Виктор Лагздиньш - Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень
– Правильно, – кивнула Расма. – Теперь и мне приходит на память, что было так.
– Да, – согласился Улас. – Это восклицание Вилиса я как–то сквозь туман припоминаю.
– А я сейчас начинаю подозревать… – неожиданно заговорила Уласе, до той поры молча сидевшая у камина, так что все взгляды невольно обратились к ней. Не закончив фразу, актриса бросила в огонь окурок, вынула из сумочки новую сигарету, прикурила и только после этого снова заговорила: – Начинаю подозревать, что я, наверное, была последней, кому посчастливилось видеть Юриса живым. Если я только не ошибаюсь, он в двадцать пятьдесят пошел отнюдь не за вином.
– Как это? – взволнованно воскликнул Зирап.
– Потому что, по моим соображениям, он примерно около этого времени появился наверху в спальне.
Уласе глубоко затянулась, медленно выпустила дым.
– Я встретила его еще раньше по пути туда. Он шел мне навстречу…
– Простите, – перебил ее Рандер. – Вы не знаете, когда это происходило?
– Могло быть что–то около половины девятого.
– И где именно вы его встретили?
– В коридоре.
– Откуда он шел?
– Вот уж этого я не знаю. Мы разминулись почти у входа. – Уласе показала на дверь зала.
Гирт кивнул, и она продолжила:
– Я поднялась наверх и прилегла на постель – что–то устала, да и голова немного побаливала. Спустя четверть часа, а то и позже в спальню вошел Юрис. Он был… ну, навеселе и соответственно весьма словоохотлив, какое–то время я слушала его, но наконец мне… Словом, я почувствовала себя лучше, голова почти перестала болеть, так что я встала и сказала, что ухожу. Мы вместе вышли из спальни, я направилась прямо в кабинет, где вы, – она посмотрела на Рандера, – с Албертом сидели у телевизора, а Юрис начал спускаться по лестнице. В следующий раз я его увидела уже там, в погребе…
Рандер задумчиво склонил голову. Он знал: актриса говорит правду, так как вспомнил, что в тот момент, когда она входила в кабинет, он слышал голос друга и даже заметил в проеме закрывавшейся двери его голову и плечи. Вместе с тем Гирт понял, что именно он и был последним, кто видел Юриса в живых, не считая, конечно, убийцу. Тут в его памяти ожила еще одна деталь: как раз в эту секунду весь экран телевизора заполнили часы, показывавшие без двух или трех минут девять.
Гирт окинул глазами запись в блокноте. Выделил из всех высказываний самое существенное и набросал приблизительную схему времени. Если допустить, что актриса вышла из зала в половине девятого, он сам оставил там Юриса примерно в 20.35, а Алберт в 20.40. Если никто не врал, то последующие десять минут – до 20.50 – хозяин собирался идти за вином, ненадолго заглянул в комнату жены, затем поднялся наверх в спальню, где задержался до 20.58, после чего спустился вниз. Начиная с этого момента сведений о нем больше не было.
Рандер вспомнил, что Расма начала искать мужа незадолго до половины десятого – телевидение все еще показывало «Время». Значит, убийство произошло в течение этого неполного получаса – где–то между девятью часами и половиной десятого… Но причина? Пока Гирту был известен только один мотив: деньги. Могло случиться, что Инсберг разоблачил вора или даже поймал его с поличным, и тот испугался гласности. Не исключено также, что деньги находились у Юриса и преступнику пришлось их отнимать у него силой. Был ли этот мотив верен? И кто из участников вечера мог оказаться способным из–за пятисот рублей убить человека?
Взгляд Рандера невольно скользнул по рукам сидящих вокруг него людей. Эх, если бы можно было всех как следует «обработать»! Проверить пальцы, носовые платки, одежду – нет ли на них следов крови или сливового сиропа; обыскать карманы – не лежит ли у кого пачка с деньгами, ключи от «Москвича», перчатки, микрофон… Но это было нереально. Обыщешь их, как же! И не мечтай! Если еще принять во внимание, что трое из присутствующих – женщины… Да, дела…
Ладно, теперь он должен познакомиться со всеми поближе и главное – выяснить, что каждый из них делал в эти роковые полчаса: где был, куда ходил и когда, с кем находился вместе, кто кого видел и где.
После рассказа актрисы в зале воцарилось молчание. Рандер встретил обращенный к нему взгляд Ирены, в котором отразился страх. Почему она так сильно волнуется? Да и не только она – заметно нервничал и Зирап, даже в Уласе появилась излишняя нервозность.
Гирт, показывая глазами на магнитофон, спросил хозяйку:
– Скажите, пожалуйста, у вас тут есть микрофон?
– Нет.
Гирт прочел во взгляде Расмы недоумение, – видимо, до нее не сразу дошел смысл вопроса, – однако не стал ничего объяснять.
В каком–то смысле даже лучше, если он обойдется без магнитофона. Конечно, запись разговоров могла бы потом весьма пригодиться, потому что вести какие–либо протоколы, естественно, он не мог. С другой стороны, включенный аппарат, несомненно, подействовал бы на собеседников угнетающе, сознание, что любое слово фиксируется, всех сковало бы, люди стали бы сдержаннее в высказываниях, и разговор лишился бы свободы и непринужденности, после чего узнать что–нибудь стало бы намного труднее.
Гирт сунул в карман свои записки и сказал:
– Нам придется тут кое–что выяснить, и я очень надеюсь, что вы мне в этом поможете. А сейчас, чтобы не беспокоить всех, я «перебазируюсь» в ту комнату.
Он взял стул, позади которого стоял, и, неся портфель в другой руке, направился в «будуар».
В ближайшие минуты ему предстоял весьма неприятный разговор, он достаточно насмотрелся на Алберта, чтобы иметь ясное представление о том, как поведет себя этот человек, когда к нему начнут приставать с вопросами – в этом отношении Гирт не тешил себя иллюзиями. В конце концов, хорошо хотя бы то, что столкновение, которого все равно не миновать, произойдет в самом начале и притом с глазу на глаз.
Гирт вошел в комнату, затворил за собой дверь и поставил стул у письменного стола – наискосок от кресла, в котором сидел Алберт, затем поставил портфель на пол рядом с собой, уселся и сказал:
– Я бы хотел с вами поговорить.
Алберт пожал плечами.
– Пожалуйста! – В его голосе звучала одновременно и ледяная вежливость, и нескрываемая ирония. – Сейчас на дворе очень скверная погода, не правда ли?
Гирт закурил и после небольшой паузы спокойно сказал:
– Мне кажется, мы могли бы поговорить и более толково.
В сжатых губах Алберта промелькнула усмешка.
– Почему вы закрыли дверь? – внезапно спросил он. – У меня нет секретов.
– Чтобы никто нам не помешал.
Муж Ирены смерил Рандера колючим взглядом и коротко спросил:
