Росс Макдональд - Так они погибают
Я повернул круглую ручку двери изнутри и вошел в кухню. Надеясь, что женщина на улице воспримет это как сигнал, что все о’кей и ей можно ехать дальше, я зажег на кухне свет. Сияющий металл кастрюль, фарфор посуды и недавно окрашенные матовые стены ослепили меня. Прекрасно оборудованная кухня: машина для мойки посуды, установка для уничтожения отходов, электрическая плита и даже большой морозильник в углу возле холодильника. В холодильнике осталось немного продуктов: молоко, масло, ветчина и пучок латука, в морозильнике же — ничего. Создавалось впечатление, что Тарантайн не собирался здесь долго задерживаться.
Пройдя через небольшую неосвещенную столовую в гостиную, я нашел настольную лампу и включил ее. Она отбрасывала пергаментный, желтоватый свет на пару чересчур громоздких кресел и гармонирующую с ними тахту, на дубовую радиолу белого цвета, палевый ковер из дешевой ворсистой шерсти, на небольшой кирпичный камин. Комната была настолько похожа на сотни тысяч других таких же, что, казалось, была отштампована. В ней не находилось ничего индивидуального, характеризующего ее обитателей, за исключением смятого журнала «Ежедневное поддержание формы в состязаниях на скорость», который валялся на одном из кресел. Даже пепельницы были чисто вымыты.
Спальня тоже была безликой. Там находились двуспальные кровати, купленные в мебельном магазине для людей среднего достатка (видно было, что на одной из них кто-то до этого спал), туалетный столик и комод с пустыми ящиками. Единственное свидетельство присутствия здесь Гэлли — просыпанная на туалетном столике пудра. Тарантайн вообще не оставил никаких следов, если не считать боли в моем затылке.
Возвращаясь в гостиную, я услышал легкое постукивание в парадную дверь. Подошел к двери и открыл ее.
— Что вы хотите?
— Вот еще, ничего! — удивленно и обиженно протянула женщина с лисой. — Просто я подумала: уверены ли вы, что с вами все будет в порядке, если останетесь здесь один?
Она явно перестаралась, проявляя чувства доброй самаритянки. Я включил лампочку на крыльце и пристально посмотрел ей в лицо. Это было неплохое лицо, хотя его можно было бы назвать круглым, как луна. Прекрасный рот, полные чувственные губы правильной формы. Голубые глаза, немного испуганные от недавно пережитого волнения, веки припухли. Она казалась нежной, легкой в жизни женщиной, которая столкнулась с чем-то жестоким и неожиданным.
Ее тщательно завитые локоны золотистых волос выглядели слишком ярко, чтобы быть естественного цвета. Лисица оказалась голубой, значит — дорогой.
— Почему вы на меня так смотрите? У меня на носу грязь?
— Я пытаюсь сообразить, почему вы так назойливы.
Она могла бы обидеться, но решила вместо этого улыбнуться. Ее улыбка, усыпавшая даже нос лучами мелких складок, оказалась такой же старомодной, как и ее речь.
— Знаете, ведь не каждую же ночь я натыкаюсь на потерявшего сознание мужчину.
— Очень хорошо. Я лягу на землю, и вы можете споткнуться о меня еще раз. После этого уедете?
— Не уеду… — Она выпятила нижнюю губу, скорчив впечатляющую недовольную гримасу. — Я хочу с вами поговорить. Как вас зовут?
— Арчер.
— Тогда на самом деле вы здесь не живете. Дом принадлежит человеку по фамилии Дэллинг. Сегодня после обеда я наводила справки.
Бог мой, я совершенно забыл про этого Аполлона, хозяина бунгало! Слегка отстранив ее, я спустился с крыльца на улицу, за круг света, отбрасываемого лампочкой. Желтого «бьюика» нигде не было видно. Разумеется, Дэллинг уже давно дал тягу.
Она последовала за мной, как навязчивая крупная тень.
— Вы не ответили на мой вопрос. — В ее голосе слышались подозрительные нотки.
— Дэллинг — мой хозяин, — ответил я.
— Как его имя? — Ее прием перекрестного допроса напомнил мне учительницу начальной школы, которая проводит урок по правописанию.
— Кит.
— Наверное, вы действительно здесь живете, мистер Арчер. Извините меня.
Пока мы стояли на не засеянной травой лужайке, бросая в звездное небо свои остроумные замечания, откуда-то вынырнула пара фар и осветила дорогу и дом. Но машина проехала мимо, не останавливаясь и даже не снизив скорости. И все же потревоженные шейные железки начали усиленно вырабатывать адреналин. Если бы Тарантайн вернулся, чтобы справиться о моем здоровье, я не хотел бы оказаться здесь.
— Вам бы лучше поехать домой, — сказал я ей. — Где вы живете?
— Я остановилась в отеле «Оазис», вместе с мужем.
— Смогу ли я оттуда добраться до Палм Спрингс?
— Возле отеля стоянка такси. Буду рада подвезти вас туда.
— О’кей. Через минуту буду готов.
Я прошел по дому, погасил везде свет, закрыл двери и направился к автостраде. Ее машина, новый «кадиллак», была припаркована на обочине в паре сотен ярдов от дома. Дверцу она открыла ключом. Меня удивило также, что «кадиллак» бампером был повернут в направлении к дому.
— Давайте будем говорить начистоту, — сказал я, когда она включила зажигание. — Вы проезжали мимо дома и увидели меня лежащим на крыльце. Потом вы проехали задним ходом двести ярдов в темноте, заперли дверцы и пошли назад, на разведку. Так было дело?
Она сидела за рулем, мотор работал вхолостую. Выдержав паузу, она ответила встречным вопросом, уводившим нас в сторону от темы:
— Вы знаете моего мужа, мистер Арчер?
Вопрос удивил меня.
— Вашего мужа?
— Генри Феллоуз. Полковник Генри Феллоуз.
— Я его не знаю.
Она нажала на газ, и тяжелая машина съехала на шуршащий гравий.
— В общем-то, я и сама его хорошо не знаю. Мы с ним только что поженились. — После небольшой паузы она добавила: — У нас сейчас медовый месяц.
— Почему бы вам не поторопиться домой и не продолжить с ним знакомство? Лучшее время трудно подобрать.
— Его не было в отеле, когда я выехала. Я искала его. Вы уверены, что не знаете его, мистер Арчер?
— Я знаю несколько сотен людей, несколько дюжин полковников. Но я не знаком с Генри Феллоузом.
— Тогда это вряд ли был Генри… Кто вас так ударил, что вы потеряли сознание?..
Мне показалось, что я теряю связь с реальностью, какой бы ни была эта реальность. Большая машина, катившая по миражу пустыни под молочным светом звезд, походила на луноход.
— Как вам пришла в голову эта мысль? Насчет Генри…
— Мне просто хотелось знать об этом.
— Вы его видели?
— Нет, я его не видела. — В ее голосе чувствовалась неловкость. — Это было, конечно, глупое предположение. Мне его не надо было высказывать вслух.
— А как он выглядит?
Она отвечала неохотно, постепенно ее голос смягчился:
