что произойдет.
– Только не под мою ответственность.
– Мне бы хотелось попробовать как психологу. Это будет интересно.
– Ладно. Дерзайте.
Самолет плавно приземлился. Стюардесса объявила: «Стоянка десять минут». Большинство пассажиров потянулось к выходу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Берту.
– Я слаба, как котенок.
– Этого следовало ожидать… после болезни.
– Я проголодалась! Хочу плитку шоколада.
Она прошла в зал ожидания, увидела киоск, пересекла зал и купила две плитки шоколада.
Мужчина, тот, что сидел у иллюминатора, подошел к Берте и что-то ей сказал.
Берта устремила на него свои твердые как алмаз глаза. Он одобрительно отозвался о ее костюме, затем вроде бы собрался отойти, но передумал и что-то добавил еще – такое, от чего Берта заулыбалась.
Я купил газету и стал изучать заголовки.
Через несколько минут после взлета мужчина, разговаривавший с Бертой в зале ожидания, придвинулся к моему плечу и тихо предложил пари. Я отказался. Он засмеялся.
– Дело верное, готов поспорить на все что угодно: леди не съест вторую плитку шоколада.
Я сложил газету:
– Она заплатила за нее?
– Да, конечно.
– Тогда она ее съест.
Глава 2
Над пустыней самолет шел все вниз и вниз, все ближе становилась рыжая земля с пятнами-островками зеленой растительности. Тень от лайнера мчалась по поверхности земли и казалась иссиня-черной.
Колеса коснулись земли. Самолет успокоился и начал рулить к аэровокзалу.
– Приехали, – сообщил я Берте. – Мы в Лас-Вегасе.
Мужчина у иллюминатора спросил с некоторым удивлением:
– Вы что, здесь выходите?
– Да.
– И я тоже.
Берта улыбнулась ему:
– Вот и чудесно. Может быть, еще увидимся.
– Надолго сюда? – осведомился наш сосед, когда мы втроем обосновались в такси.
– Не знаю.
– Дела?
– Ну да…
Берта Кул расположилась на переднем сиденье рядом с таксистом. Спутник наклонился ко мне так, что его губы оказались на уровне с моим ухом, как тогда в самолете.
– Полагаю, у вас нет знакомых здесь, в Лас-Вегасе?
– Никаких.
Некоторое время мы ехали молча, затем спутник сказал:
– Рекомендую приятное место проживания – отель «Сал-Сагев». Трудно запомнить, пока вы не сообразите, что это «Лас-Вегас» наоборот. О, Лас-Вегас… Великий город. Я говорю серьезно. Рино достается вся невадская реклама, но… это несправедливо. Лас-Вегас столь же колоритен. Иногда мне кажется, что более колоритен, чем Рино. В большей степени обладает характером, индивидуальностью.
– Мне приходилось бывать в обоих городах.
– Ну, тогда вы сами знаете, что такое Лас-Вегас. Мне он, признаться, доставляет удовольствие.
Берта Кул повернулась к нам:
– От воздуха пустыни чувствуешь себя и впрямь хорошо.
