Agatha Christie - Английский язык с Агатой Кристи. Убийство в Восточном Экспрессе
red herring [ˌredˈherɪŋ] existence [ɪɡˈzɪst(ǝ)ns] disappearing [ˌdɪsǝˈpɪ(ǝ)rɪŋ] judicious [dʒu:ˈdɪʃǝs]
“Further to confuse the issue, a red herring was drawn across the trail — the mythical woman in the red kimono. Again I am to bear witness to this woman’s existence. There is a heavy bang at my door. I get up and look out — and see the scarlet kimono disappearing in the distance. A judicious selection of people — the conductor, Miss Debenham and MacQueen — will also have seen her.
It was, I think, someone with a sense of humour who thoughtfully placed the scarlet kimono (некто, как мне кажется, обладающий чувством юмора, находчиво положил это алое кимоно; thoughtful — задумчивый; вдумчивый, тщательно продуманный; to place — ставить, помещать, размещать) on the top of my suitcase (в мой чемодан: «на самый верх моего чемодана»; top — верхушка, вершина; верхняя часть) whilst I was interviewing people in the dining-car (пока я проводил беседы с пассажирами в вагоне-ресторане). Where the garment came from in the first place (кому изначально принадлежало это кимоно: «откуда вообще взялся этот предмет одежды»; in the first place — во-первых, прежде всего; вообще), I do not know (я не знаю). I suspect it is the property of Countess Andrenyi (я предполагаю, что оно принадлежит: «это собственность» графине Андрени), since her luggage contained only a chiffon negligee (так как в ее багаже нашлось только шифоновое неглиже; to contain — содержать; negligee — утренний женский халат) so elaborate (такое изысканное; elaborate — тщательно продуманный; сложный, замысловатый) as to be rather a tea-gown than a dressing-gown (что скорее было платьем, чем халатом; tea-gown — нарядное дамское платье, надеваемое к чаю /для полуофициальных приемов/; dressing-gown — халат, пеньюар).
humour [ˈhju:mǝ] garment [ˈɡɑ:mǝnt] property [ˈprɔpǝtɪ] chiffon [ˈʃɪfɔn] negligee [ˈneɡlɪʒeɪ] elaborate [ɪˈlæb(ǝ)rǝt]
It was, I think, someone with a sense of humour who thoughtfully placed the scarlet kimono on the top of my suitcase whilst I was interviewing people in the dining-car. Where the garment came from in the first place, I do not know. I suspect it is the property of Countess Andrenyi, since her luggage contained only a chiffon negligee so elaborate as to be rather a tea-gown than a dressing-gown.
“When MacQueen first learned (когда Маккуин /первым/ узнал) that the letter which had been so carefully burnt had in part escaped destruction (что письмо, которое было так тщательно сожжено, частично уцелело: «в /некоей/ части избежало уничтожения»), and that the word Armstrong was exactly the word remaining (и именно имя Армстронгов оказалось уцелевшим словом; to remain — оставаться; сохраняться), he must at once have communicated his news to the others (он, должно быть, тут же сообщил эту новость остальным). It was at this minute that the position of Countess Andrenyi became acute (в эту самую минуту положение графини Андрени стало опасным; acute — острый; крайний, решающий, критический), and her husband immediately took steps to alter the passport (и ее муж немедленно предпринял меры: «шаги», чтобы подделать: «изменить» паспорт). It was their second piece of bad luck (это была их вторая неудача; piece — кусок, часть; luck — судьба, случай; счастье, удача; bad luck — неудача, невезение)!
destruction [dɪsˈtrʌkʃ(ǝ)n] acute [ǝˈkju:t] immediately [ɪˈmi:dɪǝtlɪ] passport [ˈpɑ:spɔ:t]
“When MacQueen first learned that the letter which had been so carefully burnt had in part escaped destruction, and that the word Armstrong was exactly the word remaining, he must at once have communicated his news to the others. It was at this minute that the position of Countess Andrenyi became acute, and her husband immediately took steps to alter the passport. It was their second piece of bad luck!
