Агата Кристи - Убийства по алфавиту
– О! Извините за это, – неуклюже проронил молодой человек.
– Иногда я с трудом сознаю то, что делаю…
– Правда? Ну, мне пора, – сказал молодой человек и торопливо ушел. Он знал, что это за люди, которые начинают рассказывать о своем здоровье.
Мистер Каст остался со своей газетой. Он перечитал ее еще раза два.
Мимо него проходили люди. Большинство говорило об убийстве…
– Ужасно… Ты не знаешь, это не связано с китайцами? Та официантка не из китайского кафе?..
– Прямо на лужайке для гольфа…
– Я слышал, это случилось на пляже…
– …но, дорогой, мы привезли чай в Элбери только вчера…
– …полиция уверена, что поймает…
– …его могут арестовать, и с минуты на минуту…
– …наиболее вероятно, что он в Торки…
– То была женщина, а не…
Мистер Каст аккуратно сложил газету и положил на сиденье. Затем встал и спокойно пошел по направлению к городу.
Мимо прошли девушки в белом, в розовом, в голубом, в летних платьях, халатах и шортах. Они разговаривали и смеялись. Их глаза оценивали проходящих мужчин.
Их взгляды не задерживались на мистере Касте…
Мистер Каст сел за небольшой столик и заказал чай с девонширскими сливками.
Глава 17
Примечательное время
После убийства сэра Кармайкла Кларка дело о загадке ABC достигло наивысшей популярности.
В газетах только и говорилось об этом. Сообщалось о раскрытии различного сорта «тайн». Было объявлено о скорых арестах. Были фотографии каждого человека или места, хоть как-то связанных с убийством. Были интервью с каждым, кто мог дать его. Были запросы в парламент.
Андоверское убийство было приобщено к двум другим.
В Скотленд-Ярде были убеждены, что полнейшая гласность является лучшей возможностью поймать преступника. Население Великобритании превратилось в армию сыщиков-любителей.
«Дейли фликер» вдохновенно выдала заголовок:
«ОН МОЖЕТ БЫТЬ В ВАШЕМ ГОРОДЕ».
Пуаро, конечно, был в гуще событий. Письма, которые он получил, были опубликованы и воспроизведены факсимильно. Его обвиняли в том, что он не предотвратил преступлений, и защищали, говоря, что он вот-вот назовет убийцу.
Репортеры беспрестанно изводили его интервью.
«Что мсье Пуаро говорит сегодня?»
Далее обычно следовало полколонки глупостей:
«Мсье Пуаро пессимистически оценивает ситуацию».
«Мсье Пуаро на пороге удачи».
«Капитан Гастингс, старый друг мсье Пуаро, рассказал нашему специальному корреспонденту…»
– Пуаро, – я готов был зарыдать, – умоляю, верьте мне, я ничего подобного не говорил!
Мой друг мягко отвечал:
– Я знаю, Гастингс, я знаю. Произнесенное слово и напечатанное – какая пропасть между ними. Вот вам способ переиначивания, который полностью меняет смысл.
– Не хотелось бы мне, чтобы вы подумали, что я сказал…
– Вы сами-то не волнуйтесь. Это не важно. Эти глупости могут даже оказать нам услугу.
– Каким образом?
– Хорошо! – сказал Пуаро. – Если наш сумасшедший прочитает сегодняшние газеты, он потеряет всякое уважение ко мне как к противнику. А это уже кое-что!
С другой стороны, Скотленд-Ярд и местная полиция без устали выдвигали различные догадки. Вокруг места преступления были опрошены люди, сдающие квартиры, меблированные комнаты. Внимательно были изучены сотни рассказов людей, которые «видели очень подозрительного человека с бегающими глазами» или с «лицом грешника». Ни одна информация, даже самого неопределенного характера, не была игнорирована. Множество людей были задержаны и опрошены об их действиях в ту злополучную ночь.
Если Кроум и его коллеги работали не покладая рук, то Пуаро казался мне ленивым…
Мы все время спорили.
– А что вы от меня хотите, мой друг? Рабочее расследование – полиция справится с этим лучше меня. Вы хотите, чтобы я бегал взад-вперед, как собака?
– Вместо того, чтобы сидеть дома, как… как…
– Как здравомыслящий человек! Моя сила, Гастингс, в голове, а не в ногах! Всякий раз, когда вам кажется, что я бездействую, я размышляю.
– Размышляете?! – вскричал я. – Разве сейчас время для размышлений?!
– Да, тысячу раз – да!
– Но вы уже наизусть знаете факты трех преступлений.
– Я размышляю не над фактами, а над психологией, над умом убийцы.
– Умом убийцы?
