Эллери Квин - Таинственный цилиндр
Двое мужчин и трое женщин вышли, оживленно разговаривая. Джонсон закрыл за ними дверь. Квин стремительно повернулся к Джонни.
— Тащи сюда эту крысу! — скомандовал он полицейскому. Тот без церемоний поднял Пастора Джонни и поставил на ковер перед письменным столом.
— Вот ты мне и попался, Пастор. Давно я хотел до тебя добраться, — с угрозой проговорил Квин. — Наконец-то мы можем мило поговорить и никто нам не помешает. Ясно?
Пастор не ответил. Глаза его злобно поблескивали.
— Итак, ты ничего не скажешь, Джонни? И чего ты добьешься таким образом? Думаешь, долго сможешь играть в молчанку?
— Я ведь уже сказал вам — ничего не знаю, а кроме того, ничего не стану говорить без своего адвоката, — упрямо заявил гангстер.
— Твоего адвоката? Прошу прощения, Пастор. А кто же твой адвокат? — смиренно осведомился инспектор.
Пастор прикусил язык и замолчал. Квин повернулся к Джонсону.
— Джонсон, мальчик мой, вы ведь работали над этим делом о нападении на «Вавилон»? — спросил он.
— Было такое, шеф, — ответил детектив. — Работал.
— За это нападение, — ласково пояснил Квин гангстеру, — ты схлопотал год. Припоминаешь, Пастор? По-прежнему ни слова в ответ.
— Джонсон, — продолжил инспектор, откидываясь на спинку кресла, — помогите-ка мне освежить память. Кто тогда был адвокатом Пастора?
— Фильд! — воскликнул Джонсон и уставился на Пастора с некоторым удивлением.
— То-то и оно. Тот милый господин, который сейчас лежит на холодном столе в морге. Что скажешь, Пастор, по этому поводу? Хватит ломать комедию! Надеюсь, ты не будешь врать, что не знаком с Монти Фильдом? Стоило мне назвать фамилию, как ты сразу же назвал имя. Говори же, наконец, все, что знаешь.
Гангстер с наигранным отчаянием привалился к полицейскому, облизнул губы и сказал:
— Ваша взяла, инспектор. Вы меня поймали. Но я… Я совершенно ничего не знаю про эту заварушку здесь, в театре. Честно. Я уже месяц как не видел Фильда. Не видел! Бог мой, уж не хотите ли вы повесить на меня это дело?
Он с опаской поглядел на Квина. Полицейский встряхнул его и поставил прямо.
— Эх, Пастор, Пастор, — сказал Квин. — Как ты любишь делать преждевременные выводы. Мне всего-то нужна от тебя маленькая информация. Нет, если ты, конечно, желаешь признаться в убийстве, то я приглашу своих людей, мы снимем твои показания и отправимся по домам спать. Звать?
— Нет! — закричал гангстер и отчаянно махнул рукой. Полицейский умело поймал ее и заломил за спину, — Как это вам только в голову такое пришло? Мне вообще не в чем признаваться. Я ничего не знаю. Я не видел Фильда сегодня вечером, я даже не знал, что он здесь. Признаться… как же! У меня есть несколько очень и очень влиятельных друзей. Вы ничего не сможете мне пришить, это я вам обещаю, инспектор!
— Весьма сожалею, Джонни, — вздохнул инспектор, беря понюшку табаку. — Ну, хорошо. Ты не убивал Монти Фильда. Во сколько ты сегодня пришел сюда и где твой билет?
Пастор повертел в руках шляпу.
— Я до сих пор ничего не говорил, инспектор, потому что мне казалось, что вы под меня копаете. Я могу объяснить, как и когда я здесь появился, — комар носа не подточит. Это было примерно в половине девятого. Я прошел по контрамарке. Вот она, надорванная билетершей.
Квин взял протянутую Пастором синюю контрамарку и, бегло осмотрев, сунул к себе в карман.
— А откуда вы взяли эту контрамарку, Джонни?
— Я… Мне дала ее моя подруга, инспектор, — нервно ответил гангстер.
— Ага! На сцене появляется женщина! — довольно сказал Квин. — И как же зовут эту юную Цирцею, Джонни?
— Кого-кого? Ну, в общем, она… Эй, инспектор, послушайте! Ведь вы не устроите ей никаких неприятностей? Она — приличная девушка, а кроме того — тоже ничего не знает. Честное слово, я…
— Ее имя? — перебил Пастора Квин.
— Мадж О'Коннел, — жалобно произнес Джонни. — Она работает тут билетершей.
Квин быстро обменялся взглядом с Джонсоном. Детектив вышел из кабинета.
— Та-ак, — проговорил инспектор и снова откинулся на спинку кресла. — Мой старинный друг Пастор Джонни, оказывается, ничего не знает про Монти Фильда.
Знать не знает и ведать не ведает. Славно, славно. Поглядим, насколько это сойдется с рассказом твоей пассии.
Говоря это, инспектор пристально смотрел на шляпу в руках у гангстера. Шляпа была дешевая, фетровая и очень подходила к скромному костюму Джонни — именно такие обычно носят настоящие пасторы.
— А ну-ка, Пастор, — внезапно сказал инспектор, — дай сюда шляпу.
Он почти выхватил ее у Пастора, несмотря на его нежелание отдавать, и принялся рассматривать шляпу. Оттянул вниз кожаную полоску внутри, критически осмотрел ее и, наконец, вернул шляпу владельцу.
— Мы кое-что позабыли, Пастор, — сказал он. — Офицер, как насчет того, чтобы обыскать мистера Казанелли?
— Оружия нет, — вскоре доложил полицейский. Продолжив обыск, он извлек из кармана брюк Пастора толстый бумажник. — Хотите взглянуть, инспектор?
Квин взял бумажник, быстро пересчитал деньги и вернул полицейскому, а тот положил бумажник обратно в карман Пастора.
— Сто двадцать два доллара, Джонни, — негромко сказал инспектор. — Что-то попахивает от этих денег шелком «бономо», ох, попахивает! Ну, да ладно.
Он усмехнулся и спросил полицейского:
— Бутылки никакой у него нет? Полицейский покачал головой.
— А где-нибудь под жилетом или под рубашкой? Снова отрицательный ответ.
Обыск кончился, и Пастор Джонни вздохнул с облегчением.
— Хорошо, Джонни, можешь считать, что у тебя сегодня удачный день. Входите! — крикнул инспектор, заслышав стук в дверь. На пороге появилась стройная девушка в форменной одежде билетерши — та, с которой он уже говорил сегодня. Следом за ней вошел Джонсон и закрыл за собой дверь.
Мадж О'Коннел хмуро поглядела на своего любовника. Тот уставился в пол. Потом она удостоила кратким взглядом Квина. Складки вокруг ее рта стали жестче, и она бросила гангстеру:
— Что, они тебя все-таки поймали, бестолочь! Я же тебе говорила — не пытайся бежать!
В знак глубокого презрения она повернулась к Пастору спиной и принялась ожесточенно пудриться.
— Почему вы не сказали мне прямо, дитя мое, — мягко спросил Квин, — что вы позаботились о контрамарке для своего друга Казанелли?
— Я никогда не рассказываю всего, что знаю, мистер коп, — ответила она. — Почему я должна все рассказывать? Джонни не имеет никакого отношения к этому делу.
— А об этом и речь не идет, — сказал Квин, поигрывая табакеркой. — Что я хотел бы сейчас узнать от вас, Мадж, — так это одно: не улучшилась ли ваша память со времени нашей прошлой беседы?
