Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа
И я ушел с пляжа и направился в город. «Отель дю Фар», оказавшийся весьма скромным заведением, я нашел довольно быстро. Крайне досадно было, что я не знал даже имени дамы, которую пришел навестить, а посему я почел за лучшее не прибегать к помощи портье, дабы не уронить тем самым чувство собственного достоинства, а потоптаться в холле, походить по гостинице в надежде встретить свою незнакомку. Однако ее нигде не было видно. Я подождал немного, но терпения не хватило, и, отведя портье в сторону, я сунул ему пять франков.
– Мне надо видеть одну даму, она остановилась здесь. Это молодая англичанка, невысокая, темноволосая. Я не помню точно ее имени.
Привратник покачал головой. Мне показалось, он силится подавить усмешку.
– Здесь нет такой дамы, как вы описали.
– Но она мне сказала, что остановилась здесь.
– Мосье, должно быть, ошибся… или, пожалуй, ошиблась дама, потому что еще один мосье тоже справлялся о ней.
– Как? Не может быть! – удивленно воскликнул я.
– Верно говорю, мосье. Тот мосье описал ее точно так же, как вы.
– А как он выглядел?
– Небольшого роста, хорошо одетый, очень аккуратный. Усы сильно нафабрены, голова какая-то странная, а глаза – зеленые.
Пуаро! Так вот почему он так решительно воспротивился тому, чтобы я провожал его. Ну что за наглый тип! Но я не потерплю, чтобы он совал нос в мои дела. Он, видно, вообразил, что без няньки мне не обойтись.
Поблагодарив портье, я вышел из гостиницы дурак дураком. И все по милости Пуаро! Черт бы побрал его бесцеремонность!
Да, но все-таки где же девушка? Я подавил в себе гнев и попытался разгадать очередную загадку. Очевидно, рассуждал я, она нечаянно перепутала название гостиницы. Но тут внезапная мысль поразила меня. Нечаянно ли? А может быть, она совершенно умышленно скрывает свое настоящее имя, а теперь вот нарочно дала неверный адрес?
Чем больше я думал об этом, тем более убеждался, что не ошибаюсь в своих подозрениях. По какой-то необъяснимой причине Сандрильона не желала, чтобы наше случайное знакомство переросло в дружбу. И хотя всего полчаса назад я и сам решительно не желал этого, теперь меня совсем не радовало, что она как бы перехватила инициативу. Надо же, какая досада! Я вернулся на виллу «Женевьева» в самом дурном расположении духа. В дом я не пошел, а свернул на дорожку, ведущую к сараю, и уселся на скамью в мрачной задумчивости.
Течение моих невеселых мыслей было внезапно прервано голосами, звучавшими, казалось, совсем рядом. Ах вот оно что – голоса доносятся из сада виллы «Маргерит» и довольно быстро приближаются ко мне. Женский голос, который, как я тотчас понял, принадлежал Марте Добрэй, говорил:
– Неужели это правда, мой дорогой? Неужели все наши невзгоды позади?
– Вы же все знаете, Марта, – отвечал Жак Рено. – Ничто больше не может разлучить нас, любимая. Последнее препятствие, разделявшее нас, рухнуло. Теперь никто не отнимет вас у меня.
– Никто? – прошептала девушка. – О Жак, Жак… Я так боюсь.
Я встал, чтобы уйти. У меня и в мыслях не было подглядывать за ними. Поднявшись со скамьи, я увидел их сквозь просвет в живой изгороди. Они стояли обнявшись, глядя друг другу в глаза. Это была прекрасная пара – стройный темноволосый молодой человек и юная белокурая богиня. Казалось, они созданы друг для друга, такие трогательно счастливые, несмотря на ужасную трагедию, омрачившую их любовь.
Однако ничто, похоже, не могло согнать смятение с лица девушки, и Жак Рено, заметив это, теснее прижал ее к себе:
– Любимая, чего же вы боитесь… теперь-то?
И я наконец, отчетливо уловив в ее взгляде тревогу, о которой мне все время толковал Пуаро, услышал, вернее, догадался по движению ее губ, как она прошептала:
– Я боюсь… за вас.
Что ответил молодой Рено, я так и не узнал, ибо мое внимание отвлекло нечто странное в живой изгороди чуть поодаль от меня. Присмотревшись внимательнее, я увидел какой-то побуревший куст. Сухой куст в начале лета? Я подошел было поближе, чтобы рассмотреть эту диковину, но куст вдруг шарахнулся в сторону, и я увидел мосье Жиро, прижимавшего палец к губам.
Со всевозможными предосторожностями мы с ним прокрались за сарай, где нас не могли услышать.
– Что это вы здесь делаете? – поинтересовался я.
– То же, что и вы, – подслушиваю.
– С чего вы взяли? Я и не собирался подслушивать!
– Да? Зато я собирался!
Как всегда, он вызывал у меня смешанное чувство – восхищение и неприязнь. Жиро смерил меня презрительно-осуждающим взглядом.
– Дернуло же вас вылезти! Еще немного, и я наверняка услышал бы нечто важное. Какой от вас обоих толк? Кстати, куда вы дели это ископаемое – вашего приятеля?
– Мосье Пуаро отбыл в Париж, – холодно ответил я.
