Найо Марш - Убитая в овечьей шерсти
Но она резко сказала ему, что, если уж он выложил ей все как на духу, то она сама разберется со своими слугами. Ее ручка торопливо заскрипела. Когда, расстроенный, он повысил голос, она тоже вышла из себя и велела ему замолчать. Дуглас, никак не решаясь уйти, смотрел в окно и внезапно увидел Маркинса, весьма опрятно одетого, который проходил мимо, вытирая пот со лба.
— Тетя Флосс, послушайте меня!
— Я, кажется, ясно тебе сказала…
Он удалился, крайне удрученный содеянным.
Дуглас прервал свое повествование, поднялся и теперь стоял, широко расставив ноги, на каминном коврике.
— Должен сказать, — заключил он, — что наши прежние отношения уже не восстановились. Она была раздражена и обращалась со мной, как с мальчишкой.
— Мы заметили, — сказал Фабиан, — что твоя популярность несколько увяла. Бедная Флосси! Ты навязал ей угрызения совести. Совершенно безрассудный и непростительный поступок. Очевидно, она стала испытывать к тебе отвращение.
— Ну, это уж слишком, — рассердился Дуглас.
— А по сути дела, — хмыкнул Фабиан, — у тебя появился повод к убийству.
— Бездарная шутка, Фабиан! — воскликнул Дуглас.
— Заткнись, Фэб, — сказала Урсула, — ты невыносим.
— Извини, дорогая.
— Я и сейчас считаю, — Дуглас все еще кипел негодованием, — что у меня не было другого выхода. В конце концов, она подчеркнула: это ее дом, а он был ее слугой.
— Ты временно забыл об этом, когда сбивал замок на его двери, — заметил Фабиан.
— Я не сбивал замок, Фабиан, и это было совершенно другое дело.
— Занялась ли им миссис Рубрик? — спросил Аллейн.
— Я думаю, да. Она мне ничего не говорила, а я не хотел спрашивать и нарываться на ссору.
Дуглас, закурив, глубоко затянулся. «Очевидно, — подумал Аллейн, — он чего-то недоговаривает».
— Собственно говоря, — оживленно сказал Дуглас, — я вполне допускаю, что она занялась им и, возможно, из-за этого Маркинс и убил ее.
— Ах, вот оно что, — сразу воодушевился Фабиан, — значит, Флосси заявляет Маркинсу: «Мой племянник сообщил мне, что вы агент вражеской разведки. Получите выходное пособие и готовьтесь к аресту и расстрелу по прибытии на станцию». «Ну нет, этому не бывать!» — говорит себе Маркинс. Он замышляет убийство — подходит к овчарне, выслушивает шедевры Флосси в области риторики, тихонько подкрадывается и приканчивает ее. По-моему, это звучит совершенно бессмысленно.
— Но ты же сам преподносишь это как бессмыслицу, — горячо возразил Дуглас.
— Так оно и есть. Более того, вообще не в ее характере, насколько я понимаю, обвинять Маркинса. Это было бы глупым поступком, а Флосси, ей-Богу, не была глупа.
— Но она выразилась именно в таком духе.
— «Заняться Маркинсом». Ведь фраза звучала именно так? Она хотела отправить тебя и поразмыслить в одиночестве. И, ей-Богу, я ее не виню.
— Но как она могла заняться Маркинсом, — возразила Теренция, — не задавая ему никаких вопросов? — Она редко вмешивалась в разговор, и ее голос, холодный и чужой, вызвал некоторое замешательство.
— В ней было нечто от Полония, в нашей Флосси. Я думаю, она выбрала иной способ. Возможно даже, — сказал Фабиан, — возможно даже, она советовалась с Артуром.
— Нет, — отрезал Дуглас.
— Откуда ты можешь знать об этом? — вступила в разговор Урсула.
Последовало минутное молчание.
— Это было бы не в ее характере, — произнес Дуглас.
— Ее характер, понимаете ли, — сказал Фабиан Аллейну. — Всегда и всюду ее характер.
— С тех пор, как в стране возникла проблема Пятой колонны, — промолвил Дуглас, — Флосси задавала об этом вопросы в доме. Маркинс знал об этом не хуже нас. Если бы она хотя бы намекнула ему, что подозревает его, как, вы полагаете, он бы себя почувствовал?
