Загадка подзабытого убийства - Гарднер Эрл Стенли
— Я по-прежнему считаю, что это совершенно не ваше дело, — вызывающе проговорил доктор Амстед.
Грифф все еще не сводил глаз с лица доктора.
— Иногда, доктор, бывает так, — сказал он, — что суд требует проведения эксгумации тела. Если на эксгумации обнаружится присутствие яда в теле умершего, то, я думаю, это достаточно сильно повлияет на вашу репутацию врача, во всяком случае, дело не ограничится обычным «обсуждением» неправильно поставленного диагноза.
Веки доктора Амстеда слегка дрогнули, но затем он удивленно раскрыл глаза.
— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Не будет ни вскрытия тела сейчас, ни эксгумации потом. — Твердо заявив это, он резко повернулся и бросил через плечо: — Прошу меня извинить, но я чрезвычайно занят.
Дверь кабинета захлопнулась.
Медсестра перевела на Сиднея Гриффа удивленный взгляд.
— Боюсь, это все, мистер Грифф, — сказала она. — Доктор Амстед уже не выйдет.
Сидней Грифф послал ей очаровательную улыбку.
— Конечно, моя милая, — сказал он. — Я и не рассчитывал на это. Просто мне хотелось увидеть…
На столе перед сестрой зазвонил внутренний телефон. Она подняла трубку и сказала «слушаю вас» с профессиональной любезностью. Затем щелкнула рукояткой переключателя, положила телефонную трубку и подняла глаза на Сиднея Гриффа.
— Вы ждете, — повторила она, — потому что…
— Потому что мне хотелось бы знать, — с сияющим видом пояснил Грифф, — понадобится ли доктору Амстеду срочно позвонить кому-то, как только он войдет в кабинет. Можете передать ему, что мое любопытство по этому поводу полностью удовлетворено. Всего доброго.
Он вышел из приемной, пересек дорогу, направляясь к Первому национальному банку, и вошел в адвокатскую контору «Фишер, Бэрр и Мак-Редди». Передав свою визитную карточку молодой женщине, которая сидела у телефонного коммутатора, он сказал:
— Пожалуйста, передайте мистеру Чарльзу Фишеру, что я хотел бы побеседовать с ним о деле чрезвычайной важности. Я займу у него не более десяти минут.
Молодая женщина звонком вызвала мальчика, отдала ему карточку и попросила передать просьбу Гриффа. Мальчик убежал, и через пару минут раздался звонок по внутреннему телефону.
Выслушав распоряжение, молодая женщина кивнула Сиднею Гриффу.
— Мистер Фишер, — сказала она, — примет вас немедленно.
Мальчик пошел вперед, указывая Гриффу дорогу.
— Пожалуйста, сюда, сэр, — сказал он и приоткрыл дверь личного кабинета Чарльза Фишера. Грифф вошел.
Чарльз Фишер был сама приветливость. Увидев в дверях Гриффа, он бросился к нему с протянутыми руками.
— Как я рад, — воскликнул он, — что мне представилась возможность познакомиться с вами, мистер Грифф. Я много слышал о вас и следил за расследованием некоторых дел, в которых вы участвовали, с колоссальным интересом. Прошу вас, проходите, присаживайтесь.
Грифф обменялся с ним рукопожатием и опустился в стоящее около письменного стола глубокое кресло.
— Что же привело вас ко мне? — спросил Фишер. — Вы ведь, наверное, пришли по делу, и если это так, то чем мы можем быть вам полезны?
Грифф кивнул, не сводя внимательного взгляда с губ адвоката.
— Да, — подтвердил он, — я пришел к вам по делу. Дело в том, что я сейчас занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Фрэнка Б. Кэттея.
Фишер удивленно приподнял брови.
— Понятно, — пробормотал он.
Грифф помолчал.
Губы Фишера сжались в узкую полоску, он на мгновение, как бы задумавшись, прикрыл глаза, а затем медленно покачал головой.
— Весьма странно, — проговорил он.
— Вы имеете в виду его смерть? — поинтересовался Грифф.
— Нет, — сухо сказал адвокат. — Мне странно, что вы пришли с этим вопросом ко мне. Да и вообще, мне не очень понятно, чем вас могла заинтересовать его смерть, пусть даже и неожиданная?
— Что же в этом странного? — удивился Грифф. — Расследование обстоятельств чьей-либо неожиданной смерти — одна из моих обязанностей как практикующего криминолога.
