Джон Карр - Она умерла как леди
– Достаточно хорошо.
– Она вам нравилась?
Молли криво улыбнулась мне:
– Нет. Не особенно. Пожалуйста, не поймите меня превратно. Не то чтобы я ее не любила. Просто некоторые ее выходки казались мне глупыми, и я думала, что она слишком часто строит глазки мужчинам…
– Вы это не одобряли?
– У меня есть лучшие способы распоряжаться своим временем, – чопорно ответила Молли.
– Вот как?
– Опять же не поймите меня неправильно. Я нисколько не осуждала Риту. Мне только казалось глупым постоянно об этом думать.
– О чем?
Лицо Молли порозовело.
– О любовных связях – о чем же еще?
– Ну, не знаю. Люди часто используют разные термины. Но меня интересует следующее. Была ли у нее когда-нибудь серьезная внебрачная связь до Салливана? Мы спрашиваем не из праздного любопытства.
Молли задумалась, проводя рукой по клавиатуре.
– Полагаю, вам нужен честный ответ? – спросила она, подняв взгляд. – В таком случае не знаю. Понимаете, говоря, что Рита строила глазки мужчинам, я не имела в виду, что она бегала за ними. Мне всегда казалось, что она верна мистеру Уэйнрайту. А что именно вы ищете?
– Мы ищем мотив, мисс, – вмешался Крафт. – Мы пытаемся выяснить, существовал ли мужчина, который настолько любил миссис Уэйнрайт, чтобы, когда она полюбила другого, лишиться рассудка и прикончить их обоих.
Молли уставилась на нас:
– Надеюсь, вы не думаете о бедном мистере Уэйнрайте?
Могу честно признаться, что мысль об Алеке в связи с убийством до сих пор ни разу не приходила мне в голову. Подобные версии в отношении хорошо знакомого вам человека всегда скрыты за ширмой предубеждений. Но после одного взгляда на суперинтендента и Г. М. стало ясно, что они не подвержены такой форме слепоты. Крафт улыбнулся, как призрак отца Гамлета.
– Нет, – ответил он. – Мы не думаем ничего подобного, мисс, потому что не можем так думать. В том-то вся беда.
– Не понимаю.
– Когда убивают жену, – продолжал Крафт, – естественно, нас в первую очередь интересует муж.
– Этот приятный маленький человечек? – воскликнула Молли.
– Любой муж. Но согласно доктору Кроксли – а мы ему верим – мистер Уэйнрайт находился в его присутствии каждую секунду с девяти до половины десятого в субботу вечером. Даже если предположить, что какая-то нечистая игра – сокрытие или уничтожение улик – происходила после половины десятого, то все равно доктор Кроксли был с мистером Уэйнрайтом, пока тот не упал в обморок. А впоследствии, если доктор верно описал нам состояние мистера Уэйнрайта, он никак не мог встать с кровати.
– Безусловно, не мог, – согласился я. – Готов поклясться на Библии.
– Так что нам приходится искать в другом направлении, – объяснил Крафт. – Это не было преступлением ради денег или чего-то в таком роде. Мы должны искать человека, который ненавидел обоих достаточно сильно, чтобы стараться убить их вместе. Причина глубоко личная. Нам кажется, мисс, ответ может заключаться в любовных связях миссис Уэйнрайт. По вашим словам, вам всегда «казалось», что она была верна мужу. Выходит, вы были не вполне в этом уверены. Если у вас есть какая-то информация, мисс, должен напомнить, что ваш долг – сообщить нам ее. Можете вы это сделать?
Молли тихо сыграла несколько аккордов, словно опасаясь прикасаться к клавишам. Ее лицо выражало неуверенность и сомнение.
Потом девушка глубоко вздохнула и подняла голову.
– Да, – ответила она. – Боюсь, что могу.
Глава 8
– Мне не хочется об этом рассказывать, – продолжала Молли, – потому что это напоминает подглядывание. Но в действительности все получилось случайно.
– Да, мисс?
– Это произошло весной – кажется, в апреле. Было воскресенье, и я пошла прогуляться. Знаете маленькую аллею, которая отходит от шоссе к Бейкерс-Бриджу милях в трех отсюда?
Суперинтендент Крафт открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его и молча кивнул.
– Я свернула туда, собираясь дойти до моста и вернуться в Линком. Шла я быстро, так как скоро должны были наступить сумерки. День был сырой, деревья только начинали зеленеть. Ярдах в двухстах по этой аллее находится маленький каменный дом. Несколько лет назад его использовал какой-то художник в качестве студии, но с тех пор он пустует. Вы его знаете?
– Да, мисс.
– Когда я находилась ярдах в тридцати от дома, то заметила, что около него стоит машина. Это был «ягуар» Риты, хотя в тот момент я его не узнала. Дом обветшал, а почти все стекла на крыше студии разбились. В дверях застыли двое. Одной была женщина в ярко-красном джемпере – поэтому я разглядела его при меркнувшем свете. Другим был мужчина, но я не знаю, кто он и даже как выглядел, – он оставался внутри дома. Женщина обняла его, потом быстро подбежала по грязи к машине и села за руль. Машина развернулась и поехала мне навстречу. Тогда я узнала за рулем Риту, но она меня не видела – сомневаюсь, что она вообще что-либо замечала. Рита выглядела… ну, измятой, всклокоченной, и на лице у нее было страдальческое выражение, как будто свидание не доставило ей никакого удовольствия. Машина промчалась мимо меня, прежде чем я смогла ее окликнуть. Впрочем, я не собиралась это делать. Я решила идти дальше, не поворачиваясь, так как это выглядело бы подозрительно. Мужчину я больше не видела. Это все, что я могу вам сообщить. Сомневаюсь, что это что-либо доказывает. Но поскольку вы спрашивали, был ли в жизни Риты другой мужчина, о котором мы не слышали…
Крафт достал записную книжку, что, казалось, обеспокоило Молли, и написал полдюжины слов.
– Понятно, мисс. – Его голос звучал бесстрастно. – Вы сказали, это было на дороге к Бейкерс-Бриджу? Примерно в полумиле от дома Уэйнрайтов?
– Да.
– И мужчину вы не можете описать?
– Нет. Я видела только фигуру и две руки.
– Он был высокий или низкорослый? Молодой или старый? Толстый или худой?
– Сожалею, но это все, что я могла вам рассказать.
– Простите за нескромный вопрос, но вы никогда не слышали сплетен, связывающих миссис Уэйнрайт с кем-то из этих мест?
Молли покачала головой:
– Никогда.
Несколько минут Г. М. сидел неподвижно, с закрытыми глазами и печально опущенными уголками рта.
– Мы уже много слышали о миссис Уэйнрайт, – заговорил он. – Не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о Салливане? Например, как его настоящее имя?
На сей раз ему удалось удивить не только Молли, но и нас с Крафтом.
– Настоящее имя? – переспросила Молли. – Барри Салливан, не так ли?
– Невежество нынешнего молодого поколения в области театрального искусства заставило бы поседеть мои волосы, если бы они у меня были, – вздохнул Г. М. – Что бы вы подумали о современном актере, которому хватило бы дерзости именовать себя Дейвидом Гарриком[14] или Эдмундом Кином?[15]