Жиро пренебрежительно щелкнул пальцами.
– Отбыл в Париж, говорите? Отлично! Чем дольше его здесь не будет, тем лучше. Интересно, что он думает там найти?
В его вопросе мне послышалась некоторая обеспокоенность. Я принял сдержанно-достойный вид.
– А вот этого я вам сказать не могу.
Жиро вперил в меня острый взгляд.
– Видно, у него хватило ума не посвящать вас в свои дела, – бесцеремонно заявил он. – Прощайте. Мне некогда. – Он круто повернулся и зашагал прочь.
Похоже, на вилле «Женевьева» делать мне было нечего. Жиро мое общество явно раздражало, да и Жак Рено едва ли нуждается во мне, решил я, вспоминая увиденную недавно сцену.
Вернувшись в город, я с наслаждением искупался в море и пошел к себе в гостиницу. Спать лег рано, гадая, что принесет нам завтрашний день. Однако, честно признаюсь, действительность превзошла все мои ожидания. Не успел я закончить завтрак, как официант, болтавший с кем-то в холле, вдруг направился прямо ко мне. Он явно был чем-то взволнован. После минутной заминки он вдруг выпалил, нервно теребя салфетку:
– Надеюсь, мосье извинит меня. Мосье ведь имеет отношение к расследованию дела на вилле «Женевьева»?
– Ну да, – сказал я нетерпеливо. – А что случилось?
– Выходит, мосье еще ничего не знает?
– Да говорите же!
– Еще одно убийство! Этой ночью!
– Что?!
Оставив недоеденный завтрак, я схватил шляпу и со всех ног помчался на виллу. Новое убийство, а Пуаро нет! Вот незадача! Однако кого же убили?
Я влетел в ворота. На подъездной аллее, оживленно жестикулируя, судачили слуги. Я кинулся к Франсуазе.
– Что случилось?
– О мосье, мосье! Снова убийство! Просто ужасно! Этот дом проклят! Да-да, проклят, можете мне поверить! Надо послать за господином кюре[58], пусть принесет святой воды. На ночь я здесь ни за что не останусь. Вдруг теперь мой черед, кто знает?
Она осенила себя крестным знамением.
– Да кто убит? – вскричал я. – Скажите же, кто?
– Откуда мне знать? Какой-то неизвестный. Его нашли в сарае, недалеко от того места, где был убит бедный мосье Рено. Мало того, его тоже закололи, всадили нож в самое сердце. И нож – тот же самый!
Глава 14
Второй труп
Не мешкая ни секунды, я побежал к ветхому сарайчику за живой изгородью. Полицейские, дежурившие тут, посторонились, я в нетерпении рванулся в дверь, но тут же замер на пороге.
В грубо сколоченном деревянном сарае, предназначенном, очевидно, для всякой рухляди, старой посуды и инструментов, стоял полумрак.
Жиро на четвереньках с карманным фонариком в руках дюйм за дюймом осматривал земляной пол. Он было нахмурился, но, увидев, что это я, успокоился. На его лице появилось даже презрительно-добродушное выражение.
– Он там, – сказал Жиро, посветив фонарем в дальний угол.
Я подошел ближе.
Покойник лежал на спине. Это был мужчина лет пятидесяти, среднего роста, смуглый, одетый в опрятный, но не новый темно-синий костюм хорошего покроя, вероятно, даже от дорогого портного. Лицо его было искажено предсмертной судорогой, а в левой стороне груди, как раз над сердцем, торчала черная блестящая рукоятка ножа. Это был тот самый нож, который лежал вчера в стеклянной банке! Я сразу узнал его.
– Сейчас придет врач, – сказал Жиро. – Хотя здесь он вряд ли нужен. Причина смерти не вызывает никаких сомнений. Его убили ударом ножа в сердце. Смерть, вероятно, была мгновенной.
– Когда же это случилось? Ночью?
Жиро покачал головой:
– Вряд ли. Утверждать не буду, пусть медицина разбирается, но, по-моему, смерть наступила больше двенадцати часов назад. Когда, вы говорите, видели этот нож в последний раз?
– Вчера, часов в десять утра.
– В таком случае, думаю, преступление было совершено вскоре после этого.
– Но ведь мимо сарая все время ходят люди.
Жиро язвительно улыбнулся.
– Ваши успехи в криминалистике достойны восхищения! Кто вам сказал, что его убили в этом сарае?
– Ну… – пробормотал я смущенно, – я… так мне кажется…
– Тоже мне, детектив! Посмотрите на него! Да разве так падает человек, которого пырнули ножом в сердце? Ровно, аккуратно, ноги вместе, руки по швам? Нет! Кроме того, вы что, думаете, он упал на спину и позволил заколоть себя, даже не пытаясь сопротивляться, даже руки не подняв? Ведь это же абсурд! А вот, смотрите, тут… и тут. – Он посветил фонариком вниз. На рыхлом грунте я увидел неправильной формы вмятины. – Его притащили сюда уже мертвого. Его то несли, то волокли двое неизвестных. На твердом грунте снаружи их следы незаметны, а тут, в сарае, они постарались стереть их; из этих двоих одна – женщина, вот так, мой юный друг.
