Найо Марш - Маэстро, вы убийца!
— Кинжал вбили в щель под небольшим углом, чтобы он легче проник в тело. Очень тонко подстроенная, мерзкая и дьявольски хитроумная ловушка. Займитесь отпечатками пальцев, Бейли. А вы, Томпсон — фотоснимками.
Аллейн тем временем продолжил осмотр студии. Подойдя к дивану, он откинул покрывало, обнаружив под ним неубранную постель.
— Фи, двойка по прилежанию мистеру Гарсии.
Вдоль стены выстроилась вереница обрамлённых холстов, лицевой стороной к стене. Аллейн принялся методично, один за другим, осматривать их. Он решил, что большая картина в розовых тонах, изображающая гимнастку на трапеции, принадлежит скорее всего кисти Кэтти Босток. Во всяком случае, округлое, немного скуластое лицо крайне напоминало лицо натурщицы, мёртвое тело которой только что унесли санитары. Точно судить Аллейн не мог, потому что большую часть головы кто-то соскрёб ножом. Аллейн аккуратно развернул к себе следующий холст и охнул.
— В чем дело, сэр? — взволнованно спросил Фокс.
— Взгляните сами.
На портрете была изображена девушка в зеленом бархатном платье. Она стояла, выпрямившись, возле белоснежной стены. Платье ниспадало крупными складками до самого пола. Портрет дышал жизнью и был создан с совершенно поразительной простотой. Руки, казалось, были выписаны всего десятком мазков. За тяжёлым платьем угадывались изящные очертания тела девушки.
А вот лицо кто-то грубо затёр тряпкой, нанеся поверх красное пятно с усами.
— О Боже, — не удержался Фокс. — Это, должно быть, какие-то современные выверты, сэр?
— Не думаю, — пробормотал Аллейн. — Подумать страшно — какой жуткий вандализм! Дело в том, Фокс, что кто-то стёр тряпкой лицо, пока краска ещё не высохла, а затем изуродовал портрет этой мерзкой пачкотнёй. Посмотрите на эти усы — их нанесли с остервенением. Кисть с такой силой ткнули в холст, что кончик даже сплющился. Словно это выходка мстительного ребёнка. Только очень гадкого ребёнка.
— Интересно, сэр, кто мог нарисовать этот портрет. Если на нём была изображена эта девушка, Соня Глюк, то акт вандализма может иметь самое прямое отношение к убийству. А вдруг портрет написал сам убийца?
— Не думаю, — покачал головой Аллейн. — На голове уцелел локон светлых волос, а Соня Глюк была брюнеткой. Что же касается личности художника… — Он ненадолго приумолк. — Здесь, по-моему, сомнений нет. Эту картину написала Агата Трой.
— Но ведь стилю можно подражать?
— Можно.
Аллейн повернул изуродованную картину лицевой стороной к стене. Затем закурил сигарету.
— Я хочу обрисовать вам положение вещей, друзья. В настоящее время мы не располагаем даже намёком на возможный мотив этого убийства. Ну и ладно. Итак, восемь учеников, натурщица и сама мисс Трой по утрам ежедневно работали в этой студии, начиная с субботы, 10-го сентября, и до пятницы, 16-го. В пятницу работа продолжалась до половины первого, затем они кучками прошли в дом и пообедали, вскоре после чего уехали в Лондон — все, кроме Вольфа Гарсии, скульптора. Он остался в студии, однако предупредил всех, что, вернувшись в воскресенье, они его уже здесь не застанут. Студию прежде никогда не запирали — запирал её только Гарсия, когда ночевал здесь. Трагедия случилась сегодня утром, едва они приступили к работе. Гарсия не возвращался. Вот вкратце и все. Есть какие-нибудь отпечатки, Бейли?
— По краям много синих пятен, сэр, но доски не обструганы и я сомневаюсь, что мне удастся хоть что-нибудь выудить. Похоже, кто-то обтирал края грязной тряпкой.
— Вон валяется тряпка. Это не она?
— Возможно, сэр — она вся вымазана краской.
Аллейн заглянул за подиум.
— Ага! Вот вам ещё пища для размышлений. — Он указал на деревянную рейку с жёлобом стоявшую в углу. — Она вся покрыта вмятинами. Это — нижняя планка от мольберта. Ею, судя по всему, и забивали кинжал. Проверьте её, Бейли. Давайте-ка найдём, на чьём мольберте не хватает планки. Ага, на мольберте нашего антипода, мистера Хэчетта. Значит, убийца — мистер Хэчетт. Q.E.D.[8] — что и требовалось доказать). Жаль, что на самом деле все не так просто. Да, нашему убийце палец в рот не клади. Эх, где мои восемнадцать лет! Ладно, придётся начать со сбора показаний. Что там у вас, Бейли?
— Это вне всяких сомнений та самая тряпка, сэр. Краска на ней такая же, как на досках. Я попробую взять её на анализ, сэр.
— Хорошо. Займитесь теперь этой планкой.
Бейли обработал деревяннную планку тёмным порошком.
— Нет, — сказал он пару минут спустя. — Здесь все чисто.
— Ну, ладно. Пойдёмте, Фокс, пусть эти двое обследуют студию. Обработайте все следы ног, Бейли. Мне нечего вам подсказывать. Делайте то, что сами считаете нужным. Да, кстати, мне понадобятся фотографии участка территории вокруг окна и отпечатков шин. Если найдёте какие-нибудь ключи, попробуйте снять отпечатки с них. Когда закончите, заприте студию. Счастливого сыска!
Фокс и Аллейн вернулись в особняк.
— Ну что, Братец Лис, — спросил по дороге Аллейн. — Как поживает наш старый добрый Ярд?
— Все так же, сэр. Лодырничать некогда.
— Что за жизнь! Что ж, Фокс, пожалуй, я сначала побеседую с мисс Вальмой Сиклифф. В свете случившегося, она — ключевой свидетель.
— А как насчёт мисс Трой, сэр? — полюбопытствовал Фокс.
В темноте голос Аллейна прозвучал ровно и спокойно:
— Я уже поговорил с ней. Прямо перед вашим приездом.
— Что она за человек?
— Мне она по душе, — просто сказал Аллейн. — Осторожно, старина, здесь ступенька. Я думаю, никто не станет возражать, если мы воспользуемся боковой дверью? Ого! Смотрите-ка, Фокс.
Он остановился, держа Фокса за локоть. Занавески на ярко освещённом окне, перед которым они стояли, были широко раздвинуты. В комнате за длинным столом сидели восемь человек. У стены высилась недвижимая, как статуя, фигура констебля. Один человек — Агата Трой — говорил, остальные — слушали. Свет люстры падал прямо на лицо художницы. Губы её быстро шевелились, взгляд перемещался с одного лица на другое. Звука её голоса слышно не было, но по всему чувствовалось, что Трой встревожена. Внезапно она перестала говорить и обвела взглядом присутствующих, словно ожидала ответа. Внимание слушателей переместилось — теперь все они смотрели на худощавого молодого человека со светлой бородой. Он что-то сказал и тут же коренастая, крепко сбитая брюнетка с коротко подстриженными волосами вскочила и пылко заговорила, с разгневанным лицом. Трой вмешалась и перебила её. Остальные сидели, потупив взор, и молчали.
— Тайная вечеря, — шепнул Аллейн. — Пойдём.
Открыв боковую дверь, он прошагал по коридору до первой комнаты налево. Негромко постучал. Дверь отомкнул констебль. — Все в порядке, — негромко сказал Аллейн и прошёл в комнату. Фокс и констебль последовали за ним. Все восемь лиц вокруг стола, как по команде, повернулись к ним.
