Эрл Гарднер - Дело лошади танцовщицы с веерами
Она отчаянно покачала головой, отрицая это.
– Это была не я, мистер Мейсон. Я была у него без четверти два. А в два часа ушла. У меня не было никакого повода для возвращения.
– Вы сказали, что кто-то видел, как вы уходили? – спросил Мейсон.
– Да. В коридоре была горничная, когда я выходила в два часа.
– Дальше?
– Я пошла к лифту, но затем передумала. Мне пришло в голову, что можно с таким же успехом спуститься пешком. В отелях обычно не очень-то любят, когда девушки снуют взад-вперед по ночам, – в общем, вы меня понимаете, мистер Мейсон… Я не такая уж дура. Чтобы сделать артистическую карьеру, приходится всем этим заниматься, причем не один раз. Я и не пытаюсь скрывать своих – можете их назвать деловыми – качеств. Я и одеваюсь таким образом, чтобы привлекать достаточно внимания. Это часть моего бизнеса, мой дополнительный источник дохода. Когда девушка идет по улице такого городка, как Броули или Паломино, она хочет, чтобы на нее смотрели. Мужчины присвистывают, глядя на нее, говорят о ней, а затем приходят и платят деньги, чтобы посмотреть, как она танцует.
– Итак, вы решили спуститься пешком?
– Да. Пошла вниз по лестнице в холл.
– И вы не возвращались в два двадцать две или два двадцать три?
– Никогда, мистер Мейсон.
– И вы, конечно, можете это доказать?
– Разумеется. Я была с Гарри.
– Как долго?
Она встретила взгляд Мейсона с полным спокойствием.
– Так долго, сколько было необходимо, мистер Мейсон.
– Я в курсе, что Гарри приходил к Каллендеру примерно в час двадцать ночи, – сообщил Мейсон.
– Гарри? О нет, вы ошибаетесь.
– Нет. Гарри приходил к нему.
– Может быть, к кому-то еще на этом этаже, но не к Джону Каллендеру.
– К Джону Каллендеру, в час двадцать.
– Хорошо, а что, если и приходил? Джон Каллендер был жив, когда я уходила от него в два часа, и горничная видела, как он стоял в дверях, провожая меня. Она узнала нас обоих.
– Что-нибудь еще? – спросил Мейсон, решив закончить эту тему.
– Да. Я знаю, что Артур Шелдон был в номере прямо напротив по коридору от номера Джона Каллендера. Я знаю, что Артур Шелдон, ну, в общем, всегда ухлестывал за Лоис. Вы мне нравитесь, мистер Мейсон. Думаю, что вы со мной вели честную игру. Я считаю, что мне следует рассказать вам это, чтобы вы, ну, в общем, не споткнулись. Теперь вы знаете, что к чему.
– Вы собираетесь по-прежнему использовать имя Лоис Фентон? – задал очередной вопрос Мейсон.
– Не знаю. Думаю, что да. Мне оно нравится больше, чем Айрин Килби. Моя сценическая карьера построена на этом имени. Все мои контракты оформлены на это имя. Ангажементы тоже на это имя.
– Учтите, будет много всяких кривотолков, особенно в прессе.
Она обхватила руками колени, закинула назад голову и рассмеялась.
– Вы думали, меня это напугает?
– Я хотел проверить, какова будет ваша реакция.
Она взглянула на свои ноги и похвасталась:
– Я очень фотогенична, мистер Мейсон.
– Иными словами, вам импонирует любой шум вокруг вашего имени.
Зазвонил телефон, номер которого знали немногие. Мейсон кивнул Делле Стрит. Она водрузила аппарат на его стол и сняла трубку.
– Алло… – Затем обратилась к Мейсону: – Будете разговаривать с Полом?
Мейсон буркнул что-то неопределенное.
– Пол говорит, это важно.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала Шери Чи-Чи. – Вы можете перейти в другую комнату и говорить там или изъясняться иносказательно. – И она понимающе улыбнулась Мейсону.
Мейсон взял трубку:
– Хэлло, Пол. Что там у тебя?
– Ты один? – спросил Дрейк.
– Нет.
– У тебя клиент?
– Не совсем так.
– Детектив, который обнаружил лошадь, – сообщил Дрейк, – сейчас везет ее сюда. Он позвонил с дороги. Будет здесь через час. Он ждет инструкций. Что нам с ней делать?
– В самом деле, что? – спросил Мейсон.
– Черт возьми, Перри, ты же не можешь припарковать и автомобиль, и прицеп с лошадью прямо здесь, рядом со служебным зданием? На стоянку въехать со всем этим тоже нельзя. Что, черт возьми, может делать человек с лошадью в городе? Где ты собираешься ее пристроить? Не держать же ее в шкафу!
– Ты можешь перезвонить мне через полчаса?
– Думаю, что да, но мой парень на телефоне ждет указаний.
– Есть заведения, которые специально занимаются такими вещами, – сказал Мейсон.
– Ты имеешь в виду, что надо поместить ее в какую-то платную конюшню за городом? Может, в какую-нибудь школу верховой езды?
– Именно так.
