Эрл Гарднер - Дело о сбежавшем трупе
– Похоже, ваши чувства неожиданно резко изменились, – заметил Мейсон.
– Должна сказать, что вы правы. Тут нет ничего удивительного. С моих глаз упала пелена, я все увидела в истинном свете, мистер Мейсон.
– Большое спасибо за ваше предупреждение.
– Что вы собираетесь делать? – нетерпеливо спросила Сара Энзел.
– Пока еще не знаю.
– Зато я знаю, что мне делать. Я намерена восстановить свою репутацию, смыть с себя позорное пятно.
– Понятно, – протянул Мейсон. – Полагаю, вы отправитесь в полицию.
– В полицию я по собственной инициативе не пойду, но, разумеется, не стану молчать, когда они явятся ко мне.
– Ну и что же вы собираетесь им сообщить обо мне? – спросил Мейсон.
– Вы имеете в виду свою поездку в Парадайз, чтобы раздобыть то письмо? – Она сурово посмотрела адвокату в глаза и твердо произнесла: – Я намерена сказать правду.
– Именно такого ответа я от вас и ожидал, – сухо произнес Мейсон.
– Я бы не сказала, что в вашем лице я встретила единомышленника! Вы не хотите мне помочь.
– Я адвокат, а не флюгер, и помогаю своим подзащитным, независимо от того, откуда дует ветер, миссис Энзел.
– Как я понимаю, вы по-прежнему собираетесь представлять эту женщину, не считаясь с тем, в какие неприятности попали из-за нее, в каком оказались положении после всей той лжи, которую она вам наговорила, после…
– Безусловно, я намерен ее представлять. Даже если она и виновна, то я добьюсь, чтобы ее вина была доказана неопровержимыми фактами, с которыми считается закон, который не принимает во внимание домыслы чересчур впечатлительных людей.
Сара Энзел гневно вспыхнула:
– Такой глупости я от вас…
Она вскочила с кресла, с минуту яростно смотрела на Мейсона, потом произнесла:
– Мне следовало предвидеть, что я напрасно теряю время. – С этими словами она повернулась и зашагала к выходу, распахнула дверь, оглянулась и добавила: – И я еще пыталась вам помочь!
Через минуту Мейсон заметил Делле:
– Вот как может получиться, когда адвокат принимает на веру очевидное.
– Что вы имеете в виду?
– Заявление клиента адвокату является конфиденциальной информацией, – пояснил Мейсон. – При разговоре может присутствовать клерк адвоката или секретарь, информация от этого не утрачивает своей секретности, доверительности. Это предусмотрено законом. Но когда при беседе присутствует третье лицо, сообщение клиента теряет свою конфиденциальность.
– Но, шеф, эта особа явилась вместе с ней, говорила вместо нее, всюду за ней ездила…
– Да, конечно, – согласился адвокат, – тогда миссис Энзел считала, что в ее интересах быть заодно с миссис Дейвенпорт. Я был обязан настоять на том, чтобы наш разговор проходил без этой «любящей тетушки».
– Но если так получилось, что это теперь меняет?
– Разговор о письме не является сведениями, сообщенными доверительно клиентом только его адвокату.
– Вы не можете отказаться отвечать на вопросы?
– Нет, если вопросы будут задавать люди, имеющие на то право, и должным образом сформулированные.
– А до того времени?
– До этого я не обязан ни на что отвечать.
– А как в отношении прокурора из округа Бьютт?
– С ним мы непременно поговорим. Передай на коммутатор: теперь я могу подойти к телефону.
Делла Стрит занялась телефоном и через пару минут кивнула Мейсону, который взял трубку и заговорил самым официальным тоном:
– Говорит Перри Мейсон.
Раздавшийся в трубке голос был излишне громким, как будто говоривший хотел таким образом перебороть свою неуверенность.
– Я Джонатан Холдер, мистер Мейсон, окружной прокурор округа Бьютт, и хочу допросить вас и вашего секретаря о визите, который вы нанесли сюда, в Парадайз.
– Вот как? – самым сердечным тоном заговорил Мейсон. – Буду рад познакомиться с вами, мистер Холдер, хотя бы по телефону, но мне непонятно, с чего это вам захотелось «допросить» нас по поводу такого, как я считаю, обыденного дела.
– Ну, оно может оказаться и не таким уж обыденным, – возразил Холдер. – Каким путем мы пойдем: простым, легким или сложным?
– Сложным путем? – удивленно переспросил Мейсон.
Холдер без всякой нужды заговорил еще громче:
– Конечно, я имею право представить все дело перед жюри присяжных и…
– Какое дело?
– Дело, которое привело вас сюда, то, чем вы занимались.
– Бог ты мой, коллега, – прервал его Мейсон голосом человека, беседующего с хорошим приятелем, – если по какой-то причине у вас появился официальный интерес к тому, чем мы с мисс Стрит занимались в вашем округе, мы будем только рады ответить на ваши вопросы. Зачем утруждать себя обращением в жюри, прибегать к вызову по повестке или любым другим формальностям…
– Рад слышать это! – прервал его Холдер, тон его голоса стал нормальным. – Очевидно, я вас неверно расценил. Мне сказали, вы очень находчивы и изобретательны, если не желаете быть допрошенным. Если это действительно так, мне придется прибегать к крайним мерам, вплоть до ареста.
Мейсон рассмеялся:
– Ну-ну-ну… Репутация человека искажается по мере удаления от него самого, как мираж. Насколько все это важно, мистер Холдер? Когда вы хотите меня видеть?
– Как можно быстрее.
– В данный момент я очень занят, – сказал Мейсон.
И снова в голосе Холдера зазвучали напряженные начальственные нотки:
– Дело очень важное, мистер Мейсон, не только из-за ситуации здесь. Я сотрудничаю с другими офицерами в правоохранительных органах, и мы все согласились…
– Ясно, ясно, понимаю, – снова рассмеялся Мейсон. – Вы связались с кем-то из политических сфер, они стали на вас нажимать, затем, по всей вероятности, кто-то проболтался газетам, и, прежде чем вы успели что-либо подумать, вам уже надо что-то предпринимать. Если вы не вызовете меня для допроса к себе, на вас обрушится лавина критики.
Холдер, голос которого вновь утратил металлическое звучание, сказал:
– Очевидно, вы хороший психолог, мистер Мейсон. Мы здесь живем в сравнительно тесном кругу. Очевидно, вы знакомы с такими нравами.
– Хорошо, – согласился Мейсон. – Я очень занят, но мы с мисс Стрит к вам приедем. Давайте посмотрим. Я сяду на самолет на Сан-Франциско и…
– К сожалению, работа нашей гражданской авиации оставляет желать много лучшего, – прервал Холдер.
– Да, конечно… Нет, знаете, я слишком занят, чтобы ждать рейсовый самолет. Вот как я сделаю, мистер Холдер. Я доберусь до Сан-Франциско или, возможно, до Сакраменто, а оттуда зафрахтую самолет. У вас в Оровилле есть посадочная площадка?
– Да.
– Ол-райт. Я буду на этой площадке – давайте сообразим – да, ровно в пять тридцать.
