Эрл Гарднер - Сорвать банк
Уайтвелл посмотрел на нее с одобрением.
– Я очень доволен, что ваша организация оказалась именно такой, какая мне нужна, хотя… Я, признаться, не ожидал увидеть во главе сыскного агентства женщину, а тем более такую привлекательную.
Такое фанфаронство я уже не мог стерпеть.
– У вас есть фотография Корлы Бурк? – спросил я достаточно резко и, когда он утвердительно кивнул, сказал: – Мне понадобится фото, а также описание искомой и рекомендательное письмо к Огдену Дирборну. Вы можете позвонить ему, мистер Уайтвелл, и предупредить, что я его навещу? Попросите, пожалуйста, его рассказать мне все, что я сочту необходимым.
Уайтвелл задумался на мгновение, потом сказал:
– Хорошо, я полагаю, так будет лучше всего.
– И адрес Хелен Фрамли, если он у вас есть.
– Я вам его напишу.
– Фотография с вами?
Он вытащил две фотографии из внутреннего кармана пиджака и передал их мне. Одна из них, снятая в ателье, малоформатная фотография светловолосой девушки со вздернутым носиком и задумчивым взглядом. Другая – моментальный снимок, фон довольно темный – фотоаппарат был неточно сфокусирован, но можно было разглядеть девушку в купальнике и как фон – пляж. Объектив поймал Корлу перед тем, когда она хотела бросить мяч. Девушка смеялась во весь рот, демонстрируя ряд безупречных зубов. Глаза слишком затенены, чтобы можно было судить об их выражении, но фотограф сумел уловить что-то в характере «объекта» – живость, жажду деятельности, что ли. Такая девушка никогда не успокоится, пойдет по жизни, непременно совершая ошибки, но ни за что не остановится.
Я засунул фотографии в карман со словами:
– Так не забудьте позвонить Дирборнам и сообщить им, что я собираюсь навестить Огдена.
– Я могу подвезти вас…
– Нет, благодарю. Я предпочитаю добираться самостоятельно.
– Хорошо.
– Дональд, – заверила Берта, – работает очень быстро.
На что Уайтвелл ответил:
– Значит, меня можно поздравить. – И когда он это говорил, то смотрел прямо на Берту. Она – о, черт возьми, она, Берта, потупилась, и я видел это выражение на ее лице – Берта могла выглядеть застенчивой! – Сколько мне будет стоить это расследование? – спросил Уайтвелл.
Лицо Берты изменилось.
– Двадцать пять долларов в день плюс необходимые рабочие расходы.
– Не много ли?
– Отнюдь нет… учитывая качество услуг.
– Я полагаю, что частный детектив…
– Вы нанимаете не детектива, а агентство. Дональд будет находиться на линии огня. Я – в конторе, но тоже занимаюсь исключительно вашим делом.
– В таком случае, мне кажется, следует гарантировать результат.
Глаза Берты впились в него.
– За кого вы меня принимаете, черт возьми?
– Должен же быть какой-то предел, – пробормотал Уайтвелл.
– Мы сократим расходы, – смилостивилась Берта.
– И расходы на развлечения? Не забудьте, вы – в Лас-Вегасе.
– Их не будет… Да, нам нужно двести долларов сейчас. Задаток!
Уайтвелл принялся выписывать чек.
– Если вы сможете либо найти ее, либо добыть доказательство, что она уехала по доброй воле, я выпишу вам премию в пятьсот долларов. А найдете – увеличу премию ровно в два раза, – пообещал он.
Берта взглянула на меня:
– Все понял, Дональд?
Я кивнул утвердительно.
– Тогда за работу! Меня могли бы упечь в санаторий на полгода. Но чтобы написать расписку, мне не нужна медицинская помощь!
Глава 3
Через пустыню на город наползали фиолетовые тени. Веял ветерок чистый, как джин, и сухой, как лента новой промокашки. Была ранняя весна, но никто из мужчин уже не ходил по улицам в пиджаках, разве что забредшие в Лас-Вегас туристы.
Застройка городов в западных штатах (в Неваде тоже) одинакова для всех: одна-единственная главная улица, на которой сосредоточены только очаги развлечений. Если вы хотите отыскать магазинчики, торгующие за наличный расчет, или деловые учреждения, вам придется свернуть с главной улицы и углубиться в боковые. По обоим концам этой главной громоздятся суперважные для Лас-Вегаса районы: скопление туристических отелей и мотелей, площадью две мили на две, лучшие в штатах кондиционированные гаражи – это на одном конце, а на другом, как еще одна ветвь заглавной буквы Z, – кварталы домов, где сидят и ждут женщины… Главная улица буквально забита казино, закусочными, гостиницами разного пошиба, аптеками с непременными здесь барами.
Я шел по тротуару, с интересом разглядывая открывающийся мне город, и отовсюду доносилось жужжание рулеток и специфический треск «Колеса Фортуны».
Пропитавшись насквозь атмосферой города – центра Игры и Удачи, я поймал такси и назвал адрес, который написал для меня Уайтвелл.
Дом был маленьким, но неказистым его не назовешь – он выделялся среди домов этой улицы. Тот, кто его проектировал, явно пытался оторваться от традиционно скучного контура, который тут доминировал.
Я расплатился с шофером, поднялся по трем бетонным ступенькам на крыльцо дома-оригинала и позвонил.
Молодой гигант-блондин открыл дверь и серьезно взглянул на меня: серые выцветшие глаза на лице цвета выдубленной кожи. Гигант сказал полуутвердительно:
– Вы Лэм из Лос-Анджелеса. – В ответ на мой кивок пожал руку тонкими сильными пальцами. – Проходите, пожалуйста, Артур Уайтвелл звонил нам…
Я проследовал за блондином в дом. Сразу же мои ноздри защекотал запах вкусной стряпни.
– У меня выходной, – объяснил блондин. – В пять часов у нас обед… Войдем сюда. Присядьте вон в то кресло, около окна. Там удобно.
В кресле и впрямь было удобно. Комфортабельное, ничего не скажешь, кресло. Весь дом, наверное, таков. Но чтобы иметь возможность выставить напоказ какую-то стоящую вещь, хозяевам приходилось, видимо, слегка экономить. Само здание ничем не выдавало бедности, но обстановка дома явственно свидетельствовала о жажде, которую испытывали хозяева по дорогим вещам, они бы костьми легли, чтобы обладать тем, что символизировало бы достаток и верх вкуса.
Огден Дирборн (худ, как доска!) двигался быстро, даже изящно. По всем приметам, работает он где-то в пустыне, на свежем воздухе, обычно молодые мужчины охотно демонстрируют и гордятся своей бронзовой от загара и юношески свежей кожей.
Открылась дверь. Вошла женщина. Я встал.
– Мама, позволь представить тебе мистера Лэма из Лос-Анджелеса – того самого, о котором говорил Артур Уайтвелл, – сказал Огден.
Дама приблизилась ко мне с любезной светской улыбкой на лице.
Эта женщина до сих пор имела все шансы на победу в жизненной борьбе, заботясь о фигуре и о лице. Выглядела она отлично. На вид ей было лет сорок, возможно, к пятидесяти, но можно было дать и тридцать с небольшим. Женщина знала, как тяжело дается самоотречение, но ее тело, затянутое в эластичную ткань, свидетельствовало о пользе диеты. Глаза красивой брюнетки мерцали, словно полированный черный мрамор. Длинный прямой нос, тонкие, я бы сказал, трепетные ноздри говорили о благородной генеалогии миссис Дирборн.