– Точно. Когда я узнаю, на что похож убийца, я узнаю, кто он. Что мы знали об убийце после андоверского преступления? Почти ничего. После убийства в Черстоне? Немного больше. Я начинаю видеть не очертания лица и формы, а очертания ума. Ума, который движется и работает. После следующего преступления…
– Пуаро!
Мой друг бесстрастно посмотрел на меня:
– Да, Гастингс, думаю, наверняка последует еще одно. Многое зависит от случая. Интересно, насколько незнакомец окажется удачлив. Удача может отвернуться от него. Но в любом случае после следующего преступления мы будем знать больше. Преступление сильно обнажает преступника. Изменяйте методы, привычки, а ваша душа обнажится поступками. Существуют беспорядочные приметы, – иногда кажется, будто бы не один – два ума работали, но его очертания прояснятся, я узнаю.
– Кто это?
– Нет, Гастингс, я не узнаю его имени и адреса! Я узнаю, что он за человек…
– А потом?
– А потом я отправлюсь… «на рыбалку». – Пока я глядел, сбитый с толку, Пуаро продолжал: – Понимаете, Гастингс, опытный рыбак точно знает, какого червячка какой рыбке предложить. Я предложу верного червячка.
– А потом?
– А потом? А потом? Вы так же несносны, как и прагматик Кроум с его вечным «неужели?». Ладно, а потом он клюнет. Ну, и мы вытащим его на крючке.
– А тем временем люди гибнут и гибнут…
– Три человека. А ведь около… ста двадцати человек гибнет каждую неделю на дорогах, не так ли?
– Это совсем другое.
– Наверное, это то же самое для тех, кто гибнет. Для остальных – родственников, друзей – да, есть разница; но по крайней мере одно меня радует в этом деле.
– Да, все-таки скажите мне что-нибудь радостное.
– Напрасно вы столь саркастичны. Радует то, что нет и тени вины, брошенной на невинного. Жить в атмосфере подозрения – видеть глаза, смотрящие на тебя, сменяющие выражение любви на ненависть… Это отрава, зловоние. Нет, отравление жизни невинного – этого, по крайней мере, мы не можем приписать ABC.
– Вы скоро начнете оправдывать его, – съязвил я.
– Почему бы и нет? Мы и закончим на сочувствии его точке зрения…
– Браво, Пуаро!
– Боже, я поразил вас! Сначала моя инертность, а потом мои взгляды.
Я покачал головой вместо ответа.
– Все равно, – сказал Пуаро, – у меня есть план, который порадует вас, – он активный, а не пассивный. А также он повлечет много разговоров и практически ни одной мысли.
– Какой план? – осторожно спросил я.
– Выжимка из друзей, родственников и слуг всего, что они знают.
– Вы подозреваете, что они утаивают что-то?
– Не преднамеренно. Но рассказ обо всем, что знаешь, всегда подразумевает отбор. Если бы я попросил вас рассказать о вчерашнем дне, вы, возможно, ответили бы: «Я встал в девять, позавтракал в половине десятого, ел яичницу с беконом и кофе, потом я пошел в клуб» – и так далее. Вы бы не включили: «Я сломал ноготь, и его пришлось обрезать. Я позвонил, чтобы принесли воды для бритья. Я пролил немного кофе на скатерть…» Никто не может рассказать всего. Следовательно, они выбирают. Люди выбирают то, что, по их мнению, важно. Но очень часто они думают неправильно!
– И как же нам быть? Как заполучить нужные факты?
– Путем разговоров! Надо обсуждать какое-то событие, или какого-то человека, или какой-то день снова и снова, дополнительные детали всплывут.
– Что за детали?
– Детали, которые я и хочу выяснить. Прошло достаточно времени, чтобы переосмыслить ценности, – то, что в трех случаях убийства нет ни одного факта, за который можно зацепиться, противоречит всем математическим законам. Какое-нибудь тривиальное событие, тривиальное высказывание должно отыскаться, чтобы указать путь! Это все равно что искать иголку в стогу, признаю, но в стогу есть иголка – вот в чем я убежден!
Его слова показались мне туманными.
– Вы не видите? Вы не так находчивы, как простая служанка.
Пуаро передал мне письмо. Оно было написано аккуратным круглым ученическим почерком.
«Уважаемый сэр, надеюсь, вы простите мою смелость написать вам. Я много думала после тех ужасных двух убийств, подобных убийству тетушки. Мы словно находимся в одной лодке. Я видела в газете фотографию молодой леди, то есть я хочу сказать, что это сестра молодой леди, той, что была убита в Бексхилле. Я набралась смелости и написала ей, и сказала, что я поеду в Лондон искать работу, и спросила, могу ли я приехать к ней или к ее матери, так как я сказала, что две головы лучше одной и мне не потребуется большое жалованье, только бы узнать, кто тот дьявол…
