Рекс Стаут - Убийство на родео
— А что насчет Роджера Даннинга? Эйслер не подбирался к его жене?
— Если и так, то я никогда не видела, и никто другой тоже. Ведь она не… ну, вы же видели ее. Зачем ему? Когда вокруг столько девчонок… Ей, должно быть, уже около пятидесяти.
Элен Даннинг было, наверное, не более сорока лет. Впрочем, она рановато поблекла.
Я повернулся к Кэлу:
— Твоя очередь. Ты можешь сказать, кто мог убить его?
Он покачал головой.
— Это, должно быть, один из них, из шести?
— Да.
— Тогда я пас. Я просто не могу этого представить.
— Это должно быть больше, чем простое предположение. И, наконец, третья, последняя причина, почему я трачу на вас время. Я хотел еще раз посмотреть на тебя и послушать тебя. Ты единственный человек из всех подозреваемых с известным мотивом. И я один знаю каким. Ниро Вулф принял мое заключение о твоей непричастности к убийству. Полицейским я ничего не рассказывал. Так что, если я не прав, то Лаура должна будет смеяться надо мной. Я же терпеть этого не могу. Ты убил его?
— Я отвечу тебе, Арчи, — он улыбнулся, — я бы не хотел, чтобы она смеялась над тобой, и она не будет.
— О'кей, — я встал, — ради Бога, смотри за нею. Ты знаешь номер комнаты Харви?
— Конечно, пятьсот тридцать один.
Я простился и вышел.
В дверь комнаты номер 531 я постучал сначала умеренно, потом погромче, но никто не откликнулся. А мне хотелось увидеть Харви. Я решил поискать его в холле, а если и там его нет, то в «Гардене». Было только четыре тридцать, так что мне можно было не торопиться домой — Вулф спустится из оранжереи только к шести.
Выйдя из лифта, я обнаружил в холле довольно много людей — больше, чем было, когда я пришел. Покрутившись там немного, я не нашел Харви, но заметил человека с весьма знакомой физиономией — Фреда Даркина. Он стоял в углу и болтал с двумя ковбоями. Фред работал по найму и был одним из трех специалистов, которых Вулф считал достаточно хорошими для того, чтобы доверять им поручения, когда нужна была помощь в работе. На моих часах было четыре тридцать четыре, значит, прошло около полутора часов с тех пор, как я увез Лауру. За это время Вулф вполне мог связаться с Фредом по телефону, кратко информировать его и послать работать. Конечно, могло оказаться и так, что Фред работает на одно из агентств, пользующихся его услугами. Но тогда уж должно было иметь место стечение обстоятельств. А я этого не люблю, поэтому решил поискать ответ на возникший вопрос.
Зная, что Харви Грив любит выпить, я пересек вестибюль и зашел в бар. Хотя толпа там была и поменьше, но зато более шумная. Вдоль стен стояли кабины, и Харви был в одной из них. Он разговаривал с мужчиной, знакомым мне не менее Фреда Даркина. Никто из них не заметил меня, когда я проходил мимо. Я вернулся в вестибюль и вышел на улицу.
Человеком, который сидел с Харви, был Сол Пензер. Сол — лучший не только из тех троих, которых Вулф использует для поручений, он — лучший специалист в своей области. Это решало все. Конечно, один из них мог оказаться здесь случайно, но не оба сразу. Итак, Вулф сел на телефон, едва я вышел. Что его так уязвило? Ответа у меня не было.
На Девятой авеню я поймал такси. Когда я давал шоферу адрес — Тридцать пятая Западная-стрит, он воскликнул:
— Какая честь! Сам Арчи Гудвин! Ваше имя снова в газете, хотя в этот раз и без фотографии. Надо же — прямо на Парк-авеню молодой человек задушен лассо? Кто это сделал? Вы сможете с этим справиться?
Я полностью за известность и славу. Но сейчас — не до самодовольных улыбок, я слишком был занят анализом различных догадок.
Шоферу выпала еще одна честь.
Когда такси подъехало к старинному каменному особняку и я вышел из него, подошел человек в форме сержанта полиции — это был Стеббинс — и обратился к шоферу:
— Минутку. Полиция.
Потом ко мне:
— Вы арестованы, у меня ордер.
С этими словами он вытащил из кармана листок и предложил мне взглянуть на него. Он наслаждался происходящим. Он получил бы еще больше радости, если бы я выразил недовольство. Но этого я ему уже не доставил, я даже не потрудился взглянуть на листок.
— Получена какая-то информация? — полюбопытствовал я вежливо. — Или просто из общих соображений?
— Инспектор вам расскажет. Мы воспользуемся этим такси. Входите.
Пришлось подчиниться. Он влез следом за мной, сел рядом и отдал распоряжение шоферу:
— Два тридцать, Двадцатая Западная.
И мы поехали.
Конечно, он ожидал саркастических замечаний. Но я решил осадить его и поэтому молчал. Я не открывал рта с того момента, как мы сели в такси, и до того, как он провел меня в кабинет инспектора Кремера, находящийся на третьем этаже грязного здания, в котором помешалось полицейское управление. Но и тогда я открыл его не сразу. Я подождал, пока меня усадили в кресло у стола Кремера и тот сказал:
— Я изучил ваше заявление, Гудвин, и хотел бы подробнее узнать о ваших передвижениях вчера днем. Того же хочет и окружной прокурор, но вначале этим займусь я. Вы ушли с Вулфом, чтобы отвезти его домой, в двадцать минут четвертого, верно?
— Все это есть в моем заявлении. И я ответил на тысячу вопросов, на некоторые из них даже дюжину раз. Этого достаточно, теперь я замолкаю до тех пор, пока вы не расскажете мне, за что меня забрали. Если вы считаете, что откопали что-то, то что?
— Вы все узнаете, когда мы подойдем к этому вопросу. Вы ушли с Вулфом в три двадцать?
Я откинулся назад и зевнул.
Он взглянул на меня, потом перевел взгляд вверх на стоявшего сзади Стеббинса.
Тот доложил:
— Вы его знаете. С тех пор, как я его взял, он не произнес ни слова.
Это убедило Кремера.
— Сегодня днем в управление звонила женщина и сообщила, что видела вас вчера на террасе за домом в половине четвертого. Она уверена насчет времени. Своего имени она не назвала. Мне не нужно говорить вам, что Ниро Вулф, очевидно, вернулся домой на такси. Шофера мы найдем. Вы вышли с ним в три двадцать?
— Благодарю за информацию. В какое время звонила женщина?
— В три тридцать девять.
Я подумал: мы с Лаурой приехали в отель около трех тридцати пяти. Первым пунктом моей программы после того, как меня освободят, будет свернуть ей шею и бросить в реку.
— О'кей, — сказал я. — Понимаю вашу любознательность. Ввиду заинтересованности окружного прокурора дискуссия будет долгой. Я стану говорить после одного телефонного разговора. Могу я воспользоваться вашим аппаратом?
— Конечно.
Он придвинул телефон, я взял трубку и набрал номер. Ответил Фриц, и я попросил его соединить меня с оранжереей.
После некоторого ожидания раздался голос Вулфа, как всегда раздраженный, когда его беспокоят наверху.