— Понятно, — протянул Фишер. — Но видите ли, я ведь до последних дней представлял интересы мистера Кэттея. Вполне вероятно, что в этом городе я был одним из его ближайших друзей. В сущности, я всем ему обязан. Поэтому вполне естественно, что я хорошо разбираюсь в его делах и поддерживаю дружеские отношения с его вдовой.
— Да что вы? — пробормотал Грифф. Фишер кивнул.
— При этих обстоятельствах, я повторяю, меня весьма удивляет, что у вас возник интерес к обстоятельствам смерти мистера Кэттея. Насколько мне известно, никто из представителей этой семьи к вам не обращался. Если бы кто-то из них связался с вами, мне, безусловно, это было бы известно. Поэтому мне и непонятно, по чьему заданию вы сейчас действуете.
На лице Гриффа появилась загадочная улыбка.
— Если мой вопрос не покажется вам нескромным, — замялся Фишер, — могу ли я узнать, кто направил вас ко мне: окружной прокурор или кто-то из полицейского управления?
— Да нет, — сказал Грифф, — все в порядке. Наступило молчание.
— И каков же будет ваш ответ? — вкрадчиво спросил Фишер.
— Ответ? — протянул Грифф. — Это уже сложнее. Поскольку вы являетесь представителем своего клиента, для вас задать такой вопрос вполне естественно, но вы должны меня понять: у всех нас бывают свои профессиональные тайны.
— Понятно, понятно, — пробормотал Фишер, нервно поигрывая карандашом. — Мне кажется, с этого доктора Купера можно было бы спросить, и очень строго, за должностное преступление. Он не только доказал свою некомпетентность, поставив неправильный диагноз, но еще и нарушил профессиональный долг врача, обнародовав его.
— А какой диагноз он поставил? — осведомился Грифф.
— Я бы предпочел не обсуждать этого, поскольку, вы понимаете, я все-таки близкий друг семьи, — сухо сказал Фишер.
— Понимаю, — промолвил Грифф. — Так, значит, этот диагноз, вне всякого сомнения, неверный, я правильно вас понял?
— Совершенно верно. Тут даже не о чем говорить! — возбужденно воскликнул Фишер. — Тот диагноз может служить ярким примером того, как много вреда может причинить некомпетентный врач, да еще забывший свой профессиональный долг. Это же просто оскорбление для миссис Кэттей.
— Конечно, я понимаю, — согласился Грифф. — А как вообще это подействовало на миссис Кэттей?
— Ну, — замялся Фишер, — я бы предпочел не обсуждать этот вопрос, но вы ведь сами можете себе это представить, мистер Грифф. Естественно, если человек умирает от отравления, то всякий сразу начинает подозревать молодую вдову, которая получает наследство после мужа, да еще если это наследство составляет несколько миллионов… Как вы понимаете, я сейчас объясняю вам обывательский взгляд на эти вещи, это ведь весьма богатая почва для возникновения сплетен, всех этих перешептываний соседей и едва знакомых людей.
— А доктор Купер в настоящее время уже признал, что поставил неправильный диагноз?
— Ну конечно. На самом деле он никогда серьезно так не считал. Он просто сказал, что симптомы были весьма сходны с…
Чарльз Фишер внезапно осекся, стиснул зубы и покачал головой. Взяв себя в руки, он примирительно улыбнулся.
— Боюсь, мистер Грифф, — сказал он, — что вы вытянули из меня больше, чем я намеревался вам сказать. Похоже, вы знаток перекрестных допросов.
Грифф расхохотался.
— Ну, — весело сказал он, — вы мне льстите. Я ведь уже пытался сегодня утром поговорить с доктором Купером, но из него мне ничего не удалось вытянуть.
— Доктору Куперу, — мрачно заявил Фишер, — еще, по всей видимости, придется предстать перед медицинским советом и постараться дать объяснение своим весьма странным заявлениям, а также сообщить, почему ему потребовалось делать свои заявления в присутствии репортера из газеты.
Казалось, Гриффу совершенно безразлична дальнейшая судьба доктора Купера.
— Мне бы очень хотелось побеседовать с миссис Кэттей, — сказал он.
— Это совершенно невозможно, — отрезал Фишер. — Она убита горем. И никого не желает видеть. Со мной она разговаривает только по телефону, и голос у нее, я вам даже передать не могу, такой слабый, дрожащий, что я даже иногда не совсем понимаю, что она говорит.
