Эрл Гарднер - Дело поющей юбочки
— Откуда у тебя появилась подобная идея?
— Тогда зачем ты попросил эксперта по баллистике сделать из него несколько пробных выстрелов?
— Возможно, просто хотел соотнести его с определенной датой, — ответил Мейсон.
— Что, черт побери, ты имеешь в виду? — не понял детектив.
Мейсон открыл ящик своего письменного стола, достал оттуда кусок стальной проволоки, загнутой и заточенной на одном конце, и заявил:
— Это приспособление, которое можно использовать для нанесения меток на сталь, Пол.
Адвокат вставил кусок проволоки в дуло револьвера, несколько раз провел взад и вперед, вынул, снова вставил и еще сделал несколько движений, перемещая проволоку по внутренней части ствола.
— Что ты задумал? — спросил Дрейк.
— Если теперь выстрелить из этого оружия, то вылетевшие пули будут иметь несколько другие характеристики, чем те, что получил эксперт по баллистике во время эксперимента, не так ли, Пол? Пули, которые в дальнейшем вылетят из этого ствола, станут отличаться от всех, ранее выпущенных из данного револьвера. Я прав, Пол?
— Сделай для верности еще несколько меток на внутренней части ствола, — посоветовал Дрейк.
Мейсон снова вставил проволоку внутрь револьвера и несколько раз провел взад и вперед, царапая ствол.
— Теперь как?
— Думаю, что ты добился желаемого, — сообщил Дрейк.
Мейсон открыл ящик стола и вернул проволоку на место.
Дрейк в задумчивости посмотрел на него.
— Ты в курсе, Перри, что существует закон, запрещающий фальсификацию и манипуляцию с доказательствами, — заметил сыщик.
— Доказательствами чего?
— Не представляю.
Мейсон улыбнулся.
— Мы не ясновидящие, Пол. Если ты решишь придерживаться подобного отношения к миру, то не посмеешь ничего изменить в каком бы то ни было предмете. Тогда не позволительно даже разрывать на части клочок бумаги и выбрасывать его. Нельзя мыть грязную посуду. Ты, таким образом, тоже модифицируешь и уничтожаешь доказательства. Предмет становится доказательством только тогда, когда ты знаешь или у тебя есть все основания считать, что он каким-то образом соотносится с определенным преступлением.
— А у тебя нет никаких оснований считать, что этот револьвер имеет отношение к какому-либо преступлению?
— Нет, — заявил Мейсон. — Я просто защищаю клиентку.
— А это как раз защитит клиентку?
— Может помочь. Я чувствую себя игроком, не ведающим, какие карты уже участвовали в игре, и какие у нас козыри. Однако, мне сдали какие-то карты. Не исключено, что плохие. Очень возможно, что самые худшие. Но я должен играть таким образом, чтобы выиграть тем, что у меня есть.
— Не зная, какие карты уже участвовали в игре, и не зная козырей?
— Все правильно, Пол.
— Да, нелегкая задача. Я рад, что я не адвокат. Что-нибудь еще на сегодня есть, Перри?
— Пока нет.
Дрейк встал с кресла и ленивым шагом направился к двери. Он остановился у выхода и обернулся к Мейсону.
— Это дело в Ровене сулит крупные неприятности, — заметил он. Вовлечены большие деньги.
— Ты прав, Пол, — кивнул Мейсон.
Дрейк колебался несколько секунд, потом пожал плечами, открыл дверь и вышел в коридор.
Делла Стрит встретилась взглядом с адвокатом и приподняла брови в немом вопросе.
— Мы знаем, что этот револьвер является собственностью Джорджа Анклитаса, — сказал Мейсон. — Я хочу вернуть его в ночной клуб Джорджа. Нам придется…
Адвоката прервал телефонный звонок.
— Это Герти, — сказал Мейсон. — Послушай, что там, Делла.
Секретарша сняла трубку.
— Да, Герти? Минутку.
Делла Стрит подняла глаза на Мейсона.
— В приемной ждет мистер Хелман Эллис. Говорит, что ему необходимо как можно быстрее встретиться с тобой. Он понимает, что рабочий день уже закончился, но очень просит, чтобы ты его немедленно принял.
Мейсон минуту колебался, оценивая сложившуюся ситуацию, а потом кивнул:
— Я встречусь с ним. Приглашай его, Делла.
— Я сейчас выйду, Герти, — сказала Делла Стрит в трубку и положила ее на место.
— Веди себя, как обычно, — сказал Мейсон. — Запиши имя, фамилию, адрес и номер телефона, по которому его можно найти.
— Хорошо, шеф.
Делла Стрит вышла в приемную.
Через несколько минут она вернулась в сопровождении мужчины и представила:
— Мистер Мейсон. Мистер Эллис.
Адвокат поднялся со своего места и пожал руку посетителю.
Эллис оказался высоким мужчиной, моложе тридцати, с высокими скулами, славянскими чертами лица, тонкими вытянутыми губами, голубыми глазами, смотревшими прямо на собеседника. Его сильные пальцы крепко сжали руку Мейсона.
— Присаживайтесь, — предложил адвокат. — Чем могу быть вам полезен?
— Не знаю, — ответил Эллис. — Зависит от ситуации.
— Я представляю Элен Робб.
— Именно поэтому я здесь, — сообщил Эллис.
— Что вас беспокоит?
— Моя жена.
— Я не занимаюсь бракоразводными процессами, — заявил Мейсон. — Я специализируюсь на ведение дел в суде, в основном, уголовных. Семейные отношения, контракты и все в таком роде меня просто не интересует.
— Моя жена собирается убить вашу клиентку, — сказал посетитель.
Мейсон в удивлении приподнял брови.
— Оснований для ревности у нее нет, — продолжал Эллис. — Но моя жена, как мне кажется, временно лишилась рассудка.
— Давайте уясним факты, — предложил Мейсон. — Вы довольно много играли в покер в «Большом амбаре» и проиграли крупную сумму денег?
— Все правильно.
— Это не понравилось вашей жене?
— Ни одной жене не понравилось бы, если бы муж проиграл в карты крупную сумму денег, — заметил Эллис.
— Элен Робб обращает на себя внимание в «Большом амбаре»?
— Они заставляют ее подавать себя так, чтобы на нее обращали внимание, — поправил Хелман Эллис.
— И вы ею заинтересовались?
Эллис глубоко вдохнул воздух и заявил:
— Мистер Мейсон, я ее люблю.
— Но, тем не менее, утверждаете, что у вашей жены нет оснований для ревности?
— Я это сформулирую по-другому, мистер Мейсон. Я… я держал это в себе.
— То есть вы думаете, что держали это в себе.
— Что вы хотите сказать?
— Жена обычно чувствует подобное, — объяснил адвокат. — Если вы влюблены в Элен Робб, то не сомневайтесь, что ваша жена очень быстро поняла, что за вашими частыми посещениями «Большого амбара» стоит что-то еще, кроме желания сыграть в покер.
— Она не представляет, что я чувствую на самом деле, — возразил Эллис, — потому что я сам только недавно осознал, что по-настоящему влюбился.
— Она поняла это раньше вас. В противном случае она не стала бы вас ревновать.
