Агата Кристи - Одним пальцем
Джоан немедленно заинтересовалась:
— Правда? А что там написано?
В романах, как я обратил внимание, герой никогда не станет показывать жене анонимное письмо, полное всяких гадостей и неприятностей. Предполагается, что женщин следует любой ценой оберегать от того удара, который это могло бы нанести их нежной нервной системе.
Как ни жаль, но должен признаться честно: мне и в голову не пришло скрывать от Джоан это письмо, и я без колебаний протянул его ей.
Мое доверие к стойкости ее характера было вполне оправданным — она не пришла в ужас, скорее это ее позабавило:
— Вот гадость — то! Я столько раз слышала об анонимных письмах, но ни одного еще не видела. Они все такие?
— Не могу сказать, — ответил я. — Для меня это тоже первое.
Джоан вздохнула.
— Ты — таки был прав насчет моей внешности. Джерри. Здешние, наверное, думают, что я должна быть ужасно развращенной особой.
— Это одно, — сказал я, — а потом еще то, что отец у нас был высоким брюнетом, а мама — маленькой голубоглазой блондинкой. Я пошел в отца, а ты — в мать.
Джоан задумчиво кивнула.
— Да, мы не очень похожи. Никто с первого взгляда не сказал бы, что мы — брат и сестра.
— И уж во всяком случае не этот писатель, — с чувством ответил я.
Джоан заметила, что все это, по ее мнению, здорово смешно. Она взяла письмо кончиками пальцев, покачала им и спросила, что мы будем дальше с ним делать.
— Думаю, — ответил я, — что самое правильное — бросить его в огонь, громко выражая при этом свое возмущение.
Буквально так я и сделал под аплодисменты Джоан.
— У тебя это получилось великолепно, — сказала она. — Как на сцене. К счастью, мы еще топим камин.
— Мусорная корзинка была бы далеко не так драматична, — согласился я. — Конечно, можно было бы поджечь письмо спичкой и понемногу присматриваться, как оно горит — или присматриваться, как оно понемногу горит.
— Только, когда хочешь, чтобы что-то загорелось, как на зло не получается, — возразила Джоан. — Никакого эффекта не было бы. Жег бы просто спичку за спичкой.
Она встала и подошла к окну, а потом быстро повернулась ко мне.
— Хотела бы я знать, кто это написал.
— Ну, этого мы никогда не узнаем.
— Да, пожалуй, что так. — Она немного помолчала и добавила:
— Я вот начинаю думать и не знаю — так ли уж это забавно. Знаешь, я думала, что.., что нам здесь рады.
— А нам и рады. Это же писал кто-то, у кого пары шариков не хватает…
— Я тоже так думаю. Фу, мерзость!
Она пошла во двор погреться на солнышке. Я курил свою первую утреннюю сигарету и размышлял о том, что Джоан права. Это действительно была мерзость. Кому-то было не по вкусу, что мы на время приехали сюда, кого-то раздражала светлая, молодая красота Джоан, кто-то умышленно хотел сделать больно. Само собой, что лучше всего было относиться к этому с юмором, но в глубине души я знал, что смешного тут мало.
Перед полуднем пришел доктор Гриффит. Я договорился с ним, что раз в неделю он будет меня осматривать. Оуэн Гриффит мне нравился. Смуглый брюнет, не то, чтобы светский лев, несколько медлительный, но зато руки у него были ловкие и ласковые. Он чуть заикался и был немного застенчив.
Чтобы ободрить меня, он сказал, что мое выздоровление быстро подвигается вперед, однако добавил:
— Как вы себя сегодня чувствуете? Мне только кажется или вы нынче действительно не в своей тарелке?
— Вы угадали, — ответил я. — За завтраком мы получили исключительно гнусное анонимное письмо, так что у меня до сих пор противно во рту.
Он поставил свой чемоданчик. Его узкое смуглое лицо оживилось.
— Хотите сказать, что и вы получили одно из этих писем?
Меня это начало занимать.
— А что — это здесь часто случается?
— Да. С некоторых пор.
— Вот как! — сказал я. — А я-то думал, что мы кому-то помешали просто тем, что чужие здесь.
— Нет, нет, с этим тут нет ничего общего. Это… — Он замолчал, а потом спросил:
— Что там было написано? Хотя… — он внезапно покраснел, — может быть, не надо было спрашивать?
— Охотно вам отвечу. Написано было, что та бабенка, которую я привез с собой, стоит того, чтобы согрешить, но о том, что это моя сестра, и болтать нечего! Это, так сказать, сокращенная версия.
Его смуглое лицо потемнело от гнева еще больше.
— Отвратительно! Ваша сестра.., надеюсь, это не слишком ее расстроило?
— Джоан, — ответил я, — может быть, и похожа на ангелочка с верхушки рождественской елки, но это вполне современная девушка и выдержать может многое. Ей это кажется ужасно смешным. Она еще никогда в жизни ни с чем подобным не сталкивалась.
— В этом я уверен, — сердечно сказал Гриффит.
— Видимо, это и есть наилучшая реакция, — решительно сказал я. — Считать это исключительно смешным.
— Да, — задумчиво сказал Гриффит, — но только…
Он замолчал, а, я поспешно согласился:
— Совершенно верно! Это смешно — но только…
— Беда в том, что, раз начавшись, такая вещь разрастается в лавину.
— Могу себе представить.
— Разумеется, это чистейшая патология.
Я кивнул и спросил:
— Вы догадываетесь, кто за этим стоит?
— Нет, а хотел бы. Знаете, все эти гнусные анонимки возникают по двум причинам. Это может быть злоба, направленная против одного человека или группы людей, злоба, так сказать, мотивированная: автор кого-то ненавидит и выбирает крайне подлый и коварный способ проявить свою ненависть. Это отвратительно, но вовсе не обязательно связано с расстройством психики. Обычно авторов таких писем разыскать нетрудно — уволенная служанка, ревнивая жена и тому подобное. Гораздо серьезнее дело, когда речь идет о злобе всеобщей немотивированной. В таких случаях письма как правило посылаются без раздумья и без выбора, просто чтобы снять тяжесть, давящую на мозг автора. Как я уже сказал, это чисто патологическое явление. Безумие нарастает. Когда, наконец, автора писем находят, это часто оказывается человек, о котором вы и во сне бы этого не подумали. Нечто подобное произошло в прошлом году на другом конце графства. Оказалось, что анонимки писала заведующая шляпным отделом в большом универмаге, спокойная, ласковая женщина, проработавшая там много лет. Аналогичный случай был и на севере Англии, где я раньше работал. Там причиной была чисто личная ненависть. Короче говоря, мне такие вещи уже случалось видеть и, честно говоря, они меня пугают.
— Давно это здесь продолжается? — спросил я.
— Да вроде нет. Конечно, трудно сказать точно, ведь люди, получившие такие письма, не ходят и не рассказывают о них первому встречному. Просто швыряют их в огонь.
Он помолчал.
— Я и сам получил такое письмо. И адвокат Симмингтон тоже. Упоминали о них и еще пара моих пациентов.