– Тогда кому-то надо будет при этом коне находиться.
– Конечно.
– О’кей, я понял…
– Подожди-ка, не вешай трубку, – попросил Мейсон. – Затея, о которой мы говорим, состоит из двух частей.
– Что ты имеешь в виду, Перри?
– Именно то, что сказал.
– Я что, должен догадаться?
– Вот именно.
– О’кей, я буду рассуждать, как мне подсказывает чутье. Это оседланная лошадь. То есть мы имеем две вещи – лошадь и седло.
– Это не то, что я имел в виду.
– Тогда туловище и ноги.
– Нет. Это то же, что и на серебряном долларе.
– Орел и решка, – догадался Дрейк.
– Правильно.
– О’кей, Перри, давай рассуждать отсюда.
– Что касается ног, – продолжал Мейсон. – У тебя кто-нибудь есть, кого можно было бы поставить на дежурство у твоей конторы?
– В данный момент нет, Перри. Но через четыре или пять минут будет.
– Это может быть уже поздно, – сказал Мейсон, – но сделай все, что в твоих силах.
– Мне надо иметь приметы.
– Я пришлю к тебе с ними Деллу, – пообещал Мейсон, – и подумаю, стоит ли еще раз с тобой биться об заклад. Тебе слишком везет.
Мейсон повесил трубку, раскрыл бумажник, вынул оттуда двадцатидолларовую бумажку и вручил ее Делле Стрит.
– Дрейк выиграл, – произнес он.
– Ну и везет же ему, – ответила как-то поспешно Делла. – Вот уж не думала, что он выиграет!
– Я сам не думал, – сказал ей Мейсон. – Но он выиграл, будем же честными партнерами и заплатим ему как полагается. Отвези ему двадцать долларов, Делла, и передай мои поздравления.
Делла взяла деньги и пошла к двери, ведущей в коридор, но вдруг обернулась и кинула на Мейсона быстрый понимающий взгляд. Он ответил ей почти незаметным кивком. Делла Стрит вышла. Ее быстрые шаги слышались, пока не щелкнул автоматический замок и не захлопнулась дверь.
– Итак? – обратился Мейсон к Шери Чи-Чи.
– Нет никакой причины, чтобы мы не стали с вами добрыми друзьями.
– Вы находите, что я недружески к вам настроен?
– Нет, но я думаю, что вы можете измениться, если…
– Если что?
– Если решите, что это будет в ваших интересах. Точнее, в интересах вашего клиента. Я бы очень не хотела, чтобы так случилось. Я умею ценить дружбу, но для врагов я мегера.
– Мне интересно знать, что случилось после того, как вы покинули отель «Ричмелл» около двух часов этой ночью. Куда вы отправились?
– Кое-куда.
– С Гарри?
– С Гарри.
– Вы не скажете мне имя вашего антрепренера?
– Скажу, конечно. Его зовут Сидни Джексон Барлоу из Мэйберри-Билдинг.
– Он также и антрепренер настоящей Лоис Фентон?
– Что касается работы, – сказала она холодно, – есть только одна Лоис Фентон. Это я!
– А он знает, что вас двое?
Она покачала головой.
– Вы собираетесь рассказать ему?
– Если это будет отвечать моим интересам, то да.
– Разумеется, вы понимаете, что у меня нет никаких причин умалчивать об этом, – предупредил Мейсон.
– Я сообщила вам его имя.
– Но я мог бы легко узнать это через множество своих источников.
Она мило улыбнулась ему.
– Именно поэтому я и дала вам его имя, мистер Мейсон. Если бы я знала, что вы не сможете этого сделать, я бы не сказала. Не думаю, однако, мистер Мейсон, что у меня возникнут какие-либо сложности в будущем, поскольку сейчас здесь переизбыток танцовщиц с веерами.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что если детектив из отеля «Ричмелл» сможет подтвердить, что Лоис Фентон заходила к Джону Каллендеру в два двадцать три этой ночью, то полиция позаботится, чтобы она больше не путалась у меня под ногами. И это, в общем, все, что я хочу сказать, мистер Мейсон. Я больше не могу отнимать ваше драгоценное время.
– Ну что вы. Я очень рад. Вы мне не оставите адрес, по которому я мог бы связаться с вами?
– Ну разумеется, мистер Мейсон, в любое время.
– Спасибо. Прекрасно.
– Просто позвоните Сидни Джексону Барлоу в Мэйберри-Билдинг и спросите у него, где в настоящий момент выступает Шери Чи-Чи. Когда бы вы ни захотели еще со мной пообщаться, я всегда в вашем распоряжении. – Она, улыбаясь, гибко поднялась со стула и протянула через стол руку. Сильные мускулистые пальцы коснулись руки Мейсона. – Большое вам спасибо, мистер Мейсон, и всего хорошего.
Мейсон поднялся и пошел к двери, через которую можно было пройти в приемную, но танцовщица остановила его:
– Если вы не возражаете, мистер Мейсон, я бы предпочла выйти через другую дверь, ту, что ведет прямо в коридор. Через нее вышла ваша секретарша, когда понесла выигрыш мистеру Дрейку.
