П. Никитин - Загробный гость: Приключения Шерлока Холмса в России. т. 1
— Митяй! Федя! Ко мне! — орал он, обращаясь к своим невидимым помощникам.
Однако преследовать нас в одиночку он побоялся. Это нас спасло. Пробежав вдоль стены до угла, мы кинулись в темный переулок, прилегающий к кладбищу, и опрометью побежали посреди улицы.
На наше счастье здесь не было ни городовых, ни ночных сторожей.
Вероятно, все они спали, пользуясь отдаленностью места и отсутствием контроля со стороны начальства.
Давненько не бегал я так быстро. Если бы я не обладал такими здоровыми легкими, то упал бы на первых же порах. Пробежав несколько переулков и делая повороты, чтобы сбить с толку возможную погоню, мы остановились лишь тогда, когда легкие окончательно отказались служить нам. Но погони не было слышно. Это успокоило нас, и мы пошли шагом, отыскивая глазами какого-нибудь запоздалого или ночного извозчика, пока наконец не нашли какого-то старика, мирно спавшего в своей пролетке. Встряхнув его, как грушу, мы вскочили в пролетку и, не торгуясь, велели ему ехать побыстрее. Обрадованный возница понесся вскачь, и скоро мы были уже вне опасности. Однако окончательно мы успокоились лишь тогда, когда без всяких помех очутились в номере нашей гостиницы.
Когда Холмс включил свет, я, взглянув на него, так и ахнул. Он походил на землекопа, только что окончившего свою работу. Сапоги, брюки и пиджак его были сплошь измазаны глиной и какой-то известкой.
— Можно подумать, что вы сегодня разрывали могилы, — воскликнул я, глядя на него.
Против ожидания он промолчал и теперь, ничем не выдав тайны своих сегодняшних похождений на Преображенском кладбище.
— Завтра, дорогой Ватсон, вы узнаете все, что вас так сильно интересует, — сказал он, снимая замаранное платье и забираясь под одеяло. — А сегодня мы будем спать.
Выругав в душе своего приятеля, я разделся и погасил свет. Я слишком устал, чтобы еще раздумывать над происшедшим, и лишь только завернулся в одеяло, как в ту же минуту уснул самым крепким сном.
Уверенность, что на другой день я узнаю все подробности этого таинственного дела, успокоила меня.
VII.— Вставайте, Ватсон, вставайте! — голос Холмса разбудил меня на следующее утро.
От вчерашней беготни у меня болели ноги и ломило все тело. Страшно хотелось спать, но интерес к таинственному делу поборол усталость, и я вскочил при первых же звуках голоса моего друга.
Холмс, вероятно, проснулся давно, так как на столе уже кипел самовар и лежали теплые калачи, которые мы так полюбили с самого приезда в Москву.
Быстро умывшись, я сел пить чай вместе с Холмсом.
— Не собираетесь ли вы снова на кладбище? — спросил я его.
Холмс, улыбаясь, отрицательно покачал головой.
— Нет, сегодняшний день мы проведем с живыми людьми, а ночь покажет нам, что нужно делать, — ответил он.
— Значит, одеваться просто?
— О, да! Можете даже надеть сюртук, так как нам придется сначала посетить Ивана Андреевича.
Туалет наш занял немного времени, а утренний чай с легкой холодной закуской — еще меньше.
После этого мы покинули гостиницу и поехали к Серпухову, но не застали его дома. Он был на фабрике, и когда мы заявили, что нам необходимо видеть его безотлагательно, нас провели в большой фабричный корпус и попросили справиться в машинном отделении.
Он оказался там и, завидя нас издали, весело махнул рукой.
— Ну, что? — спросил Серпухов, здороваясь. — Мне говорили уже о посещении моей матушки афонскими монахами… Ха-ха-ха! Ужасно забавно иметь с вами дело! Скажите же: удалось вам, по крайней мере, выяснить душевное состояние старухи? Может быть, вы даже повлияли на нее?
— Не знаю, насколько мы повлияли на почтенную Надежду Симоновну, но выяснить ее душевное состояние мне удалось вполне, — ответил Холмс.
— И что же?
— Пока ничего. Вот если вы разрешите мне сделать еще раз три наблюдения, то я ручаюсь, что избавлю вас навсегда от непосильных трат.
— Не может быть! — воскликнул обрадованный Серпухов.
— Это так же верно, как то, что я стою перед вами, — отвечал Холмс твердо.
— В таком случае я не только позволяю, но умоляю сделать хоть сто двадцать три опыта, — улыбнулся Серпухов.
— Первый из них я хотел бы проделать сейчас.
— А именно?
— Мне необходимо еще раз осмотреть комнату вашей матушки. Прошлый раз мне говорили, что она гуляет именно в это время, потому мы пришли именно сейчас.
— Вы не ошиблись. Она вышла на прогулку в сад минут двадцать тому назад, следовательно, в вашем распоряжении имеется сорок минут. Старуха пунктуальна, как хронометр.
Сказав это, Иван Андреевич подозвал к себе главного управляющего и, дав ему несколько указаний, пригласил нас следовать за собой.
Старухи в самом деле не было дома, и мы без всяких препятствий проникли в ее комнату. Как только Холмс вошел в нее, он тотчас же бросился к большому образу, и я заметил, как он впился в него глазами, по-видимому, изучая каждую деталь. Он то становился на стул, то опускался на колени, разглядывая в иконе сквозь увеличительное стекло, с которым никогда не расставался, каждый квадратный вершок.
Судя по тому вниманию, с которым он делал свои наблюдения, и по легким кивкам головы, поиски его должны были дать ожидаемый результат.
Провозившись с иконой около двадцати минут, он заглянул за нее. Но она была плотно привинчена к стене, и рассмотреть что-либо за ней не представлялось никакой возможности. Потерпев здесь полнейшую неудачу, Холмс исследовал пол и стены, но, по-видимому, не нашел в них ничего подозрительного. Тогда, поставив стул к окну, он вскочил на него и, вынув из кармана складной нож, прорезал два небольших отверстия в глухих портьерах, подобранных на день к обоим косякам окна. Все это он проделал с быстротой молнии.
Я и Серпухов смотрели на его действия с нескрываемым любопытством. Заметив наши взгляды, Холмс улыбнулся.
— Все идет своим порядком, — произнес он, слезая со стула. И, обернувшись к Серпухову, добавил:
— Первое дело сделано. Теперь я буду просить вас о другом.
— Я рад исполнить все, что вы прикажете, — ответил Серпухов.
Как только мы вышли из комнаты старухи, Холмс остановился.
— Куда выходит та часть стены, к которой прикреплен образ? — спросил он Серпухова.
— В маленькую пустую комнату. Прежде в ней помещалась прислуга, но теперь мы всех служащих перевели на другой конец дома.
— Можно осмотреть эту комнату?
— Конечно.
— Капитальная эта стена или нет?
— Капитальная.
— Тем лучше, — серьезно произнес Холмс.
Все вместе мы отправились в названную комнату. Она была маленькая и совершенно пустая, не более четырех аршин в длину и трех в ширину, освещалась маленьким оконцем.
