Эллери Квин - Расследует Эллери Квин
Он бросил взгляд на старую книгу, которую держал в руках, словно удивляясь, что она все еще здесь, потом аккуратно положил ее на кофейный столик и сел на кушетку с шерстяной бахромой.
— Я передал все мои финансовые дела адвокатской фирме Труслоу Эддисона. Но я допустил ошибку, сохранив статус кво, когда Тру умер и практику унаследовал его сын. Мне надо было как следует подумать. Ты ведь помнишь, Кристофер, что за дикарь был молодой Тру…
— Да, — кивнул Кристофер Мамфорд. — Папа, ты ведь не имеешь в виду…
— Боюсь, что имею, — вздохнул старик. — После того как в прошлом мае молодой Тру погиб в автомобильной катастрофе, дела его фирмы походили на корзину с разбитыми яйцами, из которых даже омлета не сделаешь. Часть денег на его трасте он просто проиграл, а остальное исчезло в результате бестолковости, нелепых спекуляций и неразумных вкладов…
Годфри умолк, и вскоре паузу нарушил голос Эллен Мамфорд Нэш. Ее стройная элегантная фигура напряглась от негодования.
— Ты хочешь сказать, папа, что остался без единого шиллинга?[3]
Позади нее Кристофер сделал резкий жест, словно адвокат, пытаясь выдвинуть аргумент, грозящий поставить дело с ног на голову.
— Ты шутишь, папа. Все не может быть настолько плохо. От такого огромного состояния должно было остаться хоть что-то.
— Выслушай меня до конца, — устало произнес его отец. — Ликвидировав вклады, я смог расплатиться с кредиторами. Этот дом и все имущество в нем заложены. У меня остается годовой доход, который позволит мам, Джоанн и мне жить здесь достойно, но после моей смерти он прекратится. Я буду вынужден прекратить эксперименты с хризантемами…
— Черт бы побрал твои хризантемы! — прервала его Эллен резким, как ледяной ветер, голосом. — Если бы ты продолжал просто сажать семена, как вначале, папа, ничего бы этого не произошло. Остаться без фартинга[4] после стольких лет?
Годфри слегка побледнел, но оставался спокойным, очевидно подготовившись к испытанию.
— Твой брат прав в одном отношении, Эллен. Осталось кое-что ценное — то, о чем никто не знает. Я хочу показать это вам.
Мамфорд поднялся, подошел к стене позади него и отодвинул в сторону картину, изображающую вазу с хризантемами, обнажив квадратную дверцу сейфа. Молчаливая аудитория услышала слабые щелчки — скорее шорох — набора диска. Достав что-то, старик закрыл дверцу и вернулся.
Дыхание Эллен походило на лошадиный хрип. В руке ее отца был великолепный кулон.
— Вы помните, — снова заговорил он, — что, уйдя на покой, я совершил путешествие на Дальний Восток познакомиться с тамошними хризантемами. Будучи в Японии, я смог раздобыть эту безделушку. Я заплатил за нее много, хотя это составило лишь небольшую часть ее действительной стоимости. Существуют документы, где говорится, что это дар императора Комеи,[5] отца Мэйдзи.[6] Ее называют императорским кулоном.
Золотые звенья цепочки были искусно вырезаны в форме миниатюрных хризантем; сам кулон тоже представлял собой хризантему с огромным бриллиантом в центре, окруженным шестнадцатью бриллиантовыми лепестками. Драгоценные камни ярко-желтого цвета отражали горящий в комнате свет.
— Камни подобраны идеально. Агенты императора объездили весь свет в поисках редких желтых бриллиантов. Все вместе они уникальны.
Глаза Эллен Нэш, твердые как алмазы, превратились в щелочки. Она никогда не слышала об императоре Комеи и его кулоне, но была чувствительна к красоте, особенно имеющей высокую цену.
— Папа, это должно стоить целое состояние.
— Хотите верьте, хотите нет, но вещь оценивали в миллион долларов. — Послышалось арпеджио вздохов, и теплота в голосе Годфри Мамфорда внезапно исчезла. — Ну, раз вы видели кулон, я положу его назад в сейф.
— Ради бога, папа, только не в домашний! — воскликнул Кристофер. — Почему бы тебе не положить его в банковский сейф?
— Потому что мне нравится время от времени смотреть на него, сынок. Я давно храню кулон здесь, и пока никто его не украл. Между прочим, комбинация замка сейфа известна только мне. Полагаю, я должен записать ее где-нибудь на случай, если со мной что-то случится.
— Конечно! — подтвердила Эллен.
Выражение лица Годфри не изменилось.
— Я об этом позабочусь, Эллен.
Он снова подошел, к сейфу, и когда повернулся к остальным, в руках у него ничего не было, а картина висела на прежнем месте.
— Вот все, что осталось от моего состояния, — историческая драгоценность стоимостью миллион долларов. — Теперь его лицо было печальным, словно он истощил все запасы самообладания. — Вулкотт, по моему старому завещанию, ты получал сто тысяч долларов на экспедицию в Западную Африку, о которой всегда мечтал.
— Знаю, Годфри, — сказал Торп.
— Боюсь, что теперь твое наследство составит лишь пятую часть этой суммы:
Вулкотт Торп скорчил гримасу.
— Я уже слишком стар для экспедиций. Неужели мы должны это обсуждать? — пробормотал он, как будто тема причиняла ему боль.
Годфри Мамфорд повернулся к Маргарет Кэсуэлл:
— Вначале, мам, я планировал оставить тебе и Джоанн четверть миллиона долларов в виде трастового фонда. Ну, я не собираюсь заставить тебя страдать из-за моей ошибки после того, как ты посвятила мне половину своей жизни, — по крайней мере, постараюсь этого не допустить. Конечно, налог на наследство отрежет солидный кусок пирога, но по новому завещанию тебе оставлена солидная сумма в пересмотренном трасте. Я хочу, чтобы ты и Джо знали это.
Он обратился к Эллен и Кристоферу:
— Все остальное, дети, конечно, завещано вам в равных долях. Это не то, что я планировал, и я знаю, что вы ожидали большего, но вам придется удовольствоваться этим. Очень сожалею.
— Я тоже, — щелкнув зубами, отозвалась Эллен.
— Заткнись, Эллен, — прикрикнул на нее брат.
Наступившее молчание нарушила Джоанн:
— Ну, может быть, выпьем за здоровье юбиляра? — И она направилась за очередной бутылкой шампанского, которое заказала у Данка Маклина на площади в Хай-Виллидж, оставив в гостиной весьма удрученную компанию.
* * *1 января 1965 года Кристофер Мамфорд был поражен неведомой болезнью — сам он именовал ее дисфункцией желез. Его настроение за ночь резко изменилось. Он набирал полный рот воздуха — холодного, чистого и пьянящего, как шампанское Джоанн накануне, — и выдыхал его с радостным фырканьем, как лошадь. Даже мысли о многочисленных кредиторах не угнетали его.
— Что за восхитительный день! — восторгался он. — Какое чудесное начало года! Давай прогуляемся в лес за оранжереей! Ну, кто быстрее добежит туда, Джо?