— И если бы даже она решила не обвинять его прямо, — поддержала его Урсула, — неужели вы думаете, что он бы не заметил ничего странного в ее поведении?
— Конечно, заметил бы, Урси, — подхватил Дуглас, — как она могла это скрыть?
— Очень просто, — сказал Фабиан, — она была хитрее стаи мартышек.
— Я согласна, — произнесла Теренция.
— Хорошо, — проговорил Аллейн, — не заметил ли действительно кто-нибудь из вас, что она изменилась к Маркинсу?
— Если честно, — медленно произнес Фабиан, — заметили. Но мы все списали это за счет скандала с Клиффом Джонсом. Она была очень сварлива со всеми слугами в последнюю неделю, наша бедная Флосси.
— Она была несчастна, — провозгласила Урсула. — Клифф принес ей очень много горя. Обычно она мне все рассказывала. Я уверена, что, если бы у нее произошла стычка с Маркинсом, она бы мне тоже рассказала. Она меня называла своим Предохранительным Клапаном.
— Миссис Артур Рубрик, — съязвил Фабиан, — в сопровождении мисс У. Харм, Доверенного Ассистента, Предохранительного Клапана и т. д. и т. п.
— Возможно, она отложила свой разговор с ним до того вечера, — предположил Дуглас. — До ночи своего исчезновения, я имею в виду. Возможно, она обратилась за советом к кому-нибудь из властей и ждала ответа, прежде чем «заняться Маркинсом». Бог знает, не это ли письмо она писала, когда я был в ее кабинете?
— Я думаю, — сказал Аллейн, — что, будь такое письмо написано, я бы знал о нем.
— Да, — подхватил Фабиан, — конечно. Ведь вы и есть представитель высшей власти, не так ли?
Опять воцарилось молчание, причем весьма неуютное. Аллейн подумал: «Черт бы побрал этого парня, как некстати он это сказал! Теперь они опять насторожились».
— Вот таковы мои обвинения против Маркинса, — величественно произнес Дуглас. — Я не претендую на то, чтобы считать их доказательными, но готов поклясться, что они не беспочвенны, и нельзя отрицать, что после ее исчезновения его поведение было подозрительным.
— Я это отрицаю, — вмешался Фабиан, — причем категорически. Просто он был встревожен, как и все мы.
— Он был излишне возбужден.
— Мы все были лихорадочно возбуждены. Почему он должен был вести себя иначе? Напротив, было бы подозрительно, если бы он оставался безмятежным. Ты тенденциозен, Дуглас.
— Я не могу смириться с пребыванием этого парня в доме, — проговорил Дуглас, — не могу. Чудовищно, что он все еще здесь.
— Да, — произнес Аллейн, — а почему он все еще здесь?
— Ваш вопрос закономерен, сэр, — отозвался Дуглас. — Когда я вернулся из Греции, великолепный Маркинс уже сновал по дому. Как вы думаете, каким ветром его сюда занесло? Из Сиднея с письмом от мистера Кураты Кана.
— Вы хотите сказать, с рекомендацией от него?
— Да. Этот Кан прожил полгода в Австралии. Флосси вернулась в сороковом, привезя с собой Урси и Фабиана. К этому времени прежних горничных след простыл, и помочь было некому. Миссис Дак одна заботилась о дяде Артуре и говорила, что везти такой воз ей невмоготу. Флосси, естественно, писала Кану о сложностях со слугами в этой стране. Маркинс утверждает, что был в услужении у английского офицера, который подобрал его где-то в Америке. Далее. Он был на дружеской ноге со слугами мистера Кураты Кана. Когда Кан уехал из Австралии, он обратился за работой именно к нему. Но семейство Канов собиралось в Японию. Маркинс сказал, что не прочь попытать счастья в Новой Зеландии, и Кан вспомнил стоны Флосси о сложностях с прислугой. И написал письмо. Все это чертовски сомнительно. Маркинс, опытный слуга, нашел бы работу где угодно. Помимо факта, что он родился в Британии, но имеет американское подданство, мы о нем решительно ничего не знаем. Он назвал имя своих американских хозяев, но не знает их адреса в настоящий момент.
