Морис Леблан - Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
Вновь воцарилось молчание. Затем Ганимар спросил:
– И что же вы теперь собираетесь делать?
– Теперь, – воскликнул Арсен Люпен, – я собираюсь хорошенько отдохнуть, отъесться и постепенно стать самим собой. Конечно, хорошо побыть Бодрю или кем-нибудь другим, изменить личность, как меняешь рубашку, выбрать новую внешность, новый голос, новый взгляд, новый почерк. Но порой после всего этого бывает очень трудно узнать самого себя, что весьма прискорбно. Сейчас же я испытываю нечто подобное тому, что испытывает человек, потерявший свою тень. Я собираюсь отправиться на поиски… и найти самого себя.
Дневной свет угасал, сменяясь сумерками. Арсен Люпен прошелся взад-вперед и, остановившись перед Ганимаром, спросил:
– Полагаю, нам больше не о чем разговаривать?
– Почему же? – ответил инспектор. – Я хотел бы знать, откроете ли вы всю правду о своем побеге. Ошибка, которую я допустил…
– О, никто и никогда не узнает, что на свободе оказался Арсен Люпен. У меня есть достаточно веских причин для того, чтобы окружить свою особу самыми невероятными тайнами. И поэтому я хочу, чтобы этот побег был подобен чуду. Не бойтесь, дружище. И прощайте. Сегодня вечером я ужинаю в городе. Мне еще надо переодеться.
– А я думал, что вы мечтаете об отдыхе.
– Увы! Есть светские обязанности, от которых невозможно увиливать. Отдых начнется завтра.
– И где же вы ужинаете?
– В английском посольстве.
Таинственный пассажир
Накануне я распорядился, чтобы мой автомобиль отогнали в Руан по шоссе. Сам же я собирался поехать туда на поезде, а потом должен был отправиться к друзьям, жившим на берегах Сены.
В Париже, за несколько минут до отправления поезда, мое купе буквально захватили семеро мужчин, пятеро из которых курили. И какой бы короткой ни была поездка в скором поезде, перспектива провести все это время в подобном обществе не представлялась мне заманчивой, тем более в этом вагоне старой конструкции не было коридора. Взяв пальто, газеты и путеводитель, я перешел в другое купе.
Это купе занимала дама. Увидев меня, она так поморщилась от досады, что я не мог этого не заметить. Потом она наклонилась к мужчине, стоявшему на подножке вагона. Наверно, это был муж дамы, который проводил ее до вокзала. Мужчина внимательно посмотрел на меня. Видимо, осмотр закончился благоприятно для меня, поскольку он тихо заговорил с женой, ласково улыбаясь, словно успокаивая испуганного ребенка. Дама тоже улыбнулась и дружески посмотрела на меня, будто внезапно поняла, что я принадлежу к тому типу галантных мужчин, с которыми женщина может находиться в запертой каморке площадью в шесть квадратных футов, ничего не опасаясь.
Муж сказал даме:
– Не сердись, дорогая, у меня срочная встреча. Я не могу больше задерживаться.
Он нежно поцеловал ее и ушел. Жена послала ему в окно несколько воздушных поцелуев и промокнула глаза носовым платком.
Раздался свисток, и поезд тронулся.
В этот момент, несмотря на протесты железнодорожных служащих, дверь открылась и в наше купе ворвался мужчина. Моя спутница, раскладывавшая свои вещи в сетке, вскрикнула от ужаса и упала на сиденье.
Я не из трусливых, но, признаюсь вам, подобные вторжения в последнюю минуту производят на меня тягостное впечатление. Они кажутся мне двусмысленными, неестественными. В них кроется какой-то подвох, иначе почему…
Тем не менее внешность нового пассажира и его манеры немного сгладили первое неприятное впечатление. Корректный, даже элегантный, хорошо подобранный галстук, чистые перчатки, волевое лицо… Но, черт возьми, где же я видел это лицо?! У меня не было ни малейших сомнений: я его видел. Вернее, в моей памяти всплыло нечто похожее на воспоминание. Обычно такие ощущения оставляет многократное созерцание портрета, оригинал которого так и не удалось увидеть. В то же время я чувствовал, что рыться в памяти бесполезно, настолько расплывчатым и смутным было это воспоминание.
Но, посмотрев на даму, я поразился ее бледности. Даже черты ее лица исказились. Она смотрела на своего соседа, сидевшего рядом, с нескрываемым ужасом. Я заметил, что дрожащая рука дамы потянулась к небольшому саквояжу, который лежал в двадцати сантиметрах от нее. В конце концов она схватила его и нервно прижала к себе.
Наши взгляды встретились. В ее глазах я прочел такую боль и тревогу, что не выдержал и спросил:
– Вам плохо, сударыня? Может, открыть окно?
Ничего не ответив, она испуганно взглянула на нашего спутника. Я улыбнулся той же улыбкой, что и муж дамы, пожал плечами и знаками показал, что ей нечего бояться, что я рядом. Впрочем, этот господин казался мне вполне безобидным.
В эту минуту он обернулся к нам, оглядел нас по очереди с ног до головы и забился в угол. Больше он не шевелился.
Воцарилась тишина. Но дама, видимо, собрав все силы перед решительным поступком, едва слышно прошептала:
– Знаете ли вы, что он в нашем поезде?
– Кто?
– Он… Он… Уверяю вас.
– Но кто?
– Арсен Люпен.
Она не сводила глаз с пассажира. И это ужасное имя, сказанное по слогам, было адресовано скорее ему, чем мне.
Пассажир надвинул шляпу на лицо. Хотел ли он скрыть свое смущение или просто решил поспать?
Я возразил:
– Вчера Арсена Люпена заочно приговорили к двадцати годам каторжных работ. Поэтому маловероятно, что уже сегодня он проявит неосторожность, показавшись на людях. К тому же, насколько мне известно, газеты писали, что после знаменитого побега из Санте его видели этой зимой в Турции.
– Он едет в нашем поезде, – повторила дама чуть громче, явно для того, чтобы наш спутник ее услышал. – Мой муж является заместителем начальника Службы исполнения наказаний, и сам комиссар вокзала сообщил нам, что Арсена Люпена ищут.
– Это еще не доказывает…
– Его видели в зале ожидания. Он купил билет до Руана, в первый класс.
– Но ведь тогда его было легко арестовать…
– Он исчез. Контролер, стоявший при входе в зал ожидания, не видел его. Полагают, что он прошел по перронам, где останавливаются пригородные поезда, и поднялся в экспресс, который отходит на десять минут позже нашего поезда.
– Вот там его, вероятно, и сцапали.
– А если в последний момент он выпрыгнул из экспресса и сел в наш поезд? Это вполне возможно… даже вполне вероятно…
– В таком случае его сцапают здесь. Железнодорожные служащие и полицейские не могли не заметить человека, перебежавшего из одного поезда в другой. Когда мы прибудем в Руан, его возьмут тепленьким.
– Его? Да никогда! Он найдет способ сбежать.
– Тогда я желаю ему приятного путешествия.
– Но до Руана он многое может натворить!