“They one and all agreed (они все до одного договорились) to deny utterly any connection with the Armstrong family (полностью отрицать любую связь с семьей Армстронгов). They knew I had no immediate means of finding out the truth (они знали, что у меня не было возможности: «непосредственных средств» выяснить правду; immediate — непосредственный, прямой; немедленный), and they did not believe that I should go into the matter (а они не думали, что я буду вдаваться в подробности этого дела; to go into smth. — тщательно разбирать что-либо, расследовать) unless my suspicions were aroused against one particular person (если только у меня не возникнут подозрения против какого-то определенного человека; to arise (arose, arisen) — возникать, появляться).
utterly [ˈʌtǝlɪ] immediate [ɪˈmi:dɪǝt] truth [tru:Ɵ] particular [pǝˈtɪkjʋlǝ]
“They one and all agreed to deny utterly any connection with the Armstrong family. They knew I had no immediate means of finding out the truth, and they did not believe that I should go into the matter unless my suspicions were aroused against one particular person.
“Now there was one further point to consider (итак, был еще один момент, /который предстояло/ рассмотреть). Allowing that my theory of the crime was the correct one (допуская, что моя версия преступления была верна; to allow — позволять, разрешать; допускать), and I believed that it must be the correct one (а я был уверен, что она должна быть верной), then obviously the Wagon Lit conductor himself must be privy to the plot (тогда, очевидно, проводник спального вагона тоже: «сам» должен быть причастным к заговору; privy — частный, приватный; причастный, посвященный /во что-либо/). But if so, that gave us thirteen persons, not twelve (но если это так, это давало нам тринадцать человек, а не двенадцать). Instead of the usual formula (вместо обычной формулировки) ‘Of so many people one is guilty (из такого множества людей один виновен),’ I was faced with the problem (я столкнулся с проблемой; to face — находиться лицом к; сталкиваться лицом к лицу /с чем-либо/) that of thirteen persons one and one only was innocent (что из тринадцати человек один и только один был невиновен). Which was that person (кто же этот человек)?
consider [kǝnˈsɪdǝ] obviously [ˈɔbvɪǝslɪ] privy [ˈprɪvɪ] formula [ˈfɔ:mjʋlǝ]
“Now there was one further point to consider. Allowing that my theory of the crime was the correct one, and I believed that it must be the correct one, then obviously the Wagon Lit conductor himself must be privy to the plot. But if so, that gave us thirteen persons, not twelve. Instead of the usual formula ‘Of so many people one is guilty,’ I was faced with the problem that of thirteen persons one and one only was innocent. Which was that person?
“I came to a very odd conclusion (я пришел к очень странному выводу; odd — нечетный; странный, необычный). I came to the conclusion that the person who had taken no part in the crime was the person (я пришел к выводу, что тот, кто не принимал участия в этом преступлении, был тем самым человеком; to take (took, taken) part — участвовать, принимать участие) who would be considered the most likely to do so (которого бы сочли за самого вероятного преступника: «самым вероятным /человеком/, сделать так» ; to consider — рассматривать; полагать, считать). I refer to Countess Andrenyi (я имею в виду графиню Андрени; to refer — посылать, отсылать /к чему-либо, кому-либо/; говорить /о ком-либо, чем-либо/, намекать). I was impressed by the earnestness of her husband (я был поражен/убежден серьезностью ее мужа; to impress — производить впечатление; убеждать в чем-либо) when he swore to me solemnly on his honour that his wife never left her compartment that night (когда он серьезно/торжественно поклялся своей честью, что его жена не покидала своего купе прошлой ночью; to swear (swore, sworn)). I decided that Count Andrenyi took, so to speak, his wife’s place (я решил, что граф Андрени занял, так сказать, место своей жены).
impress [ɪmˈpres] solemn [ˈsɔlǝm] honour [ˈɔnǝ]
“I came to a very odd conclusion. I came to the conclusion that the person who had taken no part in the crime was the person who would be considered the most likely to do so. I refer to Countess Andrenyi. I was impressed by the earnestness of her husband when he swore to me solemnly on his honour that his wife never left her compartment that night. I decided that Count Andrenyi took, so to speak, his wife’s place.
