Джон Карр - Человек без страха
– Нет, – ответила Тэсс. – Но я могу предположить худшее.
На подъездной аллее раздался шум автомобиля, который затем проследовал мимо окон. Поскольку это могла быть полиция, чувство юношеской паники распространилось по комнате: нам всем тут же захотелось удрать. Мы слишком легкомысленно обращались с уликами, а знание беллетристики мрачно подсказывало, что мы поступили плохо. Однако в дверях появился Энди Хантер.
– Взгляни туда, – запыхавшись, проговорил он, обращаясь ко мне. – Там, на улице, двое каких-то типов. Они…
– Все в порядке, – не без самодовольства заверил его Джулиан. – Это полиция. Я позаботился о том, чтобы позвонить им, потому что, как мне показалось, никто не был склонен сделать это.
Полное невнимание к нему со стороны Энди страшно уязвило Джулиана, и вид у него был такой, будто ему дали по физиономии.
– Это не здешняя полиция, – продолжал Энди, обращаясь ко мне. Темными волосатыми пальцами он нервно теребил лацканы своей спортивной куртки. – Один из них утверждает, что его зовут Эллиот, – он инспектор Скотленд-Ярда.
– Эллиот?! – воскликнула Тэсс. – Это не тот ли человек, с которым знаком Боб?
– Да, это он, – подтвердил я, – но…
– А другой, – перебил Энди, – я чертовски хорошо знаю его имя и много слышал о нем. Это – Гидеон Фелл.
Джулиан Эндерби присвистнул.
– Если это доктор Фелл, – он особо подчеркнул «доктор», – то вы не могли найти лучшего советчика. Очень здравомыслящий человек. Очень. Однако такое совпадение кажется слишком счастливым, чтобы быть правдой. – Он с подозрением нахмурил светлые брови. – Чтобы инспектор Скотленд-Ярда приехал в такую даль! Признавайтесь, что он здесь делает?
Продолжая игнорировать Джулиана, Энди повернулся ко мне и, глядя на меня обвиняющим взглядом, сказал:
– Ну что, распрекрасный мой журналист! Это ведь ты проболтался. Он говорит, что ты послал за ним.
Глава 8
В дальнем конце главного холла «Лонгвуд-Хаус» была маленькая дверь, которая вела в сад.
Справа, где находились кухни, был выступ, декоративно прикрытый рейками из лавра; слева, вдоль всего заднего фасада, – крытая черепицей застекленная веранда. Она доходила почти до северного большого окна в задней стене кабинета. По всей веранде вразброс стояли зеленые кресла на колесиках; здесь же находились выкрашенные кричаще яркими полосками качели с балдахином.
На одном из кресел восседал инспектор Эллиот, на другом – я; а качели (единственно вместительное для него сиденье) занял громоздкий доктор Гидеон Фелл.
Стояла весна 1937 года. Эндрю Эллиот еще не имел солидной репутации. Но впоследствии он ее добьется: уже в июле этого года он успешно расследует дело Кривого Штыря, а в октябре следующего сделает себе имя, раскрыв дело об отравлении в Содбери-Кросс.
Сегодня же Эллиот, вместе с которым я когда-то учился в школе, был очень серьезным, честолюбивым человеком, готовым отправиться в субботний день бог знает куда, если имелся хоть намек на убийство. Хотя сейчас он, кажется, был не очень доволен. Выслушав нас, он стал похож на человека, который понял: энтузиазм завел его слишком далеко.
– Это убийство?
– Скорее всего, убийство. Осмотри кабинет, и сам увидишь.
– Так, значит, ты не посылал телеграмму? – Эллиот достал из кармана помятый лист бумаги и протянул его мне.
Телеграмма, помеченная Саутэндом и отправленная накануне ночью, гласила:
«Боюсь серьезной беды на уик-энде с призраками в доме предположительно населенном привидениями не могу официально связаться с полицией не мог бы ты под каким-либо предлогом приехать ко мне „Лонгвуд-Хаус“ Притлтон Эссекс жизненно важно. Моррисон».
– Нет, я не посылал ни этой, ни какой-либо другой телеграммы. Однако она, похоже, заставила тебя поспешить.
– Я сразу ухватился за эту возможность, – признался Эллиот, – хотя сейчас отправлюсь обратно в Лондон. Это не по моей части. Вы звонили в местную полицию?
– Да, но почему бы тебе не остаться? Похоже, дельце будет горяченькое.
– Говорю тебе: не могу! Это не по моей части.
– А не хочешь хотя бы послушать? Тебе ведь это не доставит особых проблем. – Я посмотрел на доктора Фелла: – А что скажете вы, сэр?
Доктор Фелл наклонил голову.
Это был громадных размеров человек, сияющий лучезарной улыбкой, одетый в огромный, словно шатер, плащ с байтовой складкой. Он сидел посередине расписных качелей, опершись руками на крючковатую ручку трости. Его похожая на лопату шляпа почти касалась балдахина над качелями; пенсне кое-как сидело на красном носу, и при каждом глубоком выдохе, шумно вырывавшемся над его тройным подбородком, черная лента на пенсне отлетала довольно далеко в сторону, а бандитские усы шевелились. Но более всего обращали на себя внимание его подмигивающие глаза. От него, словно жар от печи, исходила кипучая радость жизни, а прислушавшись и приглядевшись к нему, ты не мог избавиться от ощущения, что встретился либо с Санта-Клаусом, либо с пиратом.
– Сэр, – нараспев, с величественностью джонсоновского[7] персонажа произнес доктор Фелл, – я также должен извиниться. – Он надул щеки. – Это была проделка дома с привидениями, и я не смог устоять перед искушением: с легкостью и грацией одного из трех поросят мне пришлось танцевать испанский танец на пороге у инспектора, пока он неохотно пригласил пожилого человека сопровождать его. Но убийство… – лицо его помрачнело, – хм-м… Что за убийство, мистер Моррисон?
– Совершенно невероятное убийство.
– Неужели?
– Да. Пистолет сам по себе без чьего-либо участия выстрелил и убил беднягу Логана.
– Гм… – озадаченно произнес доктор Фелл. – Инспектор, мне не хотелось бы оказывать на вас какое-либо давление – боже упаси! – но мне кажется, что особого вреда не будет, если мы прислушаемся к словам мистера Моррисона. Повторяю: особого вреда не будет. В конце концов, такие рассказы часто оказывают стимулирующее действие и пробуждают аппетит. А?
Он снова замолчал. По веранде робкой, неуверенной походкой, что не часто бывает, шла Тэсс. В какой-то момент показалось, она хочет остановиться, развернуться и убежать прочь. Она остановилась перед вновь прибывшими и выпалила:
– Инспектор Эллиот?
– Да, мисс.
– Простите, это я послала телеграмму.
Эллиот оттолкнул кресло, чтобы встать, и маленькие колесики заскрипели. Теперь он заговорил очень официально, оживленно и уклончиво, как продавец за стойкой:
– Да? И почему вы это сделали, мисс?
– Меня зовут Тэсс Фрэзер. Я… я знала, что вы – друг Боба. Боб хотел, чтобы хозяин дома пригласил вас на этот уик-энд, но тот не захотел. Я отправила телеграмму отсюда по телефону прошлой ночью. Я знала, что, если обращусь за помощью в Скотленд-Ярд, вы обязательно получите ее.
